– Ну слава богу! – тоже обрадовался Чехов. – Наконец-то! Что от вас и требовалось... Теперь чувствуете, что вам сразу стало легче?

– Значительно легче! – язвительно откликнулся Груздев.

– Нашел! – объявил я, размахивая бумажкой с номером, которую мне удалось отыскать в прихожей среди грязной обуви.

Чехов слез со стула и с любопытством уставился на цифры, наспех написанные простым карандашом.

– Тот самый? – ткнул он бумажку под нос Николаю Петровичу.

– Тот-тот, – проворчал Груздев. – Я наконец могу быть свободен?

– Мы еще не закончили! – строго сказал Чехов.

С бумажкой в руке он подошел к телефону и набрал номер.

– Здравствуйте! Николай Сергеевич, с вами говорит Чехов. Помните? Спасибо, нормально. Будьте любезны уточнить, кому принадлежит телефонный номер... – И он продиктовал цифры с бумажки.

Голос его звучал так убедительно, что даже отчаявшийся Груздев поднял голову и спросил:

– Он что – в самом деле из управления?

– А то! – сказал я, как бы купаясь в лучах чужой славы.

Юрий Николаевич внимательно выслушал ответ неизвестного мне Николая Сергеевича и с удовлетворенным видом положил телефонную трубку.

– Итак, адрес у нас имеется, – сообщил он мне, пряча бумажку в нагрудный карман пиджака. – Конечно, это не бог весть что, но все же зацепка. Чем черт не шутит – может быть, это и есть адрес Малиновской.

– Ну теперь-то я свободен? – нетерпеливо спросил Груздев.

– Мы еще не закончили! – повторил Чехов. – Имеется еще вопрос. Фамилия Заболоцкий вам о чем-нибудь говорит?

Груздев изобразил на лице работу мысли.

– Это композитор, что ли? – проговорил он с сомнением.

– Не знаю, какой он композитор, – заметил Чехов. – Но по основной профессии он ваш коллега, косметолог.

– Вроде слышал чего-то... – неуверенно сказал Груздев. – Но врать не буду, не помню!

Чехов посмотрел на меня вопросительно. Я пожал плечами. Пожалуй, больше из этого типа ничего нельзя было выжать.

– Хорошо, Николай Петрович! – важно произнес Чехов. – Мы сейчас уходим. Можете вплотную заняться лечением. Только предупреждаю – о нашем разговоре никто не должен знать. Это понятно?

– Да ради бога! – воскликнул обрадованно Груздев. – Да и кому мне докладывать о нашем разговоре? Ко мне никто и не заглядывает давно! Ну кроме, конечно...

– Понятно! – заключил Чехов. – Ну тогда всего хорошего! И не забудьте застегнуть штаны, когда пойдете из дома...

Николай Петрович был настолько осчастливлен нашим уходом, что даже это отчасти обидное замечание воспринял как должное – лишь на губах его мелькнула виноватая улыбка.

А Юрий Николаевич как ни в чем не бывало направился к выходу, хлопнув меня мимоходом по плечу.

– Двигаем, Володя! – провозгласил он.

Когда дверь груздевской квартиры закрылась за нами, Юрий Николаевич задумчиво сказал:

– А правильно Миллер его уволил! Страшно подумать, что может отрезать такой, с позволения сказать, хирург на операционном столе!

– Ну что такого он может отрезать, – успокоил я Чехова. – Он же, в конце концов, не уролог!

– Шуточки у вас! – неодобрительно покачал головой Чехов. – Вверяй после всего этого свое здоровье всяким шутникам!

Мы спустились вниз и сели в машину. Юрий Николаевич не торопился отъезжать. Он достал из кармана папиросу и с удовольствием закурил.

– Сегодня – первая! – похвастался он. – Хочу себя немного урезать. Кашель стал мучить по утрам, понимаешь?

– Понимаю, – сказал я. – Курить – здоровью вредить.

Чехов саркастически покосился на меня, но потом вздохнул и согласился:

– Это точно. Уж лучше пить.

– А почему не едем? – поинтересовался я.

– Хочу убедиться, – объяснил Чехов, – что твой коллега действительно поскачет сейчас за вином, а не куда-то еще...

– А насчет Щуки что скажешь? – спросил я. – Кажется, их не видно.

