И тотчас после этого все множество бесов пришло в неистовое движение, потому что у диавола есть много способов борьбы с людьми. Вдруг раздался такой гром, что место это поколебалось в самом основании, и стены распались; и тотчас сюда ворвалось и заполнило жилище Антония множество демонов, явившихся в виде призраков львов, волков, аспидов [4], змей, скорпионов [5], рысей и медведей, и каждый из этих призраков обнаруживал свою ярость соответственным его виду способом: лев рыкал, готовясь поглотить Антония, буйвол устрашал своим ревом и рогами, с шипением извивалась змея, стремительно бросались волки, рысь по-своему изловчалась к нападению; все эти призраки были крайне страшны по своему внешнему виду, а производимый их ревом шум был прямо ужасен. Антоний, поражаемый и терзаемый ими, переносил мучительнейшие страдания, но не впал в страх и сохранил бодрость и ясность ума. Хотя телесные раны и причиняли ему боль, но, оставаясь непоколебимым в душе, он как бы глумился над врагами и говорил:
— Если бы у вас было сколько-нибудь силы, то для борьбы со мной достаточно было бы и одного из вас, — но так как Господь отнял у вас силу, то вы и пытаетесь устрашить своею многочисленностью; уже одно то служит очевидным знаком вашей слабости, что вы приняли на себя образы неразумных животных.
И снова он мужественно продолжал говорить им:
— Если, по попущению Божиему, вы имеете силу напасть и поглотить меня, то вот я, — чего медлите? А если вам не дано такой силы надо мной, — то зачем понапрасну и трудиться? Знамение креста и вера в Бога служат для нас неодолимой стеной отражения.
Так демоны, после многих покушений и напрасных стараний устрашить блаженного Антония, лишь скрежетали своими зубами, потому что не только ни один из них не имел никакого успеха, но, напротив, сами были побеждаемы и посрамляемы им.
Милосердый Господь Иисус, покровительствуя Своему рабу, не оставил его во время такой тяжкой борьбы с демонами. Подняв кверху свой взор, Антоний увидел, что свод гробницы раскрылся над ним и к нему нисходит, рассевая тьму, светлый луч. С появлением света, демонов не осталось ни одного, телесная боль мгновенно утихла, гробница же, которая распалась при появлении демонов, сноба оказалась невредимою. Уразумев в этом посещение Господне и глубоко, от сердца, вздохнув, блаженный воскликнул с лицом, обращенным к озарявшему его свету:
— Где был Ты, милосердный Иисусе? — где был Ты, и почему с самого начала не явился исцелить мои раны?
И был к нему голос:
— Антоний! Я был здесь, но ждал, желая видеть твое мужество; теперь же, после того как ты твердо выдержал борьбу, Я буду всегда помогать тебе и прославлю тебя во всем мире.
Услышав это, Антоний встал и почувствовал себя настолько крепким, что, как казалось ему, он получил вновь силы много больше, чем сколько потратил в борьбе. Блаженному Антонию было тогда тридцать пять лет.
После этого Антоний пошел к вышеупомянутому старцу, у которого он искал руководства в самом начале, и стал упрашивать его пойти и поселиться вместе с ним в пустыне в каком-либо малодоступном месте. Когда старец отказался — и по причине старости, и по причине новизны такого образа подвижничества [6], Антоний бесстрашно отправился один в далекий путь к неизвестной среди монахов горе в пустыне. Но враг, не прекращая искушать его и желая воспрепятствовать исполнению его намерения, бросил на пути его серебряное блюдо, — чтобы искусить его сребролюбием. Увидев блюдо, Антоний понял коварство врага и приостановился несколько в размышлении. Смотря в сторону — на блюдо, он стал обличать скрывающегося в призраки серебра обольстителя и так говорить в себе:
— Откуда быть этому блюду в пустыне? — Это лишь путь для зверей и птиц, здесь нет даже ни одного человеческого следа; к тому же, если бы оно упало из мешка, то, по причине его больших размеров, это не могло бы остаться незамеченным для обронившего, и он, во всяком случае, возвратился бы и, поискав на пройденном пути, нашел бы утерянную вещь, так как место здесь пустынное. Это твоя, диавол, хитрость, но не воспрепятствуешь этим моему намерению: «серебро твое да будет в погибель с тобою» (Деян.8:20).
