– Фазеры неэффективны, капитан!

– Фотоновые торпеды, Чехов! – скомандовал Кирк.

– Есть, сэр!

– Огонь!

Корабль слегка накренило, цель испустила ослепительную вспышку, и "Энтерпрайз" содрогнулся.

– Посмотрите на экран! – крикнула Ухура. – Оно все еще движется в нашу сторону!

"Нечто" становилось все больше и плотнее.

– Поднять отражатели! – приказал Кирк.

– Отражатели подняты, сэр.

Наступившую тишину первым нарушил Спок:

– Отражатели не остановят его, – сказал он. – Если оно способно использовать для продвижения гравитацию, оно сможет пройти и через наши отражатели.

– Есть какой-нибудь способ остановить его, Спок?

– Нет, капитан. Кажется, оно измерило пульсацию нашего силового поля и расположилось на долю секунды впереди и позади него.

– Контакт через пять секунд! – рапортовал Чехов.

Кирк нажал кнопку внутренней связи:

– Всем палубам! Тревога, вторжение!

– Все люки и воздушные клапаны перекрыты, сэр, – рапортовал Чехов. – НЕТ! ЛЮК ИМПУЛЬС-ДВИГАТЕЛЯ НОМЕР ДВА! СЭР, ГОРИТ КРАСНЫЙ СИГНАЛ!

Кирк подскочил к экрану. Облако было уже над кораблем, потом исчезло.

– Капитан! – крикнул Скотти. – Что-то проникло через вентиляционный клапан номер два!

– Отрицательное давление по всей вентиляционной системе, мистер Чехов. Тревога всем палубам!

По всему кораблю загорелись красные огни и пронзительно взвыли сирены.

– Ну что ж, докладывайте, – сказал Кирк.

Хотя за столом в комнате совещаний сидели еще Мак-Кой и Спок, Скотти понял, что Кирк обращается именно к нему.

– Сэр, "нечто" проникло на корабль через клапан номер 2 и перед тем, как скрыться в вентиляционной системе, напало на двух членов экипажа.

– Боунс?

– У одного еще есть очень слабый шанс, другой умер. На твоей охоте это становится обычным делом!

– Достаточно, Боунс.

– Нет, недостаточно! Тебя не волнует, что происходит и будет происходить во время твоей охоты, главное – повесить на стену трофей! Но он не на стене, капитан! Он в стене!

– При отключенной вентиляционной системе нам хватит воздуха только на два часа, – добавил Спок.

У них есть все основания, чтобы обвинять меня, подумал Кирк, пощады ждать не приходится. И как бы подтверждая его мысли, Мак-Кой сказал:

– Я предполагаю, дела наших пациентов на Тете-7 также обстоят не лучшим образом.

Как ни странно, только Спок, получеловек, проявил сочувствие.

– С вашего позволения, я хотел бы предложить прекратить дискуссию о том, продолжаем мы или не продолжаем преследовать это существо. Всем ясно, что оно уже преследует нас, а не мы его.

– Существо, Спок? – спросил Мак-Кой.

– ОНО РАЗВЕРНУЛОСЬ И АТАКУЕТ, ДОКТОР. Такая манера поведения признается разумной, – ответил Спок.

– Поверьте, джентльмены, мне не доставляет особой радости моя правота, – очень медленно говорил Кирк. – В данный момент оно должно было бы быть в нескольких световых годах от нас, но вместо этого оно решило остановиться. Почему? Почему? Почему?

– Я должен подождать, – сказал Спок, – пока смогу сделать более точный анализ существа.

– У нас есть два часа, Спок, – сказал Кирк и обратился к Скотту. – Попробуйте выбросить радиационные отходы в вентиляционную систему, может, оно почувствует себя не очень комфортно.

– Есть, сэр.

Мак-Кой вместе со Скотти направился к выходу, но в дверях остановился:

– Джим, извини за предыдущее. Ты был прав, решив преследовать его.

Оправдание должно было что-то значить, но для Кирка оно не значило ровно ничего. Если тебя не преследует осуждение других людей, вполне достаточно чувства вины.

– Капитан, – сказал Спок, – если "нечто" способно десинхронизировать, то есть находиться где угодно в момент выстрела фазеров, у вас нет оснований в чем либо винить себя. Если бы двадцать лет назад вы выстрелили без малейшей задержки, эффект был бы тот же, что и час назад. Капитан Гарровик все равно бы погиб.

– Теории о чувстве вины, правоте и неправоте, прошлом и будущем… Мне кажется, я уже перерос их, теперь передо мной стоит задача сохранить мой корабль и команду.

– Это была не ваша вина, капитан, никто не был виноват.

Кирк встал:

– Если ты собираешься разыгрывать из себя психиатра, – а я должен признать, что эта роль тебе не очень-то подходит, Спок, – займись лейтенантом Гарровиком, а не мной. Спасибо, – сказал Кирк и, не оглядываясь, вышел из комнаты.

Спок понял капитана однозначно. Он подошел к каюте лейтенанта, позвонил и вошел внутрь. Гарровик вскочил со стула.

– Вы можете сидеть, лейтенант. Я хотел бы поговорить с вами.

Давид немного удивился:

– Да, сэр.

– Лейтенант, насколько я понимаю, вы обеспокоены тем, что в нужный момент вы, как вы считаете, не смогли повести себя должным образом?

– Ну, я бы не сказал, что я горжусь собой, сэр.

– Может быть, это слишком эмоциональное умозаключение.

Гарровик покачал головой:

– Нет, сэр. Я основываюсь на фактах, а они таковы: люди, которыми я командовал, погибли, потому что я растерялся, засомневался и вместо того, чтобы действовать, начал анализировать. Я виновен в смерти моих людей, мистер Спок.

– Лейтенант, самобичевание – характерная черта вашего рода.

– Вы говорите об этом, как о болезни, сэр.

Они смотрели друг другу в глаза и не заметили, как из вентиляционного отверстия появился маленький клубок испарений.

– Вы хотите сказать, – нетерпеливо говорил Дэвид, – "не стоит беспокоиться, лейтенант, это случается с каждым из нас, мы просто хороним погибших и больше о них не думаем." Я прав, мистер Спок?

– Не совсем. Раскаяние – полезная вещь, оно меняет людей в лучшую сторону, но чувство вины – пустая трата времени. Ненависть к самому себе, почти всегда незаслуженная, разрушает человека, – Спок вдруг замолчал и принюхался. – Вы ничего не чувствуете? – спросил он. – Мне показалось, что я…

В ту же секунду он увидел, как из вентиляционного отверстия постепенно появляется "нечто". Гарровик рванулся в его сторону:

– Сэр, это оно!

Спок за руку оттащил его к двери: