Я опять к тебе бегу

По тернистому пути.

Ты на дальнем берегу

Видишь то, что впереди.

Ты на звездной высоте

Видишь мириады снов.

Я блуждаю в пустоте,

В суете ненужных слов.

Видно миллионы лет

Между нами пролегли…

И меня давно уж нет.

Я стал горсткою земли.

Я опять к тебе бегу,

Став частицею пути.

Ты на дальнем берегу

Помнишь то, что впереди.

А в зеркале лицо двоится —

Насмешка с болью заодно.

И если вечности присниться,

То завтра будет все равно.

И потревоженные стекла

Лишь на мгновенье задрожат.

На дне души усталой, блеклой

Созвездья светлые лежат.

Листаю прошлого страницы,

И пью холодное вино,

И кажется, что все лишь снится…

А в зеркале лицо двоится:

Печаль с улыбкой заодно.

А вечность глядит все суровей

Сквозь тысячи дней.

Ты знаешь, она жаждет крови

Твоей и моей.

И мир этот гибнет от злобы,

В закатном огне.

И мы удаляемся, чтобы

Исчезнуть во сне.

Ведь сон одиночество прячет,

И жизни печаль…

А вечность о нас не заплачет —

Ей праха не жаль.

А на звездной высоте все та же тишина.

А на звездной высоте все те же имена.

Я не знаю, что еще сказать?

Где теперь следы свои искать?

А на звездной высоте сияют миражи.

Создают из горьких слез огни моей души.

Я смотрю, как сходятся пути,

Чтобы в бесконечность перейти.

Я на звездной высоте умру без суеты.

Я на звездной высоте припомню все мечты.

И столетья с их немой тоской

Я перелистаю вдруг рукой.

Время вечной обернется пустотой,

И не раз со мной о чем-нибудь поспорит,

И оставит вместе с легкою мечтой

Бесконечное, безудержное горе.

Ну и что, к печали долго ль привыкать?

Мне судьба еще такое приготовит…

И ее теперь не нужно отвлекать

От пролития чернил и слез, и крови.

Время замыкается в кольцо.

Звезды чертят нимб над головой.

Ты забыл любимое лицо,

Окруженный грустью мировой.

После стольких лет ты одинок,

И на всех словах лежит печать…

Тихий свет по-прежнему далек,

Но об этом лучше помолчать.

Все равно над миром веет ночь.

Все равно напрасны все пути.

Ведь никто не смог тебе помочь.

Ведь никто не смог тебя спасти.

Жизнь прожить — что воду пить горстями,

Жажды до конца не утолить.

В ночь идти с бездомными огнями,

И бездонный мир свой полюбить.

Что же, если ты судьбой отмечен,

Выбран из разлива буйных рек.

Значит, в чем-то ты, наверно, вечен,

В чем-то ты уже не человек.

Записана последняя строка,

Заполнена тетрадь моя стихами.

Бокал вина, негромкая тоска

Остались мне с ночными небесами.

Но мною каждый миг запечатлен,

Любой каприз изменчивой природы…

И я иду сквозь огненные годы,

В круговорот созвездий вовлечен.

И в двадцать лет и в тридцать лет — все тоже,

Забытое на вешалке пальто…

Вот только сны становятся все строже,

Да ближе стало дальнее ничто.

Ну что ж, мне больше спорить неохота

Ни с вечностью, ни с бесконечной мглой.

Мне быстрый ветер снова шепчет что-то…

И я лечу над гибнущей землей.

И все когда-нибудь раскроется

Перед тобой.

И утро кровушкой умоется

Твоей судьбой.

Какими б ни были прекрасными

Часы и дни,

Года становятся опасными

На них взгляни.

Душа уходит в отражения,

В узоры строк…

Душе понравилось движение,

Хоть путь жесток.

И ты выходишь ночью на балкон,

Берешь с собою звонкую гитару.

И слышатся в безмолвии времен

По струнам сердца частые удары.

Вот боль пришла холодною Луной,

Пришла к тебе тоской неотвратимой…

А жизнь уходит темной стороной,

Легко и быстро пробегает мимо.

Им бы дни переворачивать

В суетливой беготне.

Им бы вечное растрачивать

Пустяками по весне.

Жизнь ненужная и скучная

Пробегает стороной…

А тоска моя беззвучная

Остается за спиной.

Ладонью закроешь ты вехи пути,

Но крови пролитой не скрыть.

Что ж, чистеньким нынче тебе не уйти,

И добрым тебе не прослыть.

А где-то опять притаилась впотьмах,

В книгах, что ты прочтешь,

Сказка о светлых и радостных днях,

Чья-то дежурная ложь.

Тебе все равно, чьи губы опять

Шепчут ее слова…

Ведь это нельзя ни за что прощать,

Если душа жива.