Рецензия на книгу Ж. ван Рийнберка «Таро. История, иконография, эзотеризм»

Этот большой том является результатом долгих и терпеливых поисков всего того, что хоть в какой-то степени относится к Таро; следует прежде всего похвалить автора за проявленные им добросовестность и беспристрастность, которые не так уж часто и встречаются, а также за ту осторожность, с которой он взбегает влияния разного рода оккультистов, их безосновательных утверждений и самых разных небылиц, распространяемых ими по данному по воду, В первой части он собрал все, что можно было найти в разного рода книгах и архивных документах о происхождении Таро и игральных карт, а также о времени их появления в различных областях Европы; необходимо сразу же сказать, что в этом вопросе он не смог прийти к какому-нибудь определенному выводу и лишь избавился от некоторых фантазий, но в целом загадка так и осталась неразгаданной, и поскольку вряд ли какие-то важные документы остались ему недоступными, то можно сказать, что она едва ли будет разгадана в ближайшее время, по крайней мере в рамках чисто исторического исследования. Все, что можно с уверенностью утверждать, так это то, что игральные карты были широко известны уже к концу ХIII века, особенно в странах Центральной Европы, а также что слово «Таро», этимологию которого, между прочим, невозможно установить с точностью, не использовалось до ХV века, хотя обозначаемый им предмет, несомненно, более древнего происхождения. Гипотеза восточного происхождения Таро, на которой некоторые очень настаивают, ничем не подтверждается; и мы можем добавить, что если даже арабы и сыграли здесь роль «посредников» и карты Таро пришли в Европу из исламских стран, то и в этом случае вопрос не становится более ясным хотя бы по той причине, что все трудности только отодвигаются еще дальше. Кстати, нам непонятно, почему все странным образом обращаются за объяснениями к арабскому слову наби, в отношении которого совершенно ясно, что оно не означает ничего, кроме «заменителя», «заместителя» или «представителя»; непонятно, какие аргументы выдвигаются в пользу того, что оно может служить для обозначения карт Таро, поскольку это слово, бесспорно, не имеет ничего общего со словом наби и не происходит от корня, обозначающего какое-либо магическое или теургическое действие. Заметим также, что арабским наименованием азартных игр будет не гамар, «луна», а гимар, и что нет такого арабского слова пагад, а есть еврейское слово багод, «обманщик», которое также может иметь значение «фокусник».[107] С другой стороны, версия знакомства европейцев с картами Таро через цыган является не более правдоподобной, поскольку, вопреки некоторым утверждениям, Таро становится известным европейцам еще до того, как цыгане появляются на континенте; этот факт не оставляет и следа от большинства «легенд» о Таро, распространяемых оккультистами.

Во второй части автор исследует все, что в разного рода источниках, а также в произведениях искусства античности и средневековья имеет некоторую связь с идеями, выраженными через символику арканов Таро; некоторые обнаруженные им соответствия достаточно отчетливы, однако есть и такие, что остаются весьма смутными и неясными. Разумеется, все эти соответствия остаются лишь фрагментарными и не поднимаются над уровнем обычных наблюдений; более того, не следует забывать, что использование одинаковых символов еще не доказывает их исторического родства. Мы, признаться, не вполне понимаем, почему эти соответствия г-н Ван Рийнберк называет «экзотеризмом Таро» и как он отличает этот «экзотеризм» от противоположного ему «эзотеризма». Преподносимая им как «результат личных размышлений и озарений» третья и последняя часть, где он обращается к той стороне Таро, которую он считает «эзотерической», на самом деле не содержит в себе ничего более глубокого, чем две предыдущие, и, откровенно говоря, эта часть книги не является самой лучшей. В начале рассуждений, относящихся к каждому из больших арканов Таро, он размещает что-то вроде девиза, образованного сочетанием двух латинских букв, пытаясь таким образом резюмировать значение каждой карты; достаточно забавно наблюдать, как он стремятся во что бы то ни стало найти для каждой карты два слова, начальными буквами которых были бы «S» и «I». Но не будем больше задерживаться на этих беспочвенных фантазиях; обратим лучше внимание на внушительные размеры библиография, а также на интересные репродукции, размещенные на вкладышах в конце книги, и добавим, что чтение книги этого автора, не смотря на всю его эрудицию, не вызвало у нас скуки, а иногда даже доставило удовольствие.

