Это произошло в горе, в которой Терос Железодел выковал Копья, и поэтому там стоит Изваяние.

Каждый год, в День Праздника Середины Зимы рыцари приходят к Горе Серебряной Драконицы и Усыпальнице Хумы. Они поют песни о Хуме и Стурме Светлом Мече, который раньше был моим хорошим другом. Они „говорят о доблести днем, а ночь проводят в молитвах перед могильной плитой Хумы“ — это цитата Таниса.

Я знал про это. Но меня раньше никогда не приглашали, возможно, потому, что я не рыцарь. (Хотя, я с удовольствием бы им побыл. Я знаю историю о полукендере, который практически был рыцарем. Читал? А, ну ладно.) Как я понял, меня пригласили в этом году, потому что год особенный, десятилетие чего-то там, чего я не смог прочитать из-за клякс. Но, вообще то это было без разницы, так как там намечалась большая вечеринка в честь этого самого.

Я уже довольно долго мотался в тумане, пытаясь угадать, где нахожусь (Я немного сбился с пути), когда я услышал голоса. Я остановился послушать и пока останавливался, я прокрался за дерево. (Это не „подсматривание“. Это называется „осторожность“, а осторожность способствует продлению жизни. У Таниса она очень развита. Объясню попозже.)

Вот что я услышал:

„Десятилетние должно быть благочестивым, торжественным, священным праздником перепосвещения для всех добропорядочных и праведных людей Крина.“ Это был Танис! Я был уверен, что это его голос, только говорил он тоном Лорда Гунтара. Затем Танис сказал своим обычным голосом: „Чушь. Все это — только слова.“

„Что?“ — сказал другой голос, и я узнал в нем Карамона, все того же старого, сбитого с толку, Карамона. Я не мог поверить своей удаче.

„Танис, дорогой“, услышал я женский голос, и это была Лорана! Я понял это, так как только она называла „МОЙ ДОРОГОЙ“, „говори немного потише.“

„Но что?…“ — это был снова Карамон.

„Никто меня не услышит“, — прервал его Танис. Он явно был раздражен и находился в Плохом Настроении. „Этот проклятый туман глушит все. А правда состоит в том, что у рыцарей политические проблемы. Тот набег драконидов на Тротал вызвал бунт в Палантасе. Люди думают, что рыцарям надо пойти в горы и истребить драконидов, гоблинов и всех тех, которые бы могли истребить их самих первыми. Это вина тех тупиц, которые считают, что нам надо вернуться в золотые дни Короля-Жреца.

„Но ведь леди Крисания — …“ — снова попытался Карамон.

„Да, она напомнила людям правду.“ — объяснял ему Танис „И я думаю, что многие поняли. Но фанатики обрели новобранцев. В основном, после рассказов беженцев о горящем Тротале и гоблинах, убивающих детей. И, похоже, никто не понимает, что рыцари не смогут собрать достаточную армию для похода на Кхалкхистс, даже если они объединятся с дворфами. Остальная часть Соламнии останется без защиты, чего, возможно, набеги гоблинов и хотели добиться. Но эти дураки не хотят ничего слушать.“

„Вот почему мы…“

„… Здесь? Да, поэтому.“ — ответил Танис — „Рыцари превратили все это в спектакль, для того, что бы напомнить всем, насколько мы поистине великими и замечательными являемся. А ты уверен, что мы идем в правильном направлении?“

Я мог видеть их с того места, где я прятался.

(Осторожность, не подглядывание.) Танис, Карамон и Лорана ехали верхом, в сопровождении рыцарей, которые ехали позади, и довольно далеко. Танис привстал на лошади и озирался — как будто он потерялся. Карамон озирался тоже.

„Я думаю…“ — начал Карамон.

„Да, дорогой“ — снисходительно сказала Лорана — „Вот след. Я проходила этой дорогой раньше.“

„Десять лет назад“ — напомнил ей Танис, улыбнувшись.

„Да, десять лет“ — ответила она. — „Но я никогда этого не забуду. Я была с Сильварой, Гилтанасом и… Флинтом. Старый добрый Флинт. „Она вздохнула и вытерла щеку.

Я почувствовал, что сейчас всхлипну. Я оставался за деревом пока не успокоился. Я слышал, как сглотнул Танис. Он поправил седло и приблизился к Карамону. Их лошади прошли, чуть не задев меня.

