• В протокитайском «полумесяцем»:

    ong > hong – «лук» (оружие)

    В древнекитайском иероглиф уже повторяет форму оружия того времени:

    hong – лук (II тысячелетие до н.э.). Ныне – gong. (Английское gun – «ружьё», может быть имеет такую же историю: лук > оружие > ружьё.)

    Из какого языка разошлось название бубна – gong? «Полная луна».

    Интересно аварское числительное unk – «четыре».

    ůnk?

    …Мы имеем весьма прочный и системный материал для подтверждения гипотезы об участии графического знака, в частности, простого иероглифа – «бывший полумесяц» – в словообразовательной модели. Выразительная группа лексики собрана в латинском словаре – несколько диалектных форм от исходной предформы

     ůng — ug — uz
    ůnhunx — ux — us
     ůnk — uk — uts

    Теперь нетрудно по значениям слов восстановить знаки. Скорее всего – и мягкий угол, и острый. Благодаря этим фигурам протороманцы смогли осознать само понятие кривизна, и назвать всё изогнутое – «река > вода», «змея» (и контаминация значений – «водяная змея»); «коготь», «след копыта > нога» и т.д.

    Несколько примеров навскидку: uncus – 1) «крюк, крючок», 2) «палка с крюком, багор», 3) «изогнутый хирургический инструмент», 4) «якорь» (поэтическое); uncatus – «изогнутый».

    В сложении: unci–pēs – «кривоногий» и т.п.

    Из другого диалекта вошло название «мягкого угла»

    ung. Сравните, ungula – 1) «копыто», 2) «коготь», 3) «ноготь».1

    [ Здесь действует правило: «На предмет, подобный знаку, переносится название знака в уменьшительной форме». Это правило проявило себя при назывании предметов в славянских, угро–пермских и тунгусских (уменьшитель «-ка») в тюркских (уменьшитель «-ak», «-aw»), в банту (уменьшительный префикс «ка-») и во многих других языках. Это правило возникает в общей грамматике в результате осознания невозможности более называть подобные луне предметы словом «луна», на рога быка похожее – «бык». Чтобы обозначить впадину, ямку, похожую на знак луны

    , применяют правило уменьшительности – «лунка». Инструмент, подобный знаку
    vorn – «ворон», славяне нарекли – «воронка». (Мы и сегодня именуем этот иероглиф уменьшительно – «галочка», «галка», т.е. ворон.) А ритуальный хлебец, похожий на знак Барана–бога Солнца, получил наименование
    – «баранка».

    (Концентрические круги соответствуют крестом удвоенному кругу: в шумерском

    – 1) баран, 2) бог Солнца). ]

    Изменяется графема:

    ung–ul

    И мы узнаем ещё одну тонкость правила называния предметов: геометрическая фигура, похожая на священный знак, так же получает «уменьшенное» наименование его:

    ůngůl > angulus – угол (лат.). Но в славянском закономерно выпадает носовой в этой позиции:
    ůngůl > ugol.

    Бычье–лунный сонант

    ů не удерживается в некоторых диалектах, развиваясь в гортанный открытый гласный
    а: ancus – «согнутый», «искривленный» (лат.) (сравните с uncus – «крюк»), anguis – «змея».

    Но в славянских и германских первичный губной сонант сохраняется в названиях змеи и других знакоподобных: unc – «змея» (др. — в. — н.), ung – «змея» (ирл.).

    Большое разнообразие форм названия славянской гидры–ужа:

    ung–is >
    ungi >
    udži – ужь (др.рус.), уж (рус.), вуж (укр., блр.), vož (словен.), užovka (чеш., слвц.), wanž (пол.). Родительный падеж – wenьa. И открытие слога гортанным протезом huž — «уж» (н. — луж.).

    Интересны балтские формы, как бы переходные к латинским. Латышская uodžee, uodžs – «гадюка» (лтш.). Скорее всего из славянского: утрачен носовой. Древнепрусское и литовское angis – «змея» восходит к тому же источнику, что и общеславянская:

    ůng–isangis (балт.)
     ugi > udži (славяно–лтш.)

    [ Незамеченная ранее тонкость. Слог механически открывается протетическим губным или гоpтанным и в служебной части слова:

    ůng–is >
    ůng–wis. В латинском прочлось:
    ang–ūis > anguis – «змея».

    По сути так же появляется паразитический согласный при произношении названия угря

    ůngůl–is >
    ůngur–is – 1) «угол», 2) «змея», 3) «вода» > «водяная змея» – угорь.

    В славянском: унгорищ (ц.слав.), ÿãор (серб., хорв.), ogór (словет.), uhor (чеш.,слвц.), wengorz (пол.), wuhor (в. — луж.), hugor (н. — луж.). Центральнославянская форма указывает источник: лит. ungurus – угорь. (Фасмер: «Из

    angurys, откуда фин. ankerias – т.ж. См. Томсен и др.) В древнепрусском и появляется «паразитический» гортанный: angurgis – «угорь» (
    ůngur–is >
    ůngur–his).

    Если бы литовская и славянская формы происходили от древнепрусской (только потому, что она с пометой «древне-»), тогда гортанный, открывающий суффикс, повторился бы и в литовском, и в славянских.

    Эта особенность – открытие слога в суффиксе – (заметна в латинском: — ul, — cul – суффикс уменьшительности) помогает этимологу определить первичную морфологию слова, превратившегося в лексический монолит. Например, Перун – верховное языческое божество в Древней Руси. Структура имени не ясна. Из аналогий напрашивается лит. Perkunas – бог громовержец. Но Фасмер: «Нельзя доказать родство Perunъ с лит. Perkunas, др. — прусс. Percunis – «гром», лтш. perkuons – т.ж.» Ф.,111, 247.

    Думается, нельзя доказать неродственность этих имен. Учитывая и семантическое соответствие: перун – гром (укр.), пярун – т.ж. (блр.), perun – т.ж. (чеш.), piorun (пол.).

    Морфология восстанавливается:

    Per–un > Per–hun. Этимология, в принципе, с этого и должна начинаться – с восстановления структуры слова. ]