Я едва заметно улыбнулся, таким наивным показался мне лепет парня.

– Спроси, когда меня примет Латиф, – спросил я Сохиба.

– Уже сегодня, до наступления ночи, – ответил он мне, переговорив с моджахедами.

Мне не нравились их многозначительные переглядывания, но пока я должен был все терпеть, чтобы не испортить дело.

– Сейчас они отведут нас на ночлег, – сказал Сохиб.

И действительно, Шокар, державший в руках карабин, жестом приказал мне следовать за ним. Сохиб шел рядом со вторым моджахедом. Для нас не осталось апартаментов в царском дворце, нас поселили в жалкой лачуге-пристройке, которая находилась где-то на задворках.

Шокар пропустил меня вперед и подтолкнул карабином. Я видел, что второй боевик отвел Сохиба в сторону и что-то рассказывал ему. Парень согласно кивал головой, изредка отвечая на вопросы моджахеда.

Я не понимал, что происходило. Внутреннее чутье подсказывало мне, что моджахеды ведут себя неестественно и очень злобно по отношению ко мне. Почему Латиф, раз уж решился пригласить нас к себе, не принял меня и поселил в этом жалком жилье? Почему Шокар так явно пытался завязать со мной драку?

На все эти вопросы у меня пока еще не было ответов, но я надеялся, что в скором времени я обо всем узнаю.

Шокар стоял у входа, нахмурив брови, и не сводил с меня глаз. Как бы мне хотелось сейчас заговорить с ним и обозвать этого наглеца теми же словами, которые еще недавно он отпускал в мой адрес. Я осознавал, что начинаю нервничать, и могу допустить ошибку.

Вошел Сохиб, моджахеды развернулись и исчезли во мраке ночи.

– Что случилось? – спросил я у парня. Тот был чем-то озабочен.

– Ничего, – ответил Сохиб, пряча от меня глаза.

– О чем ты разговаривал с человеком Латифа? – снова попытался разговорить я Сохиба.

Но тот промолчал, он даже не смотрел в мою сторону. Он проследовал в глубь помещения и уселся у стены на циновку. Я понял, что он напуган и не хочет со мной говорить.

Некоторое время мы сидели молча. Все попытки понять смысл происходящего не дали положительного результата, и я стал думать о Москве, которую покинул больше месяца назад. В то время я еще надеялся, что возвращение мое будет скорым.

– О чем ты думаешь? – спросил из своего угла Сохиб.

Я не сразу ответил, был удивлен, что он заговорит.

– О доме, – наконец признался я.

– Дом – это хорошо. У тебя есть жена, дети, мама, папа?

Я посмотрел на Сохиба, не понимая, почему он задает мне этот вопрос. Что это – чистое любопытство или что-нибудь другое?

– Как и у всех остальных, – уклонился я от ответа.

– Мама – хорошо, папа – хорошо, жена – хорошо, – стал перечислять Сохиб. – У меня пока еще нет жены.

– Сколько тебе лет?

Он показал мне на пальцах.

– Двадцать три? – посчитал я. Парень согласно кивнул.

– Ну, у тебя еще все впереди, – улыбнулся я ему. Тот начал медленно раскачиваться взад и вперед и что-то бормотать себе под нос.

– Мне страшно, – наконец признался он.

– Ты все еще боишься, что нас убьют?

– Да, – коротко ответил парень.

– Не волнуйся. Ты же сам говорил, что я храбрый. Что-нибудь придумаем.

– Нет, – замотал он головой. – Люди Латифа очень хитрые, они сильнее тебя. Я не хочу умирать.

Что я мог сказать этому человеку, чтобы его успокоить? Меня самого начал одолевать страх. Я пытался заглушить его, так как поддаться панике – означало подписать себе смертный приговор; но неясность всякий раз выбивала меня из колеи легче, чем очевидная угроза.

– Я – торговец, – вдруг снова заговорил Сохиб. – А ты кто?

Сначала я был удивлен его вопросом, ибо никак не ожидал его услышать, а потом догадался, что Сохиба заставили выведать у меня, кто я и чем занимаюсь. «Что же, если Латиф таким образом добывает информацию, то мне не стоит сопротивляться», – подумал я.

– Я радист. Сохиб растерялся: – А что это такое?

