…Предупредили продавщиц из всех магазинов и ларьков, прилегающих к злополучному перекрестку. Кое-где установили наблюдение, кое у кого в квартирах (из числа молодых девушек) поставили засады. Но убийца ударил не там, где ждали — в другом районе. То есть совершенно в другом. На противоположном конце города. И опять — через неделю.
Жила-была пожилая одинокая женщина, страстная любительница животных. Ненормальная, прямо скажем, любительница. Весь дом ее знал и относился к ней со смешанными чувствами (попросту ненавидели). Она держала у себя в квартире трех кошек и двух собак. Выгуливала их, разумеется, во дворе, что и было причиной вечных конфликтов. Выгуливала всех, включая кошек. Так и выходила на прогулку — в течение всего дня, раз за разом, — то с тремя кошками (в ошейниках с длинными поводками), то с собаками (без поводков). Отдельно взятым бабулям не нравилось, что животные портят газоны, отдельно взятым мамашам — что гадят на детской площадке и вокруг яслей. Однако, не убивать же за это хозяйку?
Короче, по какому критерию убийца выбрал эту конкретную жертву, было еще менее понятно, чем в двух предыдущих случаях. Единственный положительный момент — на сей раз он засветился. Видели голубчика — и как входил в подъезд, и как выходил. Никто на него не обратил внимания, мало ли к кому человек идет? В «точечнике» — 112 квартир. Но свидетели утверждали с определенностью, что вошел он в дом именно тогда, когда любительница животных гуляла с собаками. Очень удобный момент, чтобы вскрыть дверь ее квартиры, попасть внутрь и подождать, — что и было сделано… Подробности убийства уже никого не удивляли. Отделённая от тела голова брошена в унитаз. Рот заклеен скотчем. Само обескровленное тело — в центре комнаты (квартира была однокомнатная). Чтобы жертва не дергалась, этот гад на нее, скованную скотчем и проволокой, еще и положил сверху гладильную доску. Вероятно, он удобно сидел на этой самой доске, когда перепиливал тощую шею. Раздевать пожилую даму не стал (в этом его можно понять — то еще зрелище). Кровь пил из обычной чашки, вытащенной из буфета… Впрочем, один принципиальный нюанс все-таки был. Перед смертью женщина съела изрядное количество звериных фекалий. Под угрозой, очевидно. Так или иначе, желудок ее был полон дерьма, а квартира — рвотных масс. Кроме того, собачий и кошачий кал был разбросан по всей квартире — похоже, намеренно… Что касается домашних питомцев, то им всем тоже отрезали головы. В общем — настоящая бойня. Очередной кровавый потоп, протекший вниз на соседей. Следственная группа, надо полагать, ходила по квартире в сапогах…
Серия продолжалась
Фотограф из ателье стал четвертым. Первый мужчина в печальном списке. Хоть и не женщина — почерк тот же. Это был единственный случай, когда преступник оглушил жертву, — наверное, побоялся, что иначе не справится. В квартиру гость попал с помощью отмычки, и сделал это, вероятно, загодя. Пока хозяин находился в бессознательном состоянии — раздел его и тщательно обездвижил (скотч плюс тонкая проволока). Квартира была большая по метражу и довольно богатая. Разумеется, никакие ценности гостя не прельстили, его интересовала только личность хозяина. Сначала он сделал несколько снимков обнаженного фотографа. Фотоаппарат бросил возле тела, пленку потом проявили…
{Марина зацепилась взглядом за голого связанного субъекта, пока еще целого. Вывеска перекошена от ужаса. Рыхлые телеса, волосатое брюшко… Мужик не вызывал симпатии, как ни кощунственно это звучит.}
Преступник облил его реактивами. Лил на лицо, на глаза. Реактивы взял в домашней фотолаборатории, — они, вот некстати, были разведены и готовы к употреблению. Чтобы как можно надежней обездвижить жертву перед операцией, маньяк применил довольно необычный прием, который до сих пор не использовал (раньше незачем было, с бабой-то мужику легче справиться). Накинул на голову фотографа веревочную петлю, просунул в нее швабру и закрутил палку, как винт. Веревка хорошая, выдержала. Голова была сдавлена по всему периметру петли… наверное, это очень больно. Ну прямо как у Ходжи Насреддина — «…с помощью палки и веревочной петли». Оказалось, и в двадцать первом веке этот способ актуален… Преступник зажал швабру за батареей. Не двинуться, не дернуться. Боль адская… Голову нашли в фотолаборатории, под увеличителем. Таков сюжет.