И лишь только он проговорил это, блюдо мгновенно исчезло, как рассевается дым от огня.
В другой раз после этого он увидел золото, в большом количестве лежавшее на его дороге. Он быстро перепрыгнул чрез него, как чрез какой-нибудь огонь, и поспешил в пустыню. Перейдя там реку, он нашел в горе какое-то пустое огороженное место, которое, по причине давнего запустения, было полно разного рода ядовитых гадов и змей. Антоний поселился здесь [7], и все множество скорпионов, как бы гонимое кем, тотчас же разбежалось. Он заложил камнями вход; принеся с собою хлеба на шесть месяцев, — поскольку запасать его было в обычае у фивян, у которых он нередко не портился в течение целого года, — и, имея внутри ограды немного воды, он стал там жить в полном уединении, отшельником, никогда сам не выходя вон и к себе никого не принимая. Лишь два раза в год он принимал чрез кровлю хлеб, приносимый ему другом, которого он ранее просил об этом; но с приносившим он не говорил ни слова.
Когда многие, желая видеть Антония, чтобы получить от него душевную пользу, приходили к дверям его жилища, то слышали различные обращенные против Антония голоса нечистых духов, которые кричали:
— Зачем ты пришел в наши владения? какое тебе дело до этой пустыни? ступай прочь из чужих пределов, тебе не под силу жить здесь и переносить наши нападения!
В такой непрерывной борьбе с бесами и в таком уединении вдали от людей преподобный Антоний прожил целых двадцать лет.
Когда же наступило время потрудиться не для своего только спасения, но и на пользу другим, к жилищу Антония собралось много лиц, желавших подражать его подвижнической жизни, и они насильно разломали вход в его жилище. Увидев, что лицо у него светло и телом он здоров, они удивлялись, как после таких постов и подвигов и после такой борьбы с бесами он не изменился ни лицом, ни телом. С этого времени преподобный сделался и для других наставником, пастырем, учителем подвижнической жизни и вождем на пути к небу. Бог до такой степени помогал ему, что впоследствии у него явилось бесчисленное множество учеников, которых он склонил к отречению от мира и от самих себя. В течение непродолжительного времени образовалось множество монастырей, в которых он с любовью руководил в подвижнической жизни иноков новых и старых — и по возрасту, и по времени такой жизни. Однажды братия, собравшись, стали просить его, чтобы он дал им устав иноческой жизни. Возвысив голос, он отвечал:
— Для научения исполнению заповедей Божьих совершенно достаточно и Божественных Писаний; однако, нельзя не считать делом весьма добрым и хорошим, если братия взаимно утешают друг друга словами. Поэтому, открывайте мне, как дети отцу, то, что знаете, я же, как детям, буду сообщать вам то, что узнал из продолжительного опыта. Прежде всего, пусть у всех вас будет общим правилом, — чтобы никто не ослабевал в подвиге, который он предпринял на себя, но каждый пусть всегда стремится, как лишь начинающий, умножать и увеличивать начатое.
Продолжая свою речь, Антоний сообщил им много полезных наставлений, как это видно из беседы его, подробно излагаемой в составленном Афанасием Великим житии Антония. Из этой беседы здесь будет приведено лишь важнейшее. О жизни вечной святой Антоний так говорил:
— В этой настоящей жизни цена покупаемой вещи бывает равна тому, чего она стоит, и не более того получает продавец. Но обетование вечной жизни приобретается за слишком малую цену: оно подается нам за жизнь кратковременную, о которой написано: «Дней лет наших — семьдесят лет, а при большей крепости — восемьдесят лет; и самая лучшая пора их — труд и болезнь» (Пс.89:10). Если бы мы даже прожили, трудясь на служении Богу, восемьдесят или сто лет, все же в будущей жизни нам предстоит царствовать не какое-либо ограниченное время, но за вышеупомянутое количество лет воцаримся на веки веков, притом — не землю получим в обладание, но небо, сложив с себя тленную плоть, получим ее же вновь в нетлении. Итак, дети мои, не предавайтесь скорби, потому что «нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим.8:18).