– Сейчас попробую тебе разъяснить, – улыбнулся я, понимая, что это задача не из легких, потому что для парня, видимо, большой загадкой было само понятие «радио».

– Ты слышал о радио? – спросил я.

– Конечно, – засиял он счастливой улыбкой.

– А о телевидении?

Он не понял, о чем я ему говорил и ждал дополнительных разъяснений.

– Телевизор, – уточнил я. – Смотришь в него, а там показывают живых людей, прямо, как в окне.

– Да, да, – кивнул Сохиб. – Я видел такую картинку в книге.

Я знал, что для большинства населения горных районов этой страны многие вроде обыденные предметы были недосягаемой роскошью. Но чтобы человек ни разу в жизни не видел телевизора, такого я не мог себе представить! Видимо, удивление отразилось на моем лице, так как Сохиб обиженно поджал губу и уставился в противоположную стену.

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге выросла фигура Ахмада. Он бросил на меня ненавидящий взгляд и обратился к Сохибу по-афгански:

– Ты узнал то, о чем тебя просил человек Латифа?

– Еще не успел, – виновато ответил тот.

– Так чем ты здесь занимаешься?

Бедный Сохиб вжал голову в плечи от страха.

– Пойдем со мной, – приказал Ахмад парню.

Они вдвоем вышли на улицу. Я остался один, и старался не думать о плохом. Скоро Сохиб возвратился.

– Латиф не сможет тебя сегодня видеть, – сказал он.

– Почему?

– Он быстро уехал по делам, будет завтра, – объяснил он.

– Так нам нужно уходить?

– Куда? – испуганно произнес Сохиб. – Тебе велели дожидаться Латифа здесь.

Он замолчал. Я видел, что парень нервничает.

– Ты еще хочешь мне что-то сказать? – спросил я его напрямик.

– Это плохо, – вздохнув, ответил тот.

– Что именно?

– Сегодня ты обижал Шокара.

– И что с того?

– Он будет тебе мстить, когда наступит ночь. Лучше уходить отсюда.

– Как же я уйду, если Латиф приказал мне дожидаться его здесь?

Сохиб не ответил, он опасливо оглянулся на дверь.

Я задумался. Слова парня означали, что моджахеды не доложили Латифу о моем прибытии, иначе они не посмели бы угрожать моей жизни. Эта догадка молниеносно пронеслась у меня в голове.

Сохиб подошел совсем близко ко мне и прошептал:

– Рус джура, тебе нужно уходить. Они будут тебя убивать.

– Пусть только попробуют, – улыбаясь, сказал я. Однако это не успокоило парня, он мрачно опустил голову.

– Шокар приказал, чтобы я остался с тобой, – признался парень.

– Не вешай нос, друг, – подмигнул я ему. – Мы с тобой обязательно выкрутимся.

Я встал, посмотрел в маленькое окошко. На улице было спокойно. На всякий случай я осмотрел наше жилье. Запасных выходов в нем не было, и это облегчало мне работу, так как приглядывать следовало только за дверью.

Ужина дожидаться не приходилось, и я предложил Сохибу ложиться спать.

Ночью к нам действительно пожаловали непрошенные гости. Но я был готов встретиться с ними и хорошо подготовился к их приходу.

Как только Сохиб уснул, я встал с циновки, снял куртку и, свернув ее, положил на свое место. Сверху накрыл одеялом. Сам же перебрался к противоположной стене. Я сидел и дремал, пока не услышал слабого шороха у двери. Я сразу же очнулся и прислушался. У постройки кто-то тихо переговаривался. Опасения Сохиба оказались верными. Оскорбленный Шокар пришел, чтобы расквитаться со мной под покровом ночи.

По голосам я определил, что моджахедов трое-четверо, не больше. Я мысленно просчитал их действия и сообразил, что вместе они не станут врываться в жилище, так как здесь было весьма тесно. Я затаил дыхание и ждал. Моджахеды не спешили, тогда я осторожно прокрался ближе к двери. Как раз в это время она начала открываться с тихим скрипом.

Мои мышцы напряглись, а руки сжались в кулаки. Словно дикая кошка, я изготовился к прыжку.

В дверном проеме показался расплывчатый силуэт. Человек стоял в полуметре от меня и держал в руках продолговатый предмет. Он смотрел в ту сторону, где лежала моя циновка. Моджахед поднял руку, я увидел сверкающее острие штык-ножа от Калашникова.