- Больше не бывает.

- Они посадили меня под замок и наказали меня. Это несправедливо, - вздохнула она. - В своей жизни я совершила один ужасный поступок, а теперь они обвиняют меня во всем, что бы ни происходило. Штерн - грязный лжец. Я и не притрагивалась к его любимому мальчику. Я даже не знала, что он мертв. С какой стати мне в него стрелять? Моя совесть и так не чиста… моя совесть…

- В чем, например?

Она пристально посмотрела мне в глаза. Ее лицо стало жестким, как деревяшка.

- В том, что вы хотите выкачать из меня… Пытаетесь раскопать что-то во мне?

- Да, это верно. Какой ужасный поступок вы совершили?

Что-то странное произошло с ее лицом. Один глаз хитровато прищурился, другой остался открытым и смотрел твердо. Губа немного вздернулась, и под ней сверкнули белые зубки.

- Я - непослушная, капризная, озорная девочка. Я смотрела, как они это делают. Я стояла за дверью и наблюдала, как они это делают. Чудеса современной науки. И я находилась в комнате за дверью.

- Что такое вы сделали?

- Я убила мать.

- Как?

- Силой воли, - заявила она хитро. - Я сильно захотела, чтобы моя мать умерла. Является ли это ответом на ваши вопросы, мистер Вопросник? Вы психиатр? Вас нанял Саймон?

- На оба ваши вопроса ответ "нет".

- Я убила также и своего отца. Я разбила его сердце. Хотите, расскажу о других своих преступлениях? Это - нарушение всех десяти заповедей. Зависть и злой умысел, гордыня и сладострастие, гнев. Я, бывало, сидела дома и обдумывала, как убить его: повесить, сжечь, застрелить, утопить, отравить? Я сидела дома и представляла себе его, окруженного всеми этими молодыми девушками, их тела и гибкие белые ноги. Я оставалась дома и старалась заполучить в друзья мужчин. Но из этого ничего не получалось. Они чувствовали себя изнуренными жарой или холодом. Или просто я их отпугивала. Один из них так и сказал мне, что он меня страшится, противный неженка. Они пили мое спиртное и второй раз не приходили. - Она отпила из своего бокала. - Допивайте же свой бокал.

- Допивайте и вы свой, Изабель. Я отвезу вас домой. Где вы живете?

- Здесь, совсем рядом, на пляже. Но я не собираюсь домой. Вы не заставите меня отправиться домой, правда? Я очень давно не была на вечеринках. Почему бы нам не потанцевать? Внешне я, может быть, и страшная, но хорошо танцую.

- Вы - очень красивая, а я - неважнецкий танцор.

- Я - страшная, - повторила она. - Вы не должны смеяться надо мной. Знаю, какая страшная. Я родилась совершенно безобразной, и никто никогда меня не любил.

Позади нее широко раскрылась дверь. На пороге показался Саймон Графф с каменным выражением лица.

- Изабель? Что это за вальпургиева ночь? Что ты здесь делаешь?

Она отреагировала очень медленно, размеренно. Обернулась, затем слезла с табурета. В ней ощущались напряжение и злость, бокал дрожал в се руке.

- Что я делаю? Я выкладываю свои секреты. Я рассказываю о всех своих грязных проделках своему дорогому другу.

- Глупая. Поедем со мной домой.

Он сделал к ней несколько шагов. Она запустила бокал ему в голову, но промазала, и бокал оставил вмятину на стене возле двери. Часть напитка выплеснулась в его лицо.

- Ненормальная женщина, - произнес он. - А теперь ты поедешь со мной домой. Я вызову доктора Фрея.

- Зачем мне ехать с тобой? Ты мне не отец. - Она обернулась ко мне, хитро сощурилась. - Разве мне нужно ехать с ним?

- Не знаю, но он - ваш законный опекун?

Ответил Графф:

- Да, я - ее опекун. А вы не вмешивайтесь. - Затем, обернувшись к ней, он продолжал: - Тебя ничего не ждет, кроме горя, так же как и всех нас, если ты уйдешь от меня. Ты обязательно пропадешь. - Теперь его голос звучал иначе - в нем было великодушие, таинственность и пустота.

- Я и сейчас пропащая. Куда же мне пропадать дальше?

