— А кто-нибудь другой не сможет?

Я мотнул головой:

— Уж лучше я сам.

Миссис Вудворд еще не пришла. Я позвонил Люку-Джону и сообщил, что наш тщательно подготовленный план провалился.

— Куда же теперь ты повезешь его?

— Дам знать, как только прибуду на место.

— Ты уверен, что это необходимо? — начал он.

— А вы, — перебил я, — уверены, что «Блейз» может рисковать после торжественных заверений, что именно благодаря нам фаворит теперь в безопасности?

— Гм, — буркнул он. — Ну ладно, действуй!

Миссис Вудворд наконец появилась, я сел в машину и помчался в Беркшир. По пути я размышлял о том, правильно ли поступил, не поддавшись шантажу, не слишком ли большая роскошь мое противодействие мошенникам по сравнению с ударом, который я нанес и без того подорванной психике Элизабет. После всех забот, заметно улучшивших ее физическое состояние, я смял ее, словно бульдозером. Эгоистично. И все ради того, чтобы защититься от самой неприятной формы тирании. Если она похудеет и доведет себя до полного упадка сил, это будет целиком моя вина, а и то и другое вполне возможно.

Сто пятьдесят гиней плюс расходы... минус налоги. Глубокое исследование! Благодаря «Тэлли» разверзлись передо мной эти глубины. И я бросился в них очертя голову.

Из телефона-автомата на окраине Лондона я сделал долгий и сложный звонок, организуя прием и уход за Тиддли Помом в одном надежном месте. Когда я подъехал к конюшням, Нортон Фокс и Ронси сидели за ленчем, и я, сколько ни старался, не смог объяснить ни тому, ни другому, что безотлагательность дела требует пожертвовать мясной запеканкой.

— Да садитесь и съешьте кусочек, — весело упрашивал Нортон.

— Мне надо ехать.

Они не одобряли моего нетерпения и перешли от запеканки к протертому крыжовнику, бисквитам и сыру. Было уже два, когда они наконец выползли во двор и занялись погрузкой Тиддли Пома.

Хорошо хоть Нортон заранее подготовил фургон. Он с опущенными бортами стоял посреди двора. Трудно придумать более демонстративное свидетельство отъезда! Я тяжело вздохнул. Водитель фургона был тоже далеко не в восторге, передавая машину незнакомому человеку, и с озабоченным видом занудно инструктировал меня относительно капризного характера коробки передач.

Сэнди Виллис провела Тиддли Пома через двор к борту машины и заставила подняться в среднее стойло из трех. Лошадь выглядела еще хуже, чем всегда. Из-за колик, конечно. Да, Золотого кубка ему не видать. Вся возня с участием его в скачках показалась бессмысленной тратой времени. Но все равно, решил я, не ради Тиддли Пома ввязался я в эту историю, а ради принципа, ради того, что, раз Ронси хочет, чтобы его лошадь бежала, она будет бежать! Что-то вроде: «Я не согласен, что у вашей лошади есть шанс, но готов отдать жизнь за ваше право доказать это».

Сэнди Виллис привязала лошадь к перекладине, сошла вниз и начала с того, чем кончил водитель фургона. Она надавала мне массу подробных и замысловатых советов относительно ухода за ее питомцем. За какие-нибудь несколько дней она привыкла считать себя полностью ответственной за его благополучие. Верно сказал Нортон: Сэнди была лучшим из его парней. Я с радостью взял бы ее с собой, но вряд ли Нортон согласится — ведь она ухаживала еще и за Зигзагом.

— Надеюсь, условия там хорошие? — спросила она.

— Наилучшие, — заверил я ее.

— Скажите, чтобы не забывали давать ему яйца и пиво.

— Обязательно.

— И еще он терпеть не может, когда трогают за уши.

— Ясно.

На прощание она одарила меня внимательным хмурым взглядом и слабой улыбкой. Тут ко мне торопливо подошел Виктор Ронси и снова завел свою шарманку:

— Я настоятельно требую сказать, куда вы его везете.

— Он будет в безопасности.

— Но где?

— Мистер Ронси, если вы узнаете где, шансы на то, что он будет в порядке, уменьшатся вдвое. У нас уже был такой разговор...

Он призадумался, его беспокойно блуждавший взор встретился с моим.