– Вот именно – кажется... – многозначительно произнес Чехов. – У них нюх – собачий. Как только запахнет Бухгалтером, так они и появятся. Но пока для этого рановато.

– А если он за это время смоется?

– Он, может, и смоется, а вот его лобастый дружок никуда не денется... Он работает каким-то администратором при спортивной школе. Это официально. А что уж он вкручивает в свободное от работы время... Только, похоже, сейчас он для Бухгалтера – последняя соломинка. Тот без него и шагу ступить не сможет... А вон, смотри – наш хирург!

Действительно, из дверей подъезда появился Груздев – в распахнутом плаще и в неизменной кепке. Не оглядываясь по сторонам, он бросился через дорогу, держа курс на сверкающие витрины продуктового магазина. Со стороны это выглядело именно так, как выразился Чехов, – поскакал.

Не прошло и пяти минут, как он скакал уже обратно, придерживая рукой оттопыривающийся карман. Окружающее абсолютно не интересовало его. Хлопнула дверь подъезда, и Николай Петрович исчез.

– Ну что ж, теперь видно, что этому человеку можно доверять, – одобрительно пробурчал Чехов и повернул ключ зажигания. – Можно ехать! Кстати, знаешь, какой адрес дал мне Николай?.. Это сослуживец мой бывший. Стрелецкая улица! То есть не особенно они себя и утруждали, когда тащили тебя на стройку, – у них, оказывается, там рядом хата...

– Что из этого следует? – поинтересовался я.

– То, что ребята незамысловатые, прямые и горячие. Работать с ними будет, я думаю, и легко, и сложно. Тут главное, кто кого сумеет сильнее напугать. Не знаю, чем будут пугать нас, но у нас с тобой секретное оружие имеется.

– Это какое же? – удивился я.

– А вот то невидимое оружие, которое все время катается у нас за спиной. Один раз они уже столкнулись с ним, и, если судить по твоему рассказу, им это совсем не понравилось. Вряд ли они рискнут пойти на новый контакт.

Глава 16

– Вот теперь возникает вопрос, как туда попасть? – заметил Чехов, разглядывая из окна «Москвича» серую стену добротного четырехэтажного дома напротив. – Будем врываться со стрельбой или предварительно созвонимся на предмет визита?

Я невольно поежился и сказал:

– Хорошо бы без стрельбы, Юрий Николаевич! Может быть, просто позвоним в дверь и спросим Грека?

– Мысль хорошая, – кивнул Чехов. – Только, может, твой Грек не догадывается, что мы договорились сегодня не стрелять, – что тогда?

– Тогда предлагай сам, Юрий Николаевич! – сказал я. – У меня не получится.

– Ты хочешь сказать – не получится без стрельбы? – засмеялся Чехов. – Тогда давай попробуем сделать так...

Он полез в карман и нашарил там телефонный жетон. Вместе с помятой бумажкой с записанным номером он передал его мне и проинструктировал:

– Видишь на углу телефон-автомат? Как только я войду в подъезд, позвони по этому номеру и скажи, что хочешь встретиться. Мол, ты передумал и все такое... Говори что хочешь – главное, чтобы выманить кого-нибудь из квартиры. Как закончишь разговор, можешь присоединиться ко мне.

Он выбрался из автомобиля и вразвалочку направился к ближайшему подъезду. Холодный ветер смешно топорщил волосы на его голове. Я еще раз перечитал номер, записанный на бумажке, сунул ее в карман и, сжимая в кулаке жетон, побежал к телефону-автомату.

Нажимая на кнопки аппарата, я немного волновался – вчерашнее знакомство было еще свежо в памяти. Трубку к уху я прижимал с некоторой опаской, словно она могла выстрелить.

После нескольких гудков в трубке раздался щелчок, и одновременно я услышал, как жетон звякнул в брюхе автомата.

– Слушаю! – раздался незнакомый голос.

– Грека можно? – торопливо сказал я.

Ответ последовал не сразу.

– Кто говорит? – требовательно спросили наконец на другом конце провода.

Я не мог сообразить, как мне лучше представиться и поэтому задал наводящий вопрос:

– Вы, простите, не были вчера на стройке?

– Я не строитель! – отрезал невидимый собеседник.

– Да я тоже не строитель, – поспешил ответить я. – Я врач. Но вчера мы с Греком были на стройке.