* * *
Живу с развиченной фантазией,
Летая в пустоте космической.
Борюсь со скучным безобразием
Гримасой злобно-иронической.
Вдыхаю южные мелодии:
Черемуху, сирень и прочее…
А мир становится пародией,
Вокруг бессмыслицей ворочая.
И вяжет рот пустой нелепостью,
И уничтожить обещается…
Но встанет дух мой черной крепостью,
Где время в звезды превращается.
* * *
Жизнь стала залом ожидания,
А годы, словно поезда…
Увозят всех без опоздания
И в никогда, и в навсегда.
Хотел бы свидеться с диспетчером
На станции добра и зла.
Но днем не встретиться, а вечером
Все прячет ледяная мгла.
И разноцветные фонарики
Обманут — это суждено.
Надежды пузырьки и шарики
Беззвучно лопнули давно.
Вот там стоит экспресс новехонький,
Куда ни глянь — СВ вагон.
Но проводник кричит: "Ты плохонький
Поэт, ты страшный эпигон".
А ты садишься в поезд вечности —
Тебе и даром не нужны.
Сады блестящие беспечности,
Иудин поцелуй весны.
Ведь даже ты галлюцинация,
Ты погоди еще чуть-чуть…
И ветер листьями акации
Глаза закроет как-нибудь.
Жизнь стала символом прощания,
А годы, словно поезда…
Но ты не веришь обещаниям.
И правильно, все ерунда!
* * *
Завидую весеннему пространству,
Безумию разлитому везде.
Завидую прекрасному убранству
Природы и мерцающей звезде.
Я чувствую иное настроенье
В полночном колыханье ветерка.
Вихрящиеся в сумраке сомненья,
Надежду, что упала с потолка.
Мне хочется, чтоб было все как надо.
Чтоб хоть на миг я вспомнил, что прощен
Мой дух, и осенен ветвями сада,
В котором буду я развоплощен.
* * *
Закладка цветная в книге.
Душа в роковом переплете,
В ее убивающем миге,
В почти что прошедшем полете.
Поэзия, в сущности, мера
Чего-то, что ясно не очень…
Поэзия, в сущности, вера
В отчаянье выжатой ночи.
* * *
Зеленым весенним ковром
Беспечно любуешься ты,
Красою небесных хором,
Живым воплощеньем мечты
О медленных, сказочных днях,
Что время наполнят тобой.
О тихих вечерних огнях,
Что жизнь примиряют с судьбой.
И тянутся руки к теплу,
И трепетно сердце поет…
Хоть после забвенья золу
С осенней листвой соберет.
* * *
Из медленных проклятий вырастает
Великого презрения стена.
И горе пышным цветом расцветает,
И, как всегда, у моего окна.
Неважно, это мелкая помеха.
Наверно, так должно на свете быть:
Должно звучать безжалостное эхо
Мечты, что невозможно позабыть.
Я засмотрюсь на красоту Вселенной
Из самого убогого угла…
И попрошу тоски самозабвенной,
И музыки, чтоб сердце подожгла.
* * *
Избегая сомнительных дел,
Глуповатых персон избегая.
Иронический свитер надел,
Сам себя без конца отвергая.
И не знаю игра, не игра
Нафталином всю жизнь переложит,
Но дадут огоньку вечера,
А к полуночи сон укокошит.
Без остатка, как сумрак, как бред
Буду в музыке жуткой развеян.
И забуду парады планет,
На которых был самонадеян.
* * *
Исчезает сон, и все жестоко.
Слушаться тебя перестает
Жизнь. Опять пришедшая с востока
Суета ее дневного ока
Пошлости тебя передает.
И куда б ты снова не приехал
Разноцветной глупости волна,
Вызывает приступ злого смеха.
Катится убийственное эхо,
В порошок стирая имена.
И в картинках не найти отличья,
Все они похожи до одной…
Все равны пред суетою птичьей,
И хранят ненужное величье
Только облака над головой.
* * *
Кошмары ничтожной эпохи,
И беды великой страны,
И поздние охи и вздохи
Уже никому не нужны.
Уже ничего не осталось
От грома великих побед…
Пространство российское сжалось
Почти на четыреста лет.
* * *
Легкими огнями дышит
Разноцветная весна.
Лунным блеском вечер вышит,
Ночь безумствами полна.
Льется музыка дороги,
Романтично и светло.
Отодвинулись тревоги.
И куда-то скрылось зло.
Гибких веток колыханье.
Чей-то сзади говорок.
Ветра теплое дыханье.
Жизнь, пошедшая не впрок.
Распустившийся надежды
И отчаянья бутон.
И зеленые одежды,
И беседы светский тон.
И в столетье многосложном,
И в мгновенном пустяке.
Слито то, что невозможно
С тем, что вновь лежит в руке.
Все на свете расцветает:
Абрикосы и мечты…
Лишь одно в пространстве тает
То, что вечно помнишь ты.