Она выхватила из воздуха поблескивающий предмет. По публике пронесся

удивленный гул. Прозрачный голубой диск поймал луч света, сконцентрировал его и снова послал в пространство.

– Народ с Тау Цети Два – настоящие минералогические виртуозы. Они

изготовляют свои деньги из чистого сапфира, – сказала Амелинда. – Драгоценные камни покоряли воображение мыслящих существ с доисторических времен, – и кое-кто даже считает, что драгоценные камни обладают своей собственной силой, силой, превосходящей воображение.

Она подняла сапфировую монету над головой, схватила ее другой рукой, – и та исчезла.

– Мой папа, бывало, говорил мне, – «с дураками деньги врозь», – сказала Амелинда. – Но вы же знаете, какими капризными порой бывают дети. Я ему на это отвечала… – Она потянулась вверх и выхватила новую монету из ничего.

Джим обнаружил, что он аплодирует вместе со всей остальной аудиторией, – за исключением, он заметил, коммандера Спока.

Спок наклонился вперед, внимательно глядя на сцену. Между его бровями

залегли две вертикальные складки. Затем, почувствовав на себе изучающий взгляд Джима, он расслабился и выражение его лица стало таким же бесстрастным, как прежде.

Аплодисменты затихли. Все замерли в ожидании.

– Это, конечно, – сказал Спок ровным голосом, – та же самая монета.

Джим бросил на коммандера косой взгляд. Амелинда поколебалась – но

так недолго, что Джим не был уверен, что она вообще что-то слышала.

– Это мне было на руку, мои магические деньги, как называл их папа, – сказала Амелинда, – когда я была маленькой. В школе был один хулиган, который отбирал деньги у тех, кто слабее. Когда бы он ни пытался стянуть мою монетку, она исчезала.

Она потянулась за второй монетой; как и первая, она исчезла у нее из руки.

– Монета по-прежнему у нее в руке, – сказал Спок.

– Коммандер Спок! – прошептал Джим.

– Да, капитан? Никаких следов фазерной или транспортаторной дематериализации. Следовательно, монета должна быть по-прежнему в ее руке. Если только, – сказал Спок задумчиво, – это не голографическая иллюзия.

– Коммандер, заткнитесь. Это – прямой при…

– Свет, – сказала Амелинда.

Джим поднял глаза. Амелинда стояла на краю сцены, глядя вниз. Ее

тяжелые переливающиеся волосы блестели, они были до плеч по обоим сторонам лица, и до пояса – на спине.

Зажглись огни рампы.

– Коммандер Спок, – сказала Амелинда, прекрасно владея голосом, – не будете ли вы столь любезны повторить ваш комментарий так, чтобы все остальные могли вас слышать?

– Я сказал, что монета – либо голограмма, либо она по-прежнему у вас в руке, – сказал Спок.

– Голограмма? Это было бы надувательством. – Она протянула вперед раскрытую ладонь. – И монеты у меня в руке нет.

– В другой руке, – сказал Спок.

– Ни в той, ни в другой, – Амелинда вытянула другую руку, открытую и пустую.

Спок поднял бровь.

– Везет нам, да? – сказала Амелинда. – А если бы я родилась на Тау Цети Два, и была бы одним из ее восьмируких обитателей… «Монеты нет у меня в руке, и в этой руке нет, и в этой…» Мы бы полночи это слушали.

Аудитория рассмеялась вместе с ней.

Она снова протянула руку к Споку.

– Я обычно вызываю попозже добровольца, но, раз уж вам так не терпится, коммандер Спок, вы можете мне помочь прямо сейчас.

Спок поднялся со своего кресла и вспрыгнул на сцену.

Амелинда посмотрела на Спока с улыбкой, признавая в нем достойного оппонента.

– Так вы утверждаете, что у меня только одна монета.

– Я сказал, что оба раза вы выхватили из воздуха одну и ту же монету, – сказал Спок.

– Я не порицаю вас за то, что вы так думаете. Ведь воздух так бесплотен. Интересно, что можно найти в более плотных субстанциях? Держите руки ладонями вверх.

Спок повиновался. Потянувшись к его левому уху, Амелинда достала монету и уронила ее, сверкающую, в протянутые руки Спока.

