– Тс-с! – приложил я палец к губам. – Не нужно делать глупостей.

По-видимому, охранник не согласился со мной, потому что он нажал на курок карабина, раздался выстрел. Мне повезло, что он не успел хорошенько прицелиться.

– Ну, за это тебе придется отвечать, – сказал я, надвигаясь на надзирателя.

У нас были равные шансы, если не считать одного момента, который и помог мне избавиться от охранника. Мы застыли в ожидании, кто первый сделает выстрел. Но тут Сангак, осторожно подкравшийся к охраннику сзади, вонзил ему в спину свою кирку. Машинально тот нажал на спусковой крючок. Заметив своего приятеля, я вовремя повалился на землю. Пули просвистели у меня над головой.

Еще с минуту мы стояли молча и смотрели на труп охранника.

– Дело сделано, – наконец пришел я в себя. – Теперь нам нужно спешить. В лагере наверняка слышали выстрелы, и через двадцать минут здесь будут тюремщики.

Сангак взял карабин убитого им надзирателя, и мы пошли подальше от этого места.

– Куда теперь? – спросил я, обращаясь к Сангаку. Тот осмотрелся по сторонам, потом взглянул на солнце и указал на северо-восток.

Он пошел первым, опираясь на карабин и сильно прихрамывая на левую ногу. Я последовал за ним.

Наш путь лежал в горы, и чтобы перебраться на ту сторону хребта, нам приходилось поднапрячься. Наконец, дойдя до долгожданной вершины, мы практически кубарем скатились вниз, стараясь сократить время и сохранить силы.

Перед нами простиралась равнина, покрытая кустарниками и редкими деревьями. Свежий воздух пьянил нас, хотелось прилечь, но мы не останавливались. Мы думали о погоне. У Сангака уже прошла боль в ноге, и он бежал рядом со мной.

Вскоре долина закончилась. Нам опять пришлось карабкаться в гору. Мелкие камни из-под наших ног сыпались вниз, как песок с барханов. Ноги вязли в щебне, но мы не сдавались.

Безумная радость, переполнявшая сознание, придавала мне сил. Подумать только, я больше трех лет не был на свободе! Ни я, ни Сангак не помышляли об отдыхе. В нашем положении отдых означал гибель, провал побега.

– Перейдем Зеравшан, – объяснил мне Сангак, – а там через день-другой будем уже в Киргизии.

– А до железной дороги далеко отсюда? – спросил я.

– Только если отправимся в сторону Ташкента. Но это много левее, нужно добираться пешком больше недели. К тому же, это направление слишком оживленное, там нас могут поймать.

– Ты знаешь здесь все лучше, чем я. Думаю, ты не станешь возражать, если я предложу идти самой невероятной дорогой, чтобы никому не пришло в голову, где нас искать.

– Тогда мы должны были пойти на запад, через Каракумы, в сторону Каспия, – с улыбкой пояснил мне Сангак.

– Может, следовало бы рискнуть? – подыграл я ему.

– Рискнуть-то можно, но мы с тобой пока еще не бедуины, чтобы пройти несколько сотен километров под палящими лучами солнца и по раскаленному песку.

– За эти три года я, кажется, ходил дорогами ада, – сказал я приятелю. – А тут всего несколько сотен километров, – после пережитого они казались мне прогулкой. – Я думаю, можно рискнуть.

Сангак посмотрел на меня и, догадавшись, что я дурачусь, рассмеялся.

Солнце уже пряталось за вершины гор, и над нами сгущался вечерний сумрак, когда мы решили устроиться на ночлег. Нужно было хорошенько отдохнуть перед трудным походом. Усталость брала свое: я заснул крепким сном.

Утром мы проснулись от рокота мотора. Долго не раздумывая, бросились прятаться за ближайшей скалой. Мы успели вовремя, так как сразу же, совсем низко над землей пролетел вертолет.

– За нами, – уверенно произнес Сангак. – Теперь в кишлаки лучше не заходить. Начнется самая настоящая охота. Тебе когда-нибудь доводилось видеть, как охотятся на человека?

– Приходилось.

– Жуткая вещь, – покачал головой Сангак.