— Ну хорошо, хорошо, — нетерпеливо произнес он наконец. — В таком случае в субботу вся ответственность за своевременную доставку в Хитбери-парк ляжет целиком на вас.

— "Блейз" все устроит, — согласился я. — Скачки начнутся в три. К полудню Тиддли Пом прибудет на место. Можете не сомневаться.

— Я буду там, — сказал он. — Буду вас ждать.

К нам подошел Нортон, и они пустились обсуждать это мероприятие в деталях, а я с помощью шофера поднял и закрепил борта.

— Когда вы привезете Зигзага в Хитбери? — перед тем как залезть в кабину, спросил я у Нортона.

— В полдень, — ответил он. — Тридцать две мили отсюда. Думаю выехать часов в одиннадцать.

Я сел за руль и выглянул в окошко. Они оба смотрели на меня: взволнованный Ронси, спокойный Нортон.

— Увидимся вечером, когда приведу фургон обратно, — сказал я Нортону и добавил для Ронси: — Не тревожьтесь, все будет в порядке. Захотите успокоиться, звоните, как и раньше, в «Блейз».

Подняв стекло в кабине, я разобрался с капризной коробкой передач и осторожно выехал со двора на дорогу, на целый час позже, чем рассчитывал. Что ж, подарим еще один час миссис Вудворд.

Я постарался выбросить из головы образ Элизабет, ожидающей моего возвращения. Ничто не изменится к лучшему. Ничто не изменится еще долгие-долгие годы. Я ощутил растущее раздражение против Элизабет, но у меня хватило ума понять, какую заурядную психологическую шутку играет сейчас со мной мое сознание. Виновным трудно перенесли потерю самоуважения, признать свою неправоту, и они стараются избавиться от этих неприятных переживаний, трансформируя их в отрицательные эмоции по отношению к тем, перед кем провинились. Элизабет раздражала меня потому, что я обманул ее. Самая нелепая несправедливость из всех. И самая распространенная.

Ловко и осторожно я провел громоздкий фургон через маленькую деревню и повернул на северо-восток, к дороге на Даунс. Большие округлые холмы, ни одного деревца на них, только низкий кустарник, сбитый набок ветрами. Ни одного дома.

Вереница телеграфных столбов. Черные борозды распаханной земли. Бесцветное небо раннего декабря, а там, в высоте, — одинокий парус серо-стального облака. Холодный, унылый пейзаж, под стать настроению.

Движение по неогороженному шоссе, отделявшему деревню Нортона от двух других, было небольшим. На гребне дальнего холма возникла серо-голубая «Кортина». Она быстро приближалась. Я посторонился, чтобы дать ей дорогу, и она пронеслась мимо с ревом на безумной скорости, совершенно неуместной на такой узкой дороге.

Мои мысли были настолько поглощены Элизабет, что лишь через несколько секунд я почуял беду. Мельком увиденное лицо шофера «Кортины» вдруг пробудило меня от оцепенения. Это был один из молодчиков Чарли Бостона, из тех, что напали на меня в поезде. Тот, здоровенный. С медным кастетом.

Несмотря на декабрьский холод, меня прошиб пот. Я нажал на акселератор и почувствовал, как от резкого рывка сзади накренился тяжелый прицеп с Тиддли Помом. Единственная надежда на то, что здоровяк, целиком поглощенный задачей, проскочив в узкое пространство между обочиной и фургоном, не заметив меня.

И конечно, рядом с ним сидел пассажир...

Я посмотрел в зеркальце: «Кортина» скрылась за холмом.

Молодчики торопились в деревню Нортона Фокса не по случайному стечению обстоятельств, и, видно, о местонахождении Тиддли Пома им сообщили лишь с небольшой задержкой, иначе бы они не успели оказаться здесь, особенно, если ехали из Бирмингема.

«Все же интересно, — мрачно размышлял я, — кто сказал им, где следует искать лошадь?» Правда, в данный момент особого значения это не имело. Важно было избавиться от них теперь.

Я еще раз посмотрел в зеркало: «Кортины» не было видно. Мы катили со скоростью шестьдесят пять миль по дороге, на которой благоразумнее придерживаться сорока. В стойле постукивал копытами Тиддли Пом. Ему не нравилась тряска. Придется потерпеть, пока мы не съедем с дороги на Даунс, слишком безлюдной и слишком хорошо обозримой на многие мили.