Гэвин с трудом заставил себя открыть глаза. Комната вращалась перед ним. Он попытался встать на ноги и тут же врезался в стену у окна.

«Они отравили меня».

Эта мысль прожгла туман лихорадки, застилавший его сознание, и Гэвин понял, что снова оказался на полу. На его коже выступил холодный пот, а свет в спальне потускнел.

«Я не умру, пока не увижу Джоанну!»

Гэвин ощущал, как боль разрывала его желудок и отдавалась в голове резкими вспышками молний.

«Я должен предупредить ее. Я еще не могу позволить им убить себя!»

За полчаса до этого, стоя в маленьком церковном дворе, Гэвин внезапно почувствовал, как первые спазмы клещами стиснули его внутренности. Оставив мужчин, работающих на могилах Макиннесов, он удалился в свою комнату. Это пища, которую он съел в Грейт Холле! Он помнил, что ел не с того блюда, что Этол и все остальные. Гэвин запоздал к полднику, и кто-то поставил перед ним отдельный поднос с едой. Слишком озабоченный разговором с Этолом, он даже не взглянул, кто это был.

Гэвин открыл глаза. Наступила ночь или он начинает слепнуть? Он даже не мог понять, сколько пролежал на полу в этот раз, и попытался стереть пот, заливавший глаза. Но его руки стали словно ватными и не смогли выполнить даже такую простую работу.

Боль в животе несколько утихла, и он постарался встать на ноги, которые дрожали, как у младенца. Гэвин взглянул на дверь. Казалось, что она находится на расстоянии сотни миль от него.

И тогда он услышал, как панельная дверь в стене его комнаты открывается.

– Джоанна, – прошептал он слабым голосом, пытаясь поднять голову.

Слова замерли на его губах, рука инстинктивно потянулась к кинжалу, висевшему на поясе, но пальцы Гэвина так и не смогли обхватить рукоятку оружия.

Он неотрывно смотрел в приближавшееся лицо, в безжалостные серые глаза и видел в них не только ненависть. В них он увидел смерть…

– Он недавно был в церковном дворе, госпожа! Я передам, что вы его ищете.

Джоанна поблагодарила Эндрю и проследила, как огромный воин скрылся во внутреннем дворе замка. Через открытые двери она увидела, что светильники уже зажгли, и решила отправиться вслед за Эндрю. «Будь терпеливой, – сказала она себе. – Гэвин скоро вернется».

Сжав отчего-то руки за спиной, она развернулась и направилась в Грейт Холл. Остановившись у входа, она неуверенно осмотрелась и чуть не вскрикнула от неожиданности, когда в ее руку ткнулся влажный нос Макса.

Ощущение надвигающегося несчастья, казалось, витало в воздухе. «Нет, не стоит быть такой мнительной, – подумала она. – Он наверняка где-то неподалеку осматривает сооружения. Люди видели его. Здесь сейчас вполне безопасное место», – успокаивала она себя, потрепав собаку по голове и направляясь в большой зал.

Понимая, что начинает привлекать любопытные взгляды слуг, занимавшихся приготовлениями к ужину, Джоанна прошла на кухню. Пока есть время, нужно навестить Маргарет. В течение всего дня ей так и не удалось повидать бедную женщину.

Она подошла к двери, ведущей в маленькую комнату и, подняв фитильную лампу, которую несла с собой, обнаружила того же охранника на страже. Кивнув ему и стараясь не выдавать своего волнения, она взялась за засов.

Войдя в комнату, Джоанна вначале инстинктивно посмотрела в сторону панели. Она не хотела снова оказаться застигнутой врасплох внезапным появлением Матери. Но панель в стене была закрыта. Захлопнув за собой дверь, она повернулась к Маргарет.

Соломенная подстилка в углу маленькой комнаты была пуста… Удивившись, она оглядела комнату. Нетронутая чашка с бульоном стояла там лее, где она оставила ее прошлой ночью. Жалкие пожитки женщины, принесенные сюда по указанию Джоанны, тоже лежали в углу, там же, где и прежде.

Джоанна повернулась и открыла дверь. Молча глянув на часового, она вышла и быстрым шагом пошла по коридору. Проходя через кухню в Грейт Холл, она на ходу оценивала две имевшиеся возможности: Маргарет ушла по собственной воле или же ее забрала Мать.

В любом случае Гэвин должен об этом узнать. Дойдя до Грейт Холла, она почти перешла на бег, промчавшись через внутренний двор в арочный проход. Во дворе часовни она увидела нескольких людей, все еще работавших при свете факела, но, подойдя ближе, не обнаружила среди них Гэвина.

Приближаясь к мужчинам, она уже не могла успокоить бешено стучавшее сердце и освободиться от охватившей ее тревоги.

– Вы не видели хозяина? – обратилась она к группе работников и внезапно остановилась. На траве позади людей она заметила большую каменную плиту, прежде закрывавшую могилы ее родителей и той несчастной, которую приняли за нее. Окружающие замерли и удивленно уставились на нее. Джоанна посмотрела вниз, в разрытую могилу, и увидела завернутые в саваны тела своих родителей.

Оцепенев от столь шокирующего зрелища, она попятилась, и пожилой работник быстро встал между ней и могилой: Он доброжелательно спросил:

– Вы ищете хозяина, госпожа?

Горестные воспоминания переполнили душу Джоанны, и молодая женщина довольно долго не могла произнести ни слова, пытаясь взять себя в руки. Заставив себя сосредоточиться на том, зачем пришла, Джоанна посмотрела на мужчину и кивнула.

– Он не был здесь с послеполуденного времени.

– Не был?

– Он стоял примерно там, где сейчас стоите вы, и говорил нам, что нужно делать, а потом вдруг побледнел, госпожа, вроде как человек, выпивший слишком много эля, повернулся и пошел в ту сторону.

Когда Джоанна оглянулась, чтобы посмотреть на Оулд Кип, куда указывала рука мужчины, то краем глаза заметила луну, восходящую над холмами за ущельем.

Она молча развернулась и снова побежала через арочный коридор и двор замка. Страх сжал ее сердце, когда, взбегая по ступеням, она взглянула на окровавленный железный крест. У открытой двери она с разгона ударилась о грудь графа Этола, в испуге отпрянула назад и чуть не упала со ступеней. Руки горца рванулись вперед и, поймав ее за локоть, удержали девушку.

– В чем дело, Джоанна? Ты выглядишь так, будто за тобой гонится сам дьявол!

Она чувствовала, что с трудом сдерживает слезы, и внутренне проклинала себя за слабость.