- Ты сама об этом узнаешь, Изабель. Если не пойдешь сейчас со мной и не сделаешь, что я тебе скажу.

- Все трепещут перед очень большим человеком, - буркнул я.

- Не вмешивайтесь, я предупреждаю вас. - Его ледяной взгляд показался мне сосулькой, попавшей мне в волосы. - Эта женщина - моя жена.

- Какая удача для нее!

- Кто вы такой?

Я назвал себя.

- Что вы делаете в нашем клубе, на этом приеме?

- Наблюдаю за животными.

- Я жду конкретного ответа.

- Попробуйте говорить другим тоном и тогда, может быть, вы его получите. - Я обошел бар и остановился возле Изабель Графф. - Вас испортили все эти поддакивающие люди, которые окружают вас в жизни. А я к таковым не отношусь.

Графф казался истинно пораженным. Может быть, ему многие годы никто не возражал. Затем он вспомнил, что должен быть сердитым, и повернулся к жене:

- Он пришел на вечер с тобой?

- Нет. - Казалось, он сумел ее несколько припугнуть. - Я думала, что он - один из твоих гостей.

- Что он делает в этой кабинке?

- Я предложила ему выпить. Он помог мне. Меня ударил мужчина. - Она говорила монотонным голосом, в котором звучали нотки жалобы.

- Какой мужчина ударил тебя?

- Ваш друг Карл Штерн, - ответил я. - Он надавал ей по щекам и свалил ее на землю. Бассет и я прогнали его отсюда.

- Вы его прогнали? - Беспокойство Граффа превратилось в злобу, которую он опять начал вымещать на своей жене. - Ты позволила сделать это, Изабель?

Она опустила голову и опять приняла неловкую, некрасивую позу, стоя на одной ноге, как школьница.

- Вы меня не слышали, Графф? Или вам наплевать на то, что подонки помыкают вашей женой?

- Я сумею сам позаботиться о своей жене. Она психически неустойчива, порою с ней надо обращаться очень сурово. Вы здесь не нужны. Убирайтесь.

- Сначала я допью свой бокал, спасибо, - произнес я спокойным тоном. - Как вы поступили с Джорджем Уоллом?

- Джорджем Уоллом? Я не знаю никакого Джорджа Уолла.

- Ваши громилы знают - Фрост, Марфельд и Лэшман.

Фамилии вызвали у него интерес.

- Кто такой Джордж Уолл?

- Муж Эстер.

- Я не знаком ни с какой Эстер.

Его жена быстро и мрачно взглянула на него, но не сказала ни слова.

Я вперил в него свой самый жесткий взгляд и попытался заставить его опустить глаза. Но ничего не получилось. Его глаза напоминали дырки в стене. Я смотрел через них в огромное, полутемное, пустое пространство.

- Вы лжете, Графф.

Лицо его покраснело, затем побелело. Он подошел к двери и громким, дрожащим голосом позвал Бассета. Когда тот появился, Графф сказал ему:

- Я хочу, чтобы этого человека выставили отсюда. Я не позволю, чтобы бузотеры…

- Мистер Арчер вовсе не бузотер, - холодно сказал Бассет.

- Он ваш друг?

- Я хотел бы думать, что он мне друг, да. Я бы сказал, друг с недавних пор. Мистер Арчер - детектив, частный детектив, которого я нанял для своих личных дел.

- Для каких дел?

- Вчера мне угрожал один чокнутый. Я нанял мистера Арчера провести расследование по этому вопросу.

- Тогда дайте ему указание, чтобы он оставил в покое моих друзей. Карл Штерн - мой партнер. Я хочу, чтобы к нему относились с уважением.

Глаза Бассета покрылись влажной поволокой, но он не склонил голову перед Граффом.

- Я - управляющий этого клуба. И пока остаюсь им, я сам устанавливаю порядок поведения для гостей. Независимо от того, чьи это гости.

Изабель Графф звонко засмеялась. Она села на свою шубку и пощипывала мех.

Графф сжал кулаки, его начало трясти.

- Убирайтесь отсюда оба!

- Пойдемте, Арчер. Дадим мистеру Граффу возможность прийти в себя.

Бассет был белый как мел, он явно трусил, но не согнулся. Я не знал, что он может проявить такую стойкость.