– Толика? Вчера встретился на вокзале. Оказывается, – он подмигнул Хаблаку, – его девка живет где-то тут поблизости, Толик ехал к ней.

– Каким поездом ехали?

– Девятнадцать одиннадцать.

– Прибыли в половине восьмого?

– Точно. И разошлись на вокзале. Толик еще был немножко «под мухой», в буфет тащил пивка выпить, но я отказался.

– И больше в тот вечер не виделись?

– Каким же образом? Он ведь спешил к Тане, зачем ему я?

– После того вечера в ресторане встречались с Бобырем?

– Обещал позвонить, да исчез куда-то. Вчера сказал: хоронил бабушку. Где-то в Одессе или в Симферополе.

– Давно знакомы с Бобырем?

Хмыз позволил себе не ответить. Спросил сам:

– А что, собственно, случилось? Почему это милиция так интересуется Бобырем? Я понимаю, не от хорошей жизни вы искали контактов с Толиком. Даже в ресторане с красотками.

Хаблак решительно поставил Хмыза на место:

– Задаю вопросы только я, понятно? И прошу отвечать исчерпывающе. Итак, давно знакомы с Бобырем?

– Два года.

– Как познакомились?

– Он же в промторге работает, а я – завмагом. – А-а, – махнул рукой Хмыз. – От Толика ничего не зависит, тем более, что я в пригородном районе. Но, впрочем, если откровенно, компания у него интересная…

– Красотки?

– И это было, сами знаете. Но ведь, по-моему, это компетенция месткома, а не милиции. А вы хитрый, – подмигнул Хмыз, – теперь я понимаю: прикинулся пьяным и проспал на ковре у Валерии…

– О чем разговаривали с Бобырем в электричке?

– Так, о мелочах. О жизни…

– А конкретнее?

– Жаловался на какие-то препятствия в суде. Он по уши втрескался в Таню, но считает, что та ему скоро рога наставит.

– О каких делах шла речь?

– Делах? – Хмыз даже удивился. – Нет у меня никаких дел с Бобырем. В нашем магазине есть план, и мы его выполняем.

– Скажите, – капитан перевел разговор на другое, – вот вы ежемесячно перевыполняете план и получаете прогрессивку. Сколько это?

– Около трехсот тысяч рублей в месяц. – Хмыз заерзал на диване: понял, к чему клонит Хаблак, и разговор этот был ему не по душе.

– И жена зарабатывает сто тысяч?

– Сто пятьдесят.

– Ладно, – согласился капитан. – Вместе четыреста пятьдесят тысяч. А сколько стоит ваш дом?

– Мы живем очень экономно, – возразил Хмыз. – Кроме того, почти не тратимся на овощи и фрукты.

– Что скромно, это я вижу, – капитан красноречиво посмотрел на розовый ковер. – Но все равно сомневаюсь, что ваших общих доходов хватило бы на такой дом.

– Вы правы, – спокойно согласился Хмыз. – Родители жены помогли. Тесть и родная теща. Тесть недавно умер, а был председателем колхоза. Деньжат подбросил, вам бы, говорит, не дал, да внуков жалко, пусть они ни в чем не нуждаются.

Хаблак задумался. Вдруг какая-то идея мелькнула у него – он оживился и сказал:

– Следовательно, вы попрощались с Бобырем на привокзальной площади и больше его не видели, так? Можно внести в протокол?

– Можно, – согласился Хмыз. – Именно так и было.

– Кстати, – небрежно спросил капитан, – как был одет Бобырь?

Хмыз почесал затылок.

– Костюм, кажется, серый. Точно, темно-серый, модный, с широкими лацканами. Я еще подумал – финский. Спросил, а он говорит: шил у портного.

– Галстук был?

– Нет, расстегнутая сорочка.

– В шляпе?

– В берете. Черный берет, польский. В нашем магазине в прошлом году такие были, с кожаным кантом – раскупили за день. Модные.

– Модные, – подтвердил Хаблак, – нигде не могу достать.

– Сделаем, – пообещал Хмыз. – Я достану вам. Хаблак переспросил:

– Точно помните, что Бобырь был без галстука и в берете?

– Конечно.

– Так и запишем. А туфли какие? Хмыз покачал головой.

– Не обратил внимания. Кажется, босоножки. Вроде бы, похожие на мои. – Он покачал ногой, и Хаблак определил, что обувь Хмыза не меньше сорок четвертого размера. Значит, след у кротовища оставил не он.

– Прошу подписаться, – капитан протянул Хмызу протокол.

