Само собой, вскоре из Мельника Сергей был перекрещен в Горную Лаванду, в память о песенке Софии Ротару. Автором нового прозвища был Алексей, чего, естественно, не афишировал. Просто вырвалось как-то в ответ на жалобы Кости, хронически отравленного лавандовым запахом. Вырвалось и прилипло намертво.

— Привет, Леха! — Лаванда указал на стул напротив своего стола.

Стоявший на пути Алексея мужчина посторонился, протянул руку.

— Андрей Ильич, — представился он.

Рукопожатие оказалось крепким и мужественным, как и вся внешность этого человека, ладно и надежно сработанного для длительного использования в экстремальных условиях.

Фамилию он назвал как-то невнятно — то ли Смолин, то ли Волин, то ли Злобин. Алексей не стал переспрашивать, потому что вслед прозвучало «управление собственной безопасности Генпрокуратуры».

«Тот самый случай, когда не человек красит место, а оно его. Хоть, Мусин-Пушкин, хоть Пуськин-Кац… Если ты из такой «конторы», любым примут и по полу к ручке приползут, — подумал Алексей, усаживаясь на стул, в дневное время предназначенный для терпил и свидетелей.

Мужчина, назвавшийся Андреем Ильичом, сел за стол Кости, за спиной Алексея.

Пришлось Алексею развернуться вполоборота, чтобы держать его в поле зрения.

«Костя заигрался… Или «крыша» с опозданием заявилась?» — подумал он, ловя на себе изучающий взгляд Андрея Ильича.

Сергей сунул в рот пастилку жвачки, помял челюстями, выдохнул мятную волну. Аккуратно смахнул со стола крошки и бросил в урну сальную полиэтиленовую пленку.

— Водички хочешь, Леха? — Он достал из-под стола початую бутыль «Аква минерале».

— Нет.

— Вы, Андрей Ильич?

— Спасибо, у меня кофе еще есть.

Сергей налил себе в стакан шипучую воду, долгими глотками выпил до дна. Крякнул, утер рот платочком, затем тщательно разгладил и сложил в ровный квадратик, и только после этого спрятал его в карман.

— Как тебе известно, Костя погиб, — начал он официальным тоном.

Алексей болезненно поморщился.

— Слушай, Серега, Костя был твоим соседом, а мне — другом. Ясно? И допросы я сам проводил не меньше твоего. Так что давай без прокурорских понтов. Что случилось?

Сергей переглянулся с Андреем Ильичом. Управление собственной безопасности кивком дало добро.

— Леха, мы тут все до сих пор в шоке, — начал Сергей. — Сразу скажу, ты вне подозрений. Алиби у тебя, как у космонавта, непрошибаемое. Где ты болтался на момент преступления, всем известно. Кстати, забыл спросить, ты себя нормально чувствуешь?

— Где, когда и как? — оборвал его Алексей. — И главное — кто?

Сергей расцепил пальцы, побарабанил ими по столу.

— В пятнадцать сорок. В офисе фирмы «Мобилком». Это название тебе что-нибудь говорит?

— Нет. Кто?

— Эдик Молчанов, — сухо обронил Сергей.

— Сынуля?! — выкрикнул Алексей. — Ты чего лепишь?

— Почему вы назвали его Сынулей? — ровным голосом спросил Андрей Ильич.

Алексей развернулся всем корпусом и наткнулся на спокойный, немного отстраненный взгляд.

— Да потому, что он и есть Сынуля! Рыхлый, домашний, весь такой мамин. И еще с прибабахом. В смысле — дока по компьютерам.

— Вы его хорошо знали? — задал вопрос Андрей Ильич, не меняя интонации.

— Пересекались пару раз. Это Костика контакт. Что их связывало, в подробностях не знаю. Но дружили. — Алексей потер ссадину на виске, собираясь с мыслями. — Сынуля, в смысле — Эдуард Молчанов, абсолютно неагрессивный и неаффективный тип. Он даже таракана раздавить не смог бы.

— И тем не менее, — произнес Андрей Ильич, отодвигаясь в тень.

Вступил в разговор Сергей:

— Следствием установлено, — он перешел на официальный тон, — что именно Эдуард Молчанов нанес Константину травмы, не совместимые с жизнью. Как показали три свидетеля, сотрудники фирмы «Мобилком», Молчанов поодшел сзади к Константину, сидевшему в кресле, захватил шею в сгиб локтя и резко провернул вверх и вбок. В результате ударного воздействия произошел перелом подъязычковой кости и при ротации — разрыв межпозвоночного диска в районе второго и третьего позвонков. Смерть наступила моментально. Так указано в протоколе осмотра трупа.

