- Кто вас преследует?

- Не знаю, - ответил он, криво улыбаясь. - Я боюсь оглянуться.

Глава 18

К нам направился Графф, важно шествуя вдоль края бассейна в сопровождении хихикающего гарема и евнухов. Я не собирался с ним разговаривать и стоял, повернувшись к нему спиной, пока он не прошел. Сэмми зевал с явно недружелюбным видом.

- Я действительно хотел бы выпить, - сказал он. - Мое зрение проясняется. - Как насчет того, чтобы пойти в бар?

- Может быть, приду попозже.

- Ну, пока. Не ссылайтесь на мои слова.

Я пообещал, что не буду этого делать, и Сэмми удалился в направлении света и музыки. К тому моменту бассейн уже опустел, если не считать негра спасателя, который ходил под вышкой для прыжков. Он зашагал в моем направлении с большой охапкой использованных полотенец, понес их в освещенную комнату, находившуюся в конце ряда кабинок для переодевания.

Я подошел к комнате и постучал по открытой двери. Спасатель повернулся, стоя возле полотняного ящика, куда он сбросил полотенца. Он был одет в спортивную облегающую униформу с надписью на груди "Клуб "Чаннел".

- Вам что-нибудь нужно, сэр?

- Нет, спасибо. Как поживают тропические рыбки?

На его лице сразу появилась улыбка, он узнал меня.

- Сегодня не было никаких неприятностей с тропическими рыбками. Неприятности только с людьми. С людьми всегда возникают проблемы. Почему им хочется плавать именно в эту ночь? Наверное, потому же, почему им хочется выпить. Я поражаюсь, сколько они выливают в себя спиртного.

- Если говорить о том, сколько они закладывают за воротничок, то ваш хозяин не дурак в этом деле.

- Мистер Бассет? Точно, в последнее время он лакает, как рыба, как тропическая рыба. С тех пор, когда умерла его мать. Мистер Бассет был очень привязан к матери. - Чернокожее лицо выглядело гладким и приветливым, но глаза смотрели иронически. - Он сказал мне, что она была единственной женщиной, вторую он когда-либо любил.

- Тем лучше для него, Вы не знаете, где он находится сейчас?

- Вращается. - Он покрутил в воздухе пальцем. - На всех приемах он находится в постоянном движении. Хотите, я его разыщу для вас?

- Нет, сейчас не надо, спасибо. Вы знаете Тони Торреса?

- Очень хорошо его знаю. Мы много лет проработали вместе.

- А его дочь?

- Немного, - ответил он настороженно. - Она тоже работала здесь.

- Тони где-нибудь поблизости? У ворот его нет.

- Его здесь нет, вечерами он уходит, независимо от того, устраивается вечер или нет. Человек, который его заменяет сегодня, не пришел. Может быть, мистер Бассет забыл его предупредить.

- А не знаете ли вы, где живет Тони?

- Разумеется, знаю. Он живет практически под нашими ногами. Его поместили рядом с котельной. Он там поселился в прошлом году, говорит, что по ночам очень мерзнет.

- Пожалуйста, проводите меня туда.

Он не тронулся с места, только посмотрел на свои ручные часы.

- Сейчас половина второго. Вы не собираетесь будить его среди, ночи?

- Собираюсь, - возразил я. - Хотел бы разбудить.

Он пожал плечами и повел меня по коридору, мимо душевых, где стоял запах мыла, потом вниз по бетонным ступенькам в котельную через комнату, где сушились купальные костюмы, распятые, как змеиные шкуры, на деревянных планках, между двумя огромными котлами, обогревающими бассейн и здания клуба. За ними, в закутке из брусков и панелей была сооружена комнатка.

- Тони здесь живет потому, что ему так хочется, - спасатель как бы оправдывался. - Ему больше не хочется жить в доме возле пляжа, он его сдает. Мне бы не хотелось, чтобы вы его будили. Тони - старый человек, ему нужен отдых.

Но Тони уже сам проснулся. Его босые ноги зашлепали по полу. Загорелся свет, пробиваясь сквозь щели в панельной стене и образуя рамку вокруг двери. Тони открыл дверь и заморгал на нас - невысокий старый человек с большим животом в длинной ночной рубахе, с шеи свисал католический медальон.