Рецензия на книгу Ж. Шабосо «Таро. Очерк принципов герметизма»

Эта другая книга о Таро является свидетельством совершенно иной точки зрения, и хотя она не столь велика по объему, как предыдущая, но гораздо более претенциозна по своему содержанию, несмотря на скромный подзаголовок — «очерк»; мы, между прочим, не оспариваем, что автор имеет полное право искать для карт Таро астрологическую или какую-либо иную интерпретацию при условии, что ни одну из них он не будет преподносить как абсолютную истину; но может ли он выполнить это условие, рассматривая герметизм в качестве основы символики Таро? На самом деле ему следовало бы с самого начала объяснить, какой смысл он вкладывает в то или иное слово; нам кажется, что автор чрезмерно расширяет значение термина «герметизм», который у него вообще включает в себя все, что только можно себе представить, и даже Каббалу; и хотя он достаточно ясно обозначает то, что связывает герметизм и алхимию, и то, что их разделяет, все же его определение герметизма в качестве «тотального Космического Сознания» является сильным преувеличением и к тому же очень далеко от истины. Между прочим, его собственные комментарии к пластинам Таро не ограничиваются только герметизмом, так как с самого начала в своей книге он отталкивается от анализа большого количества информации, принадлежащей различным традиционным формам; конечно же, за это автора нельзя упрекать, и даже наоборот, но он, возможно, не всегда проверяет достоверность этой информации, да и используемый им метод ее анализа слишком напоминает тот, что можно встретить у «оккультистов»; например, было бы совсем неплохо, если бы он полностью отказался от обращения к фигуре Адда-Нари (то есть Ардха-Нари, андрогин, соединяющий качества Шивы и Парвати), значение которой было полностью искажено Элифасом Леви и которая на самом деле ничего общего с Таро не имеет.

Господни Шабосо, как и многие другие, попытался «реконструировать» первоначальные фигуры Таро; как и другие, он привнес в интерпретацию их значений много собственных идей, и нет никакого основания считать его «реконструкцию» более правомерной, чем все остальные; мы думаем, что гораздо лучше было бы обратиться к обыкновенным изображениям этих фигур, которые если и были искажены с течением времени, но все же вряд ли настолько сильно, чтобы полностью утратить изначальную символику. Передачу изображений Таро, в сущности, можно сравнить с передачей «фольклора» от поколения к поколению, и если случай с Таро не является каким-то особенным, то мы можем быть уверены, что изначальная символика в некоторой степени сохранилась; в данной области всякое новшество, вводимое по индивидуальной инициативе, всегда опасно, и, как и литературная обработка так называемых «народных» сказаний, любая об работка символов Таро не может хоть немного не затемнять и не искажать их первоначальный смысл, смешивая его с разного рода «украшениями», в той или иной степени фантастическими, но всегда совершенно излишними. Эти рассуждения касаются не только г-на Шабосо, но и всех его предшественников, и мы готовы даже признать, что средневековый стиль, который он избрал для своих изображений Таро, не менее правдоподобен, чем так называемое «египетское» или «индуистское» Таро, однако в любом случае это всего лишь степень правдоподобия. Добавим, что здесь мы ограничиваемся той точкой зрения, с которой Таро имеет лишь символическую ценность; с иной точки зрения (которую можно было бы назвать «практической») следует прежде всего задуматься, могут ли эти произвольно измененные изображения служить эффективной «опорой» для тех тонких психических влияний, которые были, бесспорно, свойственный изначальным пластинам Таро.