— Уже вскрыли? — спросил Алексей.

— Да, куем железо… Дело на контроле даже не у московской прокуратуры, а у Генеральной. — Сергей кивнул в сторону молчащего Андрея Ильича. — С картиной преступления полная ясность. При свидетелях, в офисе… В мотивах — полный туман. Свидетели утверждают, что все произошло моментально, без предварительной ссоры и хоть чего-нибудь, что указывало на возможность такого исхода. Константин проводил опрос сотрудников, Молчанов находился за его спиной у стола с компьютером. Неожиданно развернулся и…

— А Сыну… В смысле, Эдик… Он что говорит?

Сергей помялся.

— Эдик до сих пор в коме. По-простому говоря, сто кило живого веса и ни грамма мозгов. На звук, свет и прочие раздражители ни хрена не реагирует. Врачи от любых прогнозов отказываются. Говорят, может таким пролежать месяц, а может всю жизнь. Такие дела, Леха, — заключил он, тяжко выдохнув.

Алексей достал из кармана сигареты, непослушными пальцами чиркнул зажигалкой.

— Леха! — взмолился Сергей.

— Потерпишь! — отмахнулся Алексей, жуя фильтр раскуренной сигареты.

Словно в поддержку ему в темном углу за столом Кости вспыхнул язычок пламени, погас, а на его месте затлел алый уголек.

Сергей с видом праведника, по ошибке угодившего в ад, зажал нос, но от высказываний воздержался.

Алексей мысленно представил, как все произошло. Ему, мастеру спорту по дзюдо, это труда не составило. Захват с одновременным ударом по горлу, жертва временно парализуется приступом удушья и боли, следом резким рывком твоя ладонь уводит подбородок противника вверх и вбок. Хруст — и на руки давит мертвенная тяжесть тела противника.

Но как такое взбрело в голову Сынуле, представить не мог. Пусть даже тысячу раз видел этот прием в кино, решиться на такое может не каждый. Для начала стоит попробовать свернуть шею птенцу. Усилия физические минимальны, как спичку переломить. Но так адски трудно решиться и разрешить себе убить. Даже птенца. А тут человек. К тому же — друг.

— «Мобилком» — это интернет-провайдер погибшей гражданки Одинцовой, — сквозь зажатый нос произнес Сергей. — Костя пришел туда собрать данные о ее трафике. Как я понял, Молчанова он привлек в качестве эксперта. Что было в квартире потерпевшей? Леха, можешь вспомнить?

Алексей пожал плечами.

— Обычная текучка. Будто сам не знаешь. Осмотр, кстати, Костя без меня закончил.

— Молчанов пришел при тебе?

— Да. В двенадцать тридцать, примерно. Сразу стал насиловать компьютер. Я на кухне сидел. Все равно ни фига в этом не рублю.

— Ссор не было, конфликтов?

— Упаси господь!

Сбоку скрипнуло кресло.

— Какую версию выдвинул Константин? — спросил Андрей Ильич.

Алексей хотел было ответить, что никакой. Но вовремя вспомнил, что генерировать идеи Костик начал еще при судмедэксперте. Со Льва Семеновича, стопроцентно, показания уже сняли. Возможно, он сам и осматривал труп Кости.

— Считал, что это разборки или зачистка банды хакеров, — ответил Алексей.

— И ты с этим согласился? — спросил Сергей.

— О-о-ох! — Алексей повернулся к нему лицом. — Это вы, следаки, версии выдвигаете, а я бегаю. Мое дело — собачье: бегать и не тяфкать.

— Особого энтузиазма не слышу, — усмехнулся Сергей, подтолкнув к нему пепельницу.

«Точно: Льва Семеновича допросили», — подумал Алексей.

— Я ему, если честно, сказал, что, если бы ей башку системным блоком проломили, было бы преступление в сфере компьютерных технологий. А так — «висяк». Даже причина смерти толком не ясна.

Он покосился на темный угол. Огонек сигареты, описав плавную дугу, вернулся на место. В свет лампы вкатился клуб дыма, потек, туманом размазываясь по столу.

— Но у Кости были основания для такой версии? — продолжил мягко давить Сергей.