„Я боялся, что это случится.“ — тихо сказал Танис — „Я пытался отговорить ее от поездки, но она настояла. Проклятые рыцари. Полируют свои доспехи и воспоминают победу десятилетней давности, надеясь, что люди вспомнят битву у Башни Высшего Волшебства и позабудут Разгром Тротала.“

Карамон прищурился: " Тротал был? — …“

„Не преувеличивай, Танис“ — прервала его Лорана, подъезжая к ним — „И не беспокойся за меня. Хорошо, когда нас вспоминают тот, кто ушел раньше нас, кто ждет нас в конце нашего долгого пути. Мои воспоминания о добром друге не горьки, они не делают меня несчастной, это только грусть. Это наша потеря, а не их.“ — сказала она, посмотрев на Карамона.

Здоровяк улыбнулся и покачал головой в молчаливом понимании. Он думал о Рейстлине. Я знаю об этом, потому что я тоже думал о Рейстлине. Немного тумана попало мне в глаза, и они даже заслезились. Я думал, что же Карамон высек на небольшом камне, который он установил в Утехе в честь Рейстлина.

Танис погладил бороду. (Его борода смотрится вполне прилично, хоть в ней и появилось несколько седых волос). Он выглядел расстроенным.

„Ты увидишь, что я имел в виду, когда приедем. Рыцари столкнулись со всеми этими неприятностями, расходами и думаю, что это им ни как не на пользу. Люди не живут в прошлом. Они живут в настоящем. Вот что нужно учитывать. Рыцарям нужно хоть что-то, поддерживающее нашу веру в них сейчас, а не воспоминания о том, что они сделали 10 лет назад. Начали поговаривать даже, что тогда это было работой магов. Боги и магия.“ — Он покачал головой — „Мечтаю о том, что бы мы смогли позабыть прошлое и думать о будущем“.

„Но мы должны помнить прошлое, чтить его.“ — сказал Карамон, наконец-то ухитрившийся закончить фразу. Он бы этого не сделал — настолько Танис был взвинчен — просто тот в как раз чихнул в этот момент. „Если они разделятся сейчас, то, как мне кажется, стоит напомнить о тех временах, когда они объединились“.

„Только если это будет что-то достойное.“ — невнятно пробормотал Танис. Он порылся в карманах, возможно в поисках носового платка. Он совершенно не следит за своими вещами и теряет их. Я знаю это, так в это время как раз держал его сумку.

Вот как получилось, что у меня была его сумка: Я вышел из-за дерева, решив удивить его. Я узнал сумку, которая была привязана (правда довольно плохо) к седлу и внезапно она сорвалась и упала мне прямо в руки. Я хотел сказать и кое-что, но они снова начали говорить, и было бы нетактично прерывать их. Поэтому я взял сумку и снова отошел за дерево и заглянул внутрь, что бы убедиться, действительно ли это сумка Таниса или по ошибке чья-то другая.

„Но рыцари ничего не делают, они остановились в прошлом“ — говорил Танис. — „Запомни мои слова. Слышал ли ты последнюю песню, которую они сочинили о Стурме?“ Какой-то менестрель пел ее нам прошлой ночью, до того как мы уехали. Я чуть не умер от смеха“

„Ты очень оскорбил его“ — Сказала Лорана — „Он даже не остался на ночь. И не надо было провожать его до ворот, крича при этом на него“.

„Я просил петь правду в следующий раз. Стурм Светлый Меч не был образцом добродетели и отваги. Он был человеком, и имел те же страхи и недостатки какие есть у большинства из нас. Вот про что надо петь“.

Танис снова чихнул. „Проклятый туман! Мороз до костей, а нам еще предстоит провести всю ночь, стоя на коленях на старой заплесневевшей могиле. Черт возьми, куда же я сунул свой платок?“

Конечно же, тот был в сумке.

„Это он, Танис?“ — спросил я, появившись из тумана.

Когда они оправились от удивления, то были очень счастливы, что встретили меня. Лорана обняла меня (она такая красивая!) и потом они спросили меня, куда я направлялся, я им объяснил, и тогда они уже не выглядели столь счастливыми.

„Тебе следовало пригласить его“ — сказала Лорана.

(Или же она сказала, что „Тебе НЕ следовало приглашать его“. Я не уверен, Она сказала это так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы услышать.)