Переждав немного и не заметив ничего подозрительного, мы вышли из укрытия. Продолжая путь, мы старались бежать, преодолевая весьма сложные препятствия. Мы словно участвовали в безумном марафоне, главным призом за победу в котором была жизнь, а проигравшим доставалась смерть. Нам приходилось передвигаться с оглядкой, прятаться при любом шорохе в расщелины скал или в колючие кустарники.

Вскоре Сангак вывел меня на горную тропу, густо поросшую приземистыми кустарниками и нам пришлось полдня продираться через них. Зато на этом пути для нас была наименьшая опасность попасть на глаза преследователей.

Уже после захода солнца, измученные жаждой, голодные, изможденные, исцарапанные в кровь колючками, мы наконец вышли к реке, на противоположном берегу которой располагался кишлак.

– Вот мы и пришли, – облегченно вздохнул Сангак.

– Ты предлагаешь зайти в это селение? – с ужасом спросил я.

Я боялся, что там нас схватят и снова бросят за решетку.

– А сколько еще ты думаешь протянуть без воды, еды и отдыха? – поинтересовался Сангак.

Я только пожал плечами и пошел за ним.

– Я знаю этот кишлак, здесь живет один мой хороший знакомый, – рассказывал мне Сангак по дороге. – Мы немного отдохнем, а завтра утром снова тронемся в путь.

– Кто там? – настороженно спросил мужской голос.

Сангак еще раз постучал в калитку.

– Кто? – настойчивее спросил человек.

– Баклан.

– Бобо Сангак? – переспросил мужчина.

– Не узнал, что ли? Открывай! – Сангак посмотрел на меня и подмигнул.

Лязгнула металлическая задвижка, дверь убогой лачуги распахнулась. На пороге показался сутулый мужчина лет пятидесяти в длинном зеленом халате. Он молча пропустил нас вперед, и снова запер дверь.

– Ты не бойся его, Виктор, – говорил Сангак, пока его приятель отсутствовал. – Он хороший человек, этот Муталиб, только очень молчаливый.

Появился Муталиб. Он бросил на меня угрюмый взгляд и уставился на Сангака.

– Это вас вертолет сегодня разыскивал? – спросил он.

– Нас, – кивнул Сангак.

– А это откуда? – задал Муталиб второй вопрос, указывая на автомат и карабин.

– Одолжили у охранников, – весело сказал Сангак. Больше мы не слышали вопросов хозяина. Он молча принес нам остатки своего холодного ужина, указал на циновки на полу вдоль стен, а сам пошел ночевать под навес.

Мы с Сангаком не стали попусту тратить драгоценное время и улеглись спать. Впервые за время пленения мне снился сон.

Я видел, будто пришел в гости к Женечке Милосердовой, самой красивой женщине в мире. Она встретила меня без лишних слов, накормила вкусным домашним ужином, приготовила ванну. А потом мы отправились в спальню и легли на кровать. Я жадно припал к ее губам, а когда оторвался и посмотрел на Женю, то увидел вместо нее на кровати полковника Филатова. Тот улыбался мне и протягивал руки. Я начал трясти полковника, что было сил, желая скинуть его на пол, но он не поддавался.

– Просыпайся! – услышал я голос Муталиба. – Скорее вставай.

Он тормошил меня за плечо. Я раскрыл глаза, не представляя, где нахожусь, и куда подевались прекрасная Евгения Милосердова и полковник Филатов.

– Скорее собирайся, – подбежал к нам Сангак. – В кишлаке волки.

– Где они? – вскочил я на ноги.

– Там, – махнул Сангак рукой в сторону реки. – Только что сел самолет.

Мы быстро забрали оружие, и Муталиб проводил нас на задний двор.

– Скажи им, что мы ушли ночью, – произнес на прощание Сангак, – и угрожали тебе оружием. Они поверят.

– Аллах акбар, – тихо произнес Муталиб.

Мы бросились к вершине, до которой было не менее полутора километров. Другого пути к спасению не было, и мы бежали, стараясь не оглядываться назад.

– Скорее, Сангак, – подгонял я друга.

Сзади слышалось сипение, Сангак задыхался, и я понял, что на этот раз нам будет трудно уйти от погони.

Желание жить подгоняло меня. Я никак не мог ухватить ускользающую от меня свободу.

– Скорее, Сангак, – снова просил я друга.

Но вместо ответа услышал автоматную очередь. Я остановился и оглянулся. Сангак лежал на земле без движений. Я не мог уйти, не удостоверившись в том, что он действительно мертв…