На это очень ясно указывает форма арабской буквы нун (nun): эта буква слагается из нижней половины окружности и точки, являющейся Центром этой самой окружности. Но нижняя полуокружность есть также изображение ковчега, плавающего по водам, а точка, находящаяся внутри него, олицетворяет семя, которое заключено в него или укрыто им. Центральное положение этой точки показывает, кроме того, что речь идет в действительности о "зародыше бессмертия", о неразрушимом «ядре», не поддающемся никаким попыткам извне растворить его. Можно заметить также, что полуокружность, выгнутая вниз, является одним из схематических эквивалентов чаши; подобно последней, она, в некотором роде, имеет значение «матрицы», в которой заключен этот еще не развившийся зародыш и которая, как мы увидим далее, отождествляется с нижней или 'земной" половиной "Мирового Яйца".[240] В этом аспекте «пассивного» элемента духовной трансмутации Эль-Хут есть, также, в некотором роде, образ всякой индивидуальности поскольку последняя несет "зародыш бессмертия" в своем центре, который символически олицетворяется сердцам; и мы можем напомнить здесь тесные связи, уже отмечавшиеся нами в других случаях, символики сердца с символикой чаши и "Мирового Яйца". Развитие духовного зародыша означает, что существо выходит из своего индивидуального состояния и из космической области, которая есть, собственно, его территория, так же, как выйдя из чрева кита, Иона «воскрес». И если вспомнить то, о чем мы писали ранее, то можно будет без труда понять, что этот выход есть то же, что и выход из инициатической пещеры, вогнутость которой также изображается полуокружностью буквы нун. Новое рождение необходимо предполагает смерть в прежнем состоянии, идет ли речь об индивиде или мире; смерть и рождение или воскресение — это два неотделимых друг от друга аспекта, так как в действительности это лишь два противоположных лика одного и того же изменения состояния. В алфавите нун следует непосредственно за буквой мим (mim), которая в ряду своих основных значений имеет смерть и форма которой изображает существо, полностью замкнувшееся в себе, сведенное в некотором роде к чистой виртуальности, чему ритуально соответствует положение земного поклона. Но эта виртуальность, которая может показаться временным уничтожением, становится тотчас же, через концентрацию всех сущностных возможностей существа в единственной и неразрушимой точке, самим зародышем, из которого развернутся высшие состояния.

Следует отметить, что символика кита имеет не только «благотворный», но также и «злотворный» аспект, и это помимо соображений общего порядка относительно двойного смысла символов, более конкретно обосновывается еще и его связью с двумя формами смерти и воскресения, которые обретает всякое изменение состояния, в зависимости от того, рассматривается ли оно с одной или с другой стороны, то есть по отношению к состоянию предшествующему, или последующему. Пещера есть одновременно место погребения и место «возрождения», и в истории Ионы кит играет именно такую двойную роль. Кроме того, разве нельзя сказать, что и сам Матсья Аватар является вначале в роковом образе глашатая катаклизма прежде, чем стать «спасителем» в том же самом катаклизме? С другой стороны, «злотворный» аспект кита явственно обнаруживает себя в еврейском Левиафане;[241] но его особенно олицетворяют "дочери кита" (benat el-Hut) арабской традиции, которые, с астрологической точки зрения, равнозначны Ран и Кету индуистской традиции именно в том, что касается затмений, и о которых говорится, что они и "выпьют море" в последний день цикла, в тот день, когда «светила» взойдут на Западе и зайдут на Востоке. Мы не можем более останавливаться на этом, не выходя за рамки нашей темы; но мы должны, по крайней мере, привлечь внимание к тому факту, что и здесь обнаруживается непосредственная связь с концом цикла и вытекающим из него изменением состояния, потому что это очень значимо и дает новое подтверждение ранее высказанным соображениям.

Вернемся теперь к форме буквы нун, которая позволяет сделать важное замечание с точки зрения отношений, существующих между алфавитами различных традиционных языков: в санскритском алфавите соответствующая буква на (na), сведенная к своим фундаментальным геометрическим элементам, равным образом слагается из полуокружности и точки. Но здесь полуокружность выгнута вверх, то есть это верхняя полуокружность, а не нижняя, как в арабской букве нун. Это, стало быть, та же фигура, но в противоположной позиции. Говоря точнее, эти две фигуры строго комплементарны по отношению друг к другу. В самом деле, если их соединить, то две центральные точки, естественно, совместятся и мы получим круг с точкой в центре, изображение полного цикла, которое есть в то же время символ Солнца в астрологической системе и символ золота в системе алхимической.[242] Точно так же, как нижняя полуокружность есть изображение ковчега, так верхняя изображает радугу, которая есть аналог последнего в самом строгом смысле слова, то есть имеет "обратное направление". Это суть также две половины "Мирового Яйца", одна «земная», в "нижних водах", а другая «небесная», в "верхних водах"; фигура же круга, который был полным в начале цикла, до разделения этих двух половин, должна воссоздаться в конце того же цикла.[243] Следовательно, можно было бы сказать, что воссоединение двух фигур, о которых идет речь, олицетворяет свершение цикла, через смыкание его начала и его конца, тем более, что если соотнести их более конкретно с «солярной» символикой, то окажется, что фигура санскритской на соответствует Солнцу восходящему, а арабской нун — Солнцу заходящему. С другой стороны, изображение полного круга является еще и распространенным символом числа 10, где центр олицетворяет 1, а окружность — 9. Но в данном случае, будучи получена через соединение двух нун, она в числовом выражении составляет 2х50=100=102, а это указывает, что смыкание должно осуществиться в "промежуточном мире". Оно невозможно в нижнем мире, который есть область дробности и «разделения», и, напротив, всегда существует в мире высшем, где оно изначально, постоянным и неизменным образом, осуществлено в "вечном настоящем".

К этим уже затянувшимся замечаниям мы добавим лишь еще немного, чтобы отметить их связь с вопросом, на который недавно было сделано указание:[244] только что сказанное нами позволяет заметить, что свершение цикла — такое, каким мы его рассмотрели — должно, на уровне истории, определенным образом коррелировать с встречей двух традиционных форм, которые соответствуют его началу и его концу и священными языками которых являются, соответственно, санскрит и арабский: индийской традиции как наследницы собственно традиции изначальной и исламской — "печати Пророка", замыкающей данный цикл как последняя ортодоксальная традиционная форма.