Кровушку душегуб пил и тут, как же без этого. Из роскошного хрустального бокала — изысканно и утонченно…
Неожиданно выявилась территориальная связь этого убийства с первыми двумя: фотограф, оказывается, подрабатывал в гимназии, расположенной рядом с теми торговыми точками, где работали первые две жертвы. Коллективные снимки, портреты и все прочее. Иначе говоря, три случая из четырех привязаны к району Сенной площади. Это не могло быть случайностью. И еще одно существенное обстоятельство. При обыске квартиры выяснилось, что фотографа, если честно, было за что убивать. {Было, было за что! — зло подумала Марина.} Педофил! Снимал мальчиков начальных классов, в раздетом, естественно, виде. Только мальчиков, девочками не интересовался. Связано ли это с убийством? Может, месть кого-то из родителей? Эту версию отрабатывали, но безуспешно: во второй гимназии простых родителей, как и простых детей, практически нет. Престижное место…
И на этом — всё. Прервалась серия. Подобных убийств больше не случалось, ни в городе, ни в области. Четвертый эпизод был последним, а вычислить убийцу не успели.
Дактилоскопические исследования, ясное дело, проводились по всем эпизодам. Неопознанные отпечатки пальцев проверяли по базе данных. Безрезультатно: ни один ранее не попадал в поле зрения милиции.
Тупик? «Глухарь»? «Висяк»?
Лишь в апреле эта история продолжилась. На жуткую загадку внезапно нашелся ответ…
…Выйдя из кабинки туалета, Марина закурила и встала возле окна.
Туалет был устроен в каждом крыле этажа, далеко идти не надо. А пришла она сюда по двум естественным причинам: во-первых, решила ненадолго прерваться. Читать такое подряд было выше ее сил. Во-вторых, джин-тоник сделал свое дело: организм требовал облегчения…
Странный маньяк, неторопливо размышляла она. Сексуальной подоплеки никакой, по крайне мере, на первый взгляд. Женщин не насиловал, единственного жертву-мужчину — тоже. Над телами не мастурбировал. Ни спермы, ни следов ее нет нигде, ни внутри жертв, ни снаружи. Физических издевательств тоже не наблюдается — гость никого не пытал, не кромсал со сладострастием живые тела, что типично для маниакальных убийц. Не скажешь, конечно, что убивал он безболезненно, но, в общем-то, быстро. Не позволял себе ничего лишнего — в рамках, конечно, своей неведомой логики. Издевательства, скорее, носили моральный характер. Все эти чернушные «фишки» — порнуха на видео, вино на волосах, дерьмо в желудке, голый фотограф на фотках… как будто убийца доказывал что-то. Зачем он пил кровь — спросим при личной встрече…
Я что, его уже оправдываю? — удивилась себе Марина. Может, поплачу о его злой доле?
А ведь он чудовище. Бешеная тварь, которую надо растянуть железными крючьями и медленно удавить, накинув на шею проволочную петлю…
Марина рассеянно взглянула в окно… и сигарета замерла в отставленной руке.
Туалет выходил окнами не на проспект, как все помещения в редакции, а на задворки. Внизу, в желтушном круге света, стояли два человека. Отсюда, с третьего этажа, их было хорошо видно… Сначала Марина не поверила своим глазам. Быстро выключила свет и снова посмотрела. Сомневаться не приходилось: один из двоих — Александр. Разговаривает с кем-то… с кем-то знакомым…
И вдруг она узнала второго. Это был мужчина, попавшийся ей сегодня при выходе из психиатрической больницы, — тот, что напугал ее сходством с покойным мужем!
Вот так совпадение.
Разговор у мужчин явно не клеился. Александр слушал, скрестив руки на груди; второй ему что-то втолковывал, помогая себе указательным пальцем, агрессивно пронзающим воздух.