Тот внимательно прочитал и подписал.

– Все правильно, – подтвердил он, – но, если позволите, я хотел бы спросить: чего это вы заинтересовались Бобырем? Что-то натворил?

– Вчера вечером Бобырь попал под электричку. Хмыз даже дернулся на диване.

– Погиб? Толик погиб?

– Да.

Хмыз сделал скорбное лицо.

– Жаль, хороший был парень. И молодой. Как же это случилось?

– Напился и заснул на рельсах.

– Вот до чего доводит пьянство! – лицемерно возвел очи горе Хмыз, и Хаблак вспомнил, как тот хлестал коньяк в ресторане. Попросил Хмыза позвать супругу, и она подтвердила, что Ярослав Михайлович вчера лег спать в девять вечера и не выходил из дому до утра.

Хаблак спустился с веранды во двор. Попросил воды и, пока Хмыз наливал в кружку, осмотрелся. Усадьба небольшая. Соток восемь. Несколько фруктовых деревьев, кусты смородины и крыжовника, под забором малинник. Рядом туалет и еще одна маленькая калиточка в заборе.

Хмыз принес воду. Хаблак без всякого удовольствия сделал несколько глотков и направился к выходу. Открывая калитку, оглянулся и перехватил напряженно-тревожный взгляд Хмыза, – удовлетворенно улыбнулся и сел в машину. Приказал ехать в Киев, – должен был еще застать полковника Каштанова в управлении.

Выслушав капитана, Каштанов похвалил:

– А ты его ловко подловил. Чистая работа, и он попался на крючок, как неопытная рыбка. Что предлагаешь?

– Надо провести повторное, более квалифицированное вскрытие тела Бобыря. Убежден, что Хмыз виделся с Бобырем после девяти вечера. Ведь он утверждает, что Толик был в берете, даже описал – в каком. А берет этот хранился у Высоцкой, и Бобырь надел его, уходя от нее вечером. Хмыз забыл, что днем Бобырь не носил берета, в его памяти сохранился, так сказать, его вечерний образ. Впрочем, Толик был в том же костюме и сорочке, а откуда Хмызу знать, что берет лежал у Высоцкой! Следовательно, Бобырь виделся с Хмызом после девяти вечера и до начала одиннадцатого, потому что поезд отходит со станции в 10.17 и выходит на тот злосчастный поворот через две минуты. А в это время Бобырь уже лежал на рельсах.

– Все правильно, – одобрил Каштанов. – Логика безукоризненная.

– Дальше. Бобырь встретился не только с Хмызом. Был кто-то еще. Считаю, что главарь их банды. Высоцкая утверждает, что Толик готовился к серьезному разговору и даже сказал, что выходит из игры. Кто решает такие вопросы? Главарь. Они с Хмызом встретили Бобыря, довели до окраины поселка, там убили и положили труп на рельсы, чтобы имитировать несчастный случай.

– Очень перспективная версия, – согласился Каштанов. – Но могло быть и так: Хмыз с главарем или еще с кем-то встретились с Бобырем, где-то выпили, Бобырь опьянел и угодил под электричку.

– И это возможно. Но зачем тогда Хмызу отрицать вечернюю встречу с Бобырем? Если бы все получилось именно так, он не мог бы знать, что Бобырь погиб, и совесть у него была бы чиста. Мол, встретились еще раз вечером, поговорили и разошлись.

– Подождем до утра, – решил Каштанов. – Посмотрим, что скажут эксперты.

Повторная экспертиза подтвердила сомнения Хаблака. Патологоанатомы сделали заключение, что Бобыря ударили тяжелым металлическим предметом в затылок, в результате чего даже треснула затылочная кость. Правда, эксперты допускали, что этот удар мог быть сделан во время наезда электрички на Бобыря. Поезд потащил тело, и голова ударилась о гайку или какой-нибудь металлический предмет, лежавший между рельсами. Но ничего такого на месте происшествия не было найдено, и ни у кого не осталось сомнений, что Бобыря убили ударом в затылок, убили или он потерял сознание, а преступники положили его на рельсы и убежали.

Хаблак представил даже, как убегали Хмыз и его сообщник. Вряд ли они пошли обратно в поселок по тропинке. Скорее всего они перебежали железнодорожную колею и углубились в лес. Там расстались: Хмыз повернул к поселку, глухими переулками вышел к своей усадьбе, попал в нее через калиточку из тупика. А сообщник Хмыза пошел на станцию или, вероятнее, лесом до следующей станции: идти недалеко, всего четыре километра, и через час сел в электричку.