- Простите, Тони, что поднял вас с кровати. Хочу с вами поговорить.

- О чем? Что стряслось? - Он пригладил свои взъерошенные, седеющие волосы.

- Ничего страшного. - "Просто два убийства в одной семье", - подумал я. - О втором убийстве я пока не должен был бы знать. - Разрешите войти?

- Конечно. Если хотите знать, я сам собирался поговорить с вами.

Он широко раскрыл дверь, отступил назад и пригласил меня почти что изысканным жестом.

- Ты войдешь, Джо?

- Мне надо вернуться назад, - ответил спасатель.

Я поблагодарил и вошел внутрь. В маленькой комнатке было жарко. Ее освещала голая лампочка, висевшая на удлинителе. Мне не приходилось бывать в кельях монахов, но эта комната, вероятно, вполне могла бы заменить келью. Выщербленный секретер из дубовой фанеры, железная кровать, кухонный стул, картонный гардероб без дверки, в котором висели голубой костюм из саржи, кожаная куртка и чистая униформа. Кровать покрывали байковые простыни выцветшего голубого цвета. Из-под кровати выглядывал чемодан с бронзовыми застежками. Над изголовьем кровати висели две картины. Одна представляла собой студийную фотографию, ретушированную вручную: красивая черноглазая девушка в белом платье, похожем на платье для выпускного школьного бала. На второй была изображена дева Мария в четырех цветах, которая держала в протянутой руке пылающее сердце.

Тони указал мне на кухонный стул, а сам сел на кровать. Опять почесав в затылке, он посмотрел на пол, его глаза выглядели безучастно, мерцали, как антрацит. Большие суставы правой руки были сжаты в кулак и распухли.

- Да, я все думал, - продолжал он. - Весь день часть ночи. Мистер Бассет сказал, что вы - сыщик.

- Частный детектив.

- Понятно, частный. Это больше по мне. Эти окружные копы, разве можно им верить? Они повсюду разъезжают в своих причудливых машинах и забирают людей за то, что те не включают заднего света или бросают пустые банки в кювет. А если произойдет что-то действительно серьезное, то тут их нет.

- Обычно они все-таки на месте, Тони.

- Может быть. В свое время я навидался довольно, странных вещей. Как то, что произошло в прошлом году в моей собственной семье. - Его голова медленно повернулась налево под незаметным, но непреодолимым побуждением, пока его взгляд не остановился на девушке в белом платье. - Думаю, что вы слышали о моей дочери Габриэль.

- Да, слышал.

- Ее застрелили на пляже. Я сам нашел ее. Двадцать первого марта прошлого года. Она пропадала всю ночь. Думали, что она находится с подругой. Я нашел ее утром. Ей было всего восемнадцать лет. Моя единственная дочь.

- Сочувствую вам.

Его черные глаза изучающе посмотрели мне в лицо, измеряя глубину моей симпатии. Его губы скривились от боли и необходимости рассказывать все как было:

- Я зря не терзаю свое сердце. Сам виноват в случившемся. Я предчувствовал, что это произойдет. Разве мог я сам хорошо ее воспитать? Девочку, оставшуюся без матери? Красивую молодую девушку? - Его взгляд опять скользнул по комнате и вернулся ко мне. - Как я мог ей объяснить, что надо делать?

- Что случилось с вашей женой, Тони?

- С моей женой? - Вопрос удивил его. Ему потребовалась целая минута на обдумывание ответа. - Она ушла от меня много лет назад. Уехала с мужчиной. Когда последний раз я слышал о ней, она жила далеко отсюда. Она всегда бегала за мужиками. Думаю, Габриэль пошла в нее. Я обращался в католическую организацию социального обслуживания, спрашивал, что мне делать. Говорил, что моя девочка выходит из-под контроля, как молодая кобылица в период течки… конечно, я не говорил так священнику, не использовал таких слов…

Священник посоветовал мне поместить ее в монастырскую школу, но для меня это было слишком дорого. Слишком дорого, чтобы спасти жизнь моей дочери. Ну и что? Теперь я собрал деньги, положил в банк, но их не на что тратить. - Он повернулся и сказал Деве Марии: - Я - старый дурак.