«Един же от обешенно, злодею хуляше Его, глаголя: аще Ты еси Христос, спаси Себя и наю. Отвещав же другий, прещаше ему, глаголя: ни ли ты боишися Бога, якоже в том же осужден еси, и мы убо в правду: достойная бо по делом наю восприемлева: Сей же ни единаго зла сотвори. И глаголаше Иисусови: помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Си. И рече ему Иисус: аминь глаголю тебе: днесь со Мною будеши в раи»
(Лк. 23, 39–43). Сие есть второе слово. И, о преславнаго чудесе!..
Крест Христов как бы мерило правды и Божией справедливости, как бы некие весы, стоящие на Голгофском холме. «Трисоставный», «троедревесный», из кипариса, кедра и певка. И се, при этих словах Христовых ровно стоящая нижняя перекладина его в момент сих исповедных слов разбойника благоразумного, как коромысло весов, подымается в его в сторону, показывая ему отверстый Крестом и исповеданием путь в райские обители вечной жизни, а хулящему злодею в адские теснины и пропасти небытия.
«Посреде двою разбойнику, мерило праведное обретеся крест Твой овому убо низводиму во ад тяготою хуления: другому же, легчащуся от прегрешений, к познанию богословия: Христе Боже, слава Тебе». [259]
Посему-то и предано нам от древнего благочестия и предания отец именно такое, осмиконечное изображение Честнаго Креста.
3. И Матери Своей Пречистой и Приснодеве и любимому ученику девственнику обращает он третье слово:
«Жено, се сын Твой»
и
«Се, Мати твоя»
(Ин. 19, 26–27).
4. И далее вопль Его по человечеству:
«Или, или, лима савахфани»
, (Мф. 27, 46; Мр. 15, 34).
5.
«Жажду!»
(Ин. 19, 28).
6.
«Совершишася»…
(Ин. 19, 30).
7.
«Отче, в руце Твои предаю дух Мой»
(Лк. 23, 46).
Таковы седмь слов, так Крестом запечатлевается тайна воплощения, так завершается искупительный подвиг всей жизни. Крестом изменяется все, обновляется мир, и начинается новая жизнь. Древом произошло изгнание из рая, древом вселяемся мы снова в него. Так говорит об этом Златоуст:
«Дева, древо и смерть были знаками нашего поражения: девою была Ева, так как тогда она еще не познала мужа; древом было древо рая; смертию было наказание Адама. Но вот, опять Дева, Древо и смерть — эти знаки поражения, сделались знаками победы. Вместо Евы — Мария; вместо древа познания добра и зла — Древо Креста; вместо смерти Адамовой — смерть Христова». [260]
Побеждается смертию сама смерть, ибо смертию Христос смерть попрал. Вонзается смертоносное копие в сердце диавола и вместе с Христовым Воскресением воскресают праведники.
«Три кресты водрузи на Голгофе Пилат: два разбойника и един Жизнодавца, Егоже виде ад и рече сущим доле: о слуги Мои и силы Моя! Кто водрузив гвоздие в сердце мое, древяным мя копием внезапу прободе, и растерзаюся внутренними моими, болю, утробою уязвляюся, чувства моя смущают дух мой, и понуждаюся изрыгати Адама и сущия от Адама, древом данныя мне, Древом бо сия вводит паки в рай». [261]
«…враг плакаше стражда болезненно чувствы, глаголаше: древяно мя копие прободе посреде сердца моего; Христос вся от адских уз решит». [262]
«Токмо водрузися Древо, Христе, Креста Твоего, основания поколебашася смерти, Егоже пожре желанием ад, отпусти трепетом». [263]
«Точию водрузися Древо Креста Твоего, Христе, прелесть прогнана бысть и благодать процвете». [264]
«Смерть умертвися и ныне пуста явися». [265]
Водружается Крест Честный на Голгофском холме, на том самом месте, где погребен Адам. Крест водружается как раз над главой праотца, почему и под Распятием всегда иконописуется Адамова глава. Так, по древнему преданию, когда распались камни на Голгофе, в образовавшуюся расселину стекла Пречистая Кровь на Адамову главу:
«В Распятии же Господни, егда на Кресте Господь наш Иисус Христос предаде Дух Свой, и тогда раздрася церковная катапетасма [266] и камение распадеся: тогда и той камень проседеся над главою Адамовою, и тою расселиною сниде кровь и вода из ребр Владычних на главу Адамлю, и омы грехи рода человеча». [267]
Сокрушаются вереи ада, князь мира уязвленный, крестом освобождает пленников Своих, и в Великую Субботу сошедший во ад Христос выводит за Собой в райские обители ветхозаветных праведников. Крестом разрушается адова твердыня, Крестом отверзаются райских чертогов двери.
«Рай отверзл еси Крестом Твоим, Владыко». [268]
«Распинаешися и рай паки отверзается, и разбойник прежде всех радуяся входит: и умираеши, Иисусе мой, и враг льстец умерщвляется, умерщвленный же Адам оживляется, слава многому Твоему милосердию». [269]
«Гряди, первозданная двоица, лика отпадшая горних, завистию человекоубийцы, горькою сластию древа древле вкушением, се Всечестное воистину Древо предгрядет». [270]
«Где твое, смерте, жало, где твоя, аде, победа».
И уступает страшный Херувим с огненным мечом свое место у райских врат. Входит в рай Христос Спаситель и вводит за Собой из адовых теснин праведников вместе с разбойником. И отныне райские двери охраняются не огненным оружием, но Честным Крестом:
«Не ктому пламенное оружие хранит врат Едемских, на тыя бо найде преславный соуз [271], Древо Крестное». [272]
«Тебе, приснопетое Древо, на немже простреся Христос, Едем хранящее обращающееся оружие, Кресте устыдеся: страшный же уступи, на тебе пригвожденному Христу, подающему мир душам нашим». [273]
На Кресте приносится Жертва совершенная, Жертва исключительной Любви, прощения и смирения. На Голгофе, вблизи Иерусалима, на фоне панорамы Иерусалимского храма, где приносилась жертва Богу в храме из мрамора и камня на жертвеннике, освященном кровью жертвенного животного, основывается новая Церковь, на новом жертвеннике, на Кресте из кипариса, кедра и певка. Святый Иоанн Златоуст говорит о ней так:
«Крест — жертвенник. Необычайная и небывалая жертва. В самом деле, Один и Тот же был и жертвой и священником; жертвою был плотию и священником духом. Один и Тот же приносил и был приносим плотию». [274]
И от времен Христовых повторяется та же Жертва на престолах церковных. И от времен Златоуста повторяются его слова перед престолом: «Ты бо еси приносяй и Приносимый, и приемляй и Раздаваемый» [275]. А кровные жертвы, как уже ненужные и бессильные, не приносятся более.