Аудитории это понравилось. Джим засмеялся, под впечатлением от смелости Амелинды, пригласившей вулканца посмотреть на ее иллюзии с близкого расстояния. Амелинда тем временем выхватила монету из-за правого уха Спока. Одну за другой, она начала доставать монеты из-за ушей Спока и ронять сапфировые диски в его руки, до тех пор, пока не осталось никаких сомнений по поводу, не голограммы ли это. Каждый кристалл ударялся о другие с высоким, чистым звоном. Спок смотрел на них в замешательстве.

– И всего-то ничего, потому что из воздуха, – сказала Амелинда. Затем она вспыхнула. – Простите, – сказала она, в первый раз немного утратив свое сценическое хладнокровие. – Дешевая шутка.

Спок пытался удержать в руках все монеты, но одна все же выскользнула у

него из рук, покатилась по сцене и исчезла в тени. Не обратив на нее внимания, Амелинда начала зачерпывать монеты из рук Спока и бросать их в зал, пока Спок снова не остался с пустыми руками.

– Теперь они попали в хорошие руки, – сказала Амелинда, – и даже я не могу заставить их вернуться.

Зал взорвался рукоплесканиями. Амелинда низко поклонилась. Ее волосы

упали вперед, почти достав пол. Когда она снова выпрямилась, они были отброшены назад, словно темный, переливающийся плащ.

Спок двинулся к своему месту.

Иллюзионист остановила его.

– Не так быстро, – сказал она. – У меня еще есть задание для моего добровольца.

Появились Чеснашстеннай и еще один фелиноид; они толкали перед собой

большой ящик. Четыре его стороны были из прозрачного стекла, филигранно переплетенного и вставленного в раму. Ассистенты крутанули ящик и остановили его на середине сцены.

Амелинда открыла его и слегка постучала по его твердой внутреней поверхности волшебной палочкой. Откуда взялась палочка? – подумал Джим.

– Пустой ящик. – Амелинда взмахнула над ним своей палочкой. – Он установлен высоко над полом, в нем нет ни потайных выходов, ни электроники. Мистер Скотт!

Амелинда взмахнула рукой. Луч прожектора высветил ячеистый диск, который до той поры висел, невидимый, в тени над сценой.

– Не будете ли вы столь любезны объяснить назначение этого устройства?

– Да, – сказал Скотт. – Это транспортаторный щит. Ни один транспортатор не может работать вблизи этого маленького устройства.

– А само оно работает?

– Я сам его настроил, – сказал Скотт.

– Благодарю вас. Доктор Маккой!

Маккой тоже поднялся на сцену и встал рядом со Скоттом.

– У вас с собой трикодер, доктор Маккой?

– Да.

– Проверьте, пожалуйста, магический ящик, – на предмет электроники, или чего-нибудь подозрительного.

– С удовольствием. – Маккой повертел трикодером, который стал издавать гудки и завывания. – Ничего, – сказал он. – Самый обыкновенный ящик.

– Вы так думаете? Пожалуйста, установите ваш трикодер так, чтобы он просигналил в ответ на использование транспортационного луча, и поместите трикодер перед ящиком.

Маккой сделал, как она попросила, и отступил туда, где стоял Скотти.

По виду Спока можно было подумать, что ему хочется оказаться где-

нибудь в другом месте.

– А теперь, мистер Спок, если вы войдете внутрь…

– Зачем мне это делать?

– Потому что… – со второго слова Амелинда смягчила тон. – Потому что, как и раньше, у меня нет ничего в рукаве.

Она отбросила рукава до локтей. На ее предплечьях ясно читались мускулы. Она повернула руки ладонями вверх, показывая, что они пусты.

Она протянула руку к Споку, указывая другой рукой на ящик. Он снова сделал вид, что не заметил ее руки, но забрался внутрь ящика. На его лице читалось некоторое замешательство.

Амелинда закрыла ящик. Спок стоял между прозрачными стенами. Огни мигнули и изменились, отражаясь от стекла, затемнив все, кроме смутных очертаний фигуры Спока.

– Теперь я закрою его там.

Чеснашстеннай скакнул вперед, держа футляр со шпагами. Амелинда

выбрала одну из них, уперла ее кончиком в пол, и оперлась на нее, так, что она согнулась как клинок спортивной рапиры. Она ослабила давление, и шпага распрямилась.