1б. Подготовительные мероприятия
В основу своей финансовой политики Канкрин положил сначала принцип накопления стартового капитала. Он пошел на такую непопулярную меру, как устройство винных откупов. Что это значит? Продажа алкоголя облагалась государственными пошлинами у нас всегда, уже в XVII веке был соответствующий питейный сбор. Но пока все эти поступления от винной монополии дойдут до казны, пройдет очень много времени, а казна была пуста. Деньги были нужны постоянно: шла война с Персией, шла война на Кавказе, успели повоевать в 1827–1829 годах в Турции. Кроме того, начинать финансовую реформу, не имея подручных средств, невозможно.
И Канкрин пошел на то, чтобы сдавать винные откупа. Делалось это следующим образом: например, известно, что в какой-то губернии или ряде губерний за год, два или десять лет от продажи алкоголя поступает в казну такая-то сумма, более или менее точная. Ее надо сосчитать, зная плотность населения, объем продаж и т. д. Желающим купцам предлагалось выкупить право на торговлю алкоголем на данной территории на определенный срок с условием уплаты всех денег сразу. Таким образом казна быстро получала весьма солидную сумму.
Казалось, в этом ничего дурного нет. Плохо было то, что откупщики начинали гнать водку очень низкого качества, добивались очень дешевого производства и, главное, продавали свою продукцию абсолютно бесконтрольно, мгновенно возвращая себе капиталы и чрезвычайно высокий доход. Эти же деньги, полученные таким неправым путем, использовались для подкупа чиновников. Доходило до того, что в некоторых учреждениях чиновники практически получали одновременно две зарплаты: одну от казны, а другую, большую — от откупщика. Зло было очень большим, бороться с ним было почти невозможно, но Канкрин, зная все это, тем не менее, на это пошел.
{78}
Вторым принципом был принцип экономии. Он просчитывал все и, просчитав, урезал расходы, оставляя только те статьи, без которых прожить было нельзя. Причем урезал он их не только на бумаге. Когда Николай I просил у своего министра финансов денег на какие-нибудь траты, Канкрин, у которого часто болела спина, подходил в императорском кабинете к печке, и грея спину, на все требования Николая отвечал: «Никак нельзя, Ваше императорское величество». Николай слушался. За 18 лет император Николай прошел прекрасную школу финансов и стал неплохо разбираться во всех денежных премудростях.
Третьим моментом деятельности Канкрина было очень любопытное использование тарифа. Тариф, как вы знаете, это фактически налог на ввоз и на вывоз. Выгодно поощрять свою собственную торговлю и наживаться на ввозе. Это и есть политика протекционизма, которую придумали еще раньше. Тариф 1810 года фактически удержал русские финансы перед войной 1812 года, позволив хоть как-то свести концы с концами. Тогда положительное сальдо составило чуть не 90 миллионов.
Канкрин подошел к этому вопросу более тонко. Если обезопасить внутреннюю торговлю и внутреннюю промышленность от экспорта совсем, то она не будет хорошо развиваться, поскольку что она ни произведет — все съедят и все купят. И тогда она становится заведомо неконкурентоспособной. С другой стороны, если сразу открыть ворота для импорта западных товаров, то отечественная промышленность не выдержит этого и лопнет. Поэтому он не установил жесткого тарифа — он его постоянно пересматривал. В течение всей своей деятельности он то увеличивал налог на отдельные статьи экспорта и импорта, то уменьшал его. всегда зная, в каком состоянии пребывает соответствующая российская отрасль. Фактически тариф таможенный, с одной стороны, помогал пополнять казну, а с другой — стимулировал развитие русской промышленности. Канкрин как ученый и финансист связал эти два явления воедино. Это было уже не простой фискальной политикой (обобрать как можно больше на налогах и тех и других), а наоборот, стремлением заложить основу для развития промышленности. Это был единственно здравый подход.
Четвертым моментом, к которому он шел, была, собственно говоря, уже реформа российских финансов, но он ее начал только в 1839 году. Заметьте: спустя 14 лет после воцарения императора Николая. Все эти годы, несмотря на войны и разные события, русские деньги постепенно укреплялись, как и российская промышленность, как и торговля. И вот когда все эти процессы достигли определенного уровня, Канкрин счел возможным начать реформу непосредственно финансов.
1в. Ход реформы
У нас был плавающий курс, т. е. если в Петербурге давали за серебряный рубль одно количество ассигнаций, то в Москве другое, в Новгороде — третье, а в Одессе — четвертое. Люди, которые здесь хорошо ориентировались, неплохо зарабатывали, потому что кое-где можно было подешевле купить и подороже продать.
Канкрин, сделав расчет, установил совершенно жестко, что серебряный рубль приравнивается к 350 копейкам на ассигнации. Это было подтверждено законом, т. е. был введен фиксированный курс серебряного рубля. Поэтому все сделки, которые стали производиться с этого момента, могли производиться только при соответствующем расчете: плати чем хочешь — серебром, ассигнациями, но исходя из этого жестко фиксированного курса. Это сразу вышибло почву из-под ног всех спекулянтов, которые, ничего не производя, просто занимались скупкой и перепродажей ассигнаций и серебра. Это сразу дало очень положительный эффект.
Следующим шагом было законодательное уничтожение хождения бесконечных денежных знаков, которые неизвестно откуда появлялись на нашем пространстве. Некоторые из них были из благородного металла, некоторые — неизвестно из чего, какая-то самостийная чеканка. Все это прекращалось, отныне можно было рассчитываться только рублями.
Наконец, Канкрин решил создать золотой запас казны, которого до этого у нас просто не было — сколько собирали, столько и тратили. В такой системе прочной денежной единицы быть не может. Откуда этот запас взять? Тогда золотодобывающая промышленность у нас была не очень развита. И он пошел на очень интересный шаг: предложил всем желающим совершенно добровольно сдать на государственное хранение имеющиеся у них слитки благородных металлов или деньги, золотые и серебряные, или какие-то ювелирные изделия, а взамен получить так называемые депозитки. Одна депозитка приравнивалась к 25 рублям. В любой момент все эти депозитки можно было предъявить обратно в казну и получить свое золото. На депозитки был предъявлен колоссальный спрос, и в 1842 году за очень короткое время, всего за несколько месяцев, в казну было внесено на 25 миллионов рублей золота и выдано соответствующее количество депозиток. 1843 году внесли еще на 12 миллионов. Таким образом, за два года было выпущено на 40 миллионов бумажных денег, которые полностью обеспечивались золотом. Ясно, что депозитки стали твердой валютой.
В это время еще ходили старые ассигнации, и тогда было решено постепенно выкупить их по фиксированному курсу, а потом уже ввести новую денежную единицу. При этом Канкрин рассчитал: чтобы полностью гарантировать обмен новых кредитных билетов на золото, надо, чтобы золотой запас равнялся 1/6 выпущенной в обращение бумажной массы, т. е. если вы хотите обеспечить постоянный обмен, то у вас, например, на 300 миллионов бумажных денег, находящихся в обращении, должны быть обеспечены 50 миллионов золотом, находящимся в казне. Расчеты показали, что совершенно свободный обмен гарантируется именно таким соотношением.
Итак, в казне оказалось 56 миллионов золотом, и, соответственно, можно было выпустить много кредитных билетов. Курс русского рубля стал прочен, он стал твердой валютой во всей Европе, с русскими рублями отныне можно было ехать в любую страну — Германию, Францию, Англию. Их всюду {79} принимали, поскольку знали, что за это можно получить золото. Это было колоссальное достижение, и потом уже в XIX веке курс русского рубля колебался очень незначительно.