– Если и отклонили, всё равно должны известить. Буду скоро по делам в Ташкенте, – непременно справлюсь.

– Сделаете большое одолжение.

– Значит, с работами у вас не так уж плохо?

– За нами дело не станет. Вся загвоздка в одном отрезке. Там без двух экскаваторов никак не обойтись. Говорят, несколько экскаваторов идут с пристани собственным ходом, – может быть, и нам парочку отпустите?

– Экскаваторы придут не скоро. Те, которые подвезут на тракторах, поступят на головной участок. Вы на скорое получение экскаваторов не рассчитывайте. А насчёт вашего партийного дела справлюсь обязательно. Ну, до свидания!

– По участку не проедете?

– Нет. Есть срочное дело. Заеду в следующий раз специально, дня на два. Переночевать устроите?

– Милости просим.

Машина тронулась. Опять по обеим сторонам дороги поскакала степь, пегая, с чёрными подпалинами. Морозов уже знал происхождение этих подпалин. Он вообразил огонь, разливающийся по степи мерцающим прибоем, перехлёстывая через стога и постройки, и несущийся дальше в поисках драгоценного леса, завезённого сюда за сотни километров.

На всем протяжении дороги, то тут, то там Морозов видел прокопчённые в лёссе арыки и широкие ложбины, в которых, за облаками пыли, как китайские тени, двигались силуэты необычных пахарей. Они бежали рысью, погоняя лошадей, тащивших вместо плуга огромный стальной гребень, словно вычесывали перхоть из заскорузлой гривы земли, и взбудораженная перхоть окутывала их рыжим туманом.

От быстрой езды степь начинала струиться в глазах, как однообразная серая жижа. Морозов увидел вдали от дороги огромный столб пыли, медленно пробиравшийся по степи. Он заслонил рукой глаза от солнца и смотрел на странный смерч. Из пыли торчал огромный костыль. Это была стрела экскаватора. Начальник велел остановить автомобиль и, привстав, смотрел на махину, медленно ползущую по пустыне. Морозов выплюнул неразборчивое ругательство.

– Чего стоишь? Поезжай, – крикнул он на шофёра и сейчас же сам устыдился своего окрика. – Далеко ещё до пристани? – спросил он, немного помолчав, стараясь придать своему голосу как можно более дружественное звучание.

– Километров девяносто.

– Поддай-ка газу, очень уж медленно едем.

Шофёр дёрнул машину, как непослушного коня, и машина понеслась танцующим галопом – глотать хлопья воздуха и километры.

Примерно километров через семь Морозов увидел второй экскаватор, но уже не остановил автомобиля. Потом третий, четвёртый. До пристани он насчитал их шесть.

На пристань автомобиль влетел, как ветер. Шофёр внезапно затормозил, и Морозов скорее вылетел, чем выскочил через открытую дверцу на хрустящий песок набережной.

– Где тут товарищ Уртабаев?

Ему указали рукой по направлению к баракам. Он прошёл за бараки и увидел там, где начиналось плато, два полусобранных экскаватора. Сборкой руководил таджик в белом европейском костюме. Морозов подошёл вплотную:

– Вы товарищ Уртабаев?

– Я.

– Вы получили мою записку?

– А вы кто такой? – окинул Морозова с ног до головы Уртабаев.

– Я Морозов.

– Новый начальник? – вопрос прозвучал резко и насмешливо.

– Вы получили мою записку? – повторил Морозов, чувствуя, что раздражается, и стараясь не терять самообладания.

– Получил.

– И?

– Пойдёмте отсюда. Зайдём куда-нибудь, где можно будет поговорить… Кончайте, ребята, без меня, – повернулся Уртабаев к рабочим. – Приду – проверю.

Он пошёл прямо, не оглядываясь, по направлению к баракам. Морозов нагнал его на полдороге.

– Немедленно прекратить сборку и разобрать собранные уже экскаваторы.

– Не торопитесь, – нахмурился Уртабаев. – Поговорим. Я сегодня должен закончить сборку восьмого Бьюсайруса и ночью собирался к вам, на «голову». Вы сюда приехали специально по вопросу об экскаваторах?

Во взгляде Уртабаева, в том, как он подчеркнул слово «специально», было что-то издевательское и оскорбительное.

– Да. И говорить нам особенно не о чем. Вы получили форменный приказ, подписанный начальником строительства и главным инженером, немедленно прекратить сборку и выехать на «голову». Вы не только не потрудились его выполнить, но продолжаете собирать экскаваторы и высылать их на плато. Вы знаете, как это называется у нас на партийном языке?

– Я знаю, что начальник и главный инженер, приехав на новое строительство, сделали бы лучше, если бы не начинали со скоропалительных приказов, а сперва ознакомились с положением работ.

Они стояли в дощатой каморке начальника пристани. Уртабаев запер дверь ключом и ключ бросил на стол.

– Вы так думаете? Вы думаете, что вам разрешат для вашей фантазии переломать все экскаваторы? Вы ошиблись. Мы ещё сумеем справиться с самодурством молодых и слишком самонадеянных инженеров. Вы временно отстраняетесь, за неподчинение приказу, от исполнения обязанностей заместителя главного инженера и сдадите все дела товарищу Киршу.

– Опасаюсь, что вы принимаете решение слишком молниеносно и берёте на себя очень большую ответственность. За состояние экскаваторов до момента вступления их в эксплуатацию отвечает фирма Бьюсайрус. В данном случае я действую с согласия этой фирмы, в лице её представителя инженера Баркера. Если экскаваторы поломаются, отвечает за это фирма Бьюсайрус.

– Это ложь! Я знал заранее, что, припёртый к стене, вы захотите свалить всю вину на Баркера, поскольку он уехал и этого нельзя проверить. Вы ошиблись. Баркер перед отъездом передал свои функции и указания другому американскому инженеру, который категорически протестует против вашего нелепого эксперимента и грозит снять с себя всякую ответственность, если экскаваторы не будут немедленно разобраны.

– Подождите, тут возникло, очевидно, какое-то недоразумение.

– Никакого недоразумения тут нет, дорогой товарищ Уртабаев, а есть просто общепринятое правило честных людей: если ты заварил кашу – расхлебывай её сам, а не старайся взвалить вину на другого.

– Вы, кажется, полагаете, что пост начальника строительства даёт вам право держать себя по-хамски с подчинёнными вам партийцами. Я не понимаю и отказываюсь понимать ваши неуместные намёки. Всё это дело в конце концов очень легко выяснить. Куда уехал Баркер?

– В Америку.

– Как это в Америку? Ведь экскаваторы не собраны!

– Не прикидывайтесь дурачком, товарищ Уртабаев. Инженер Баркер уехал неделю тому назад. Об этом знает каждый из ваших рабочих, и за неделю до отъезда знало всё строительство. Ваша игра бесцельна, и она не делает вам чести. Вы допустили самоуправство по отношению к фирме Бьюсайрус и по отношению к строительству, и вы будете отвечать за это. Нечего тут прятаться за чью-то спину. Единственно, что вам осталось сделать, – это немедленно отдать распоряжение о разборке экскаваторов. Что будет с теми, которые уже вышли, – решим завтра.

– Но поймите, ведь это же единственный способ, который гарантирует нам, что экскаваторы действительно в ближайшее время попадут на строительство…

– Вот-вот, с этого надо было начинать. Ваш способ гарантирует строительству только поломку машин и скандал с фирмой Бьюсайрус. Баркер уже раньше возражал против ваших затей. Идите и отдайте распоряжение о разборке, сами поедете со мною.

– Но я уверяю вас, вы ошибаетесь…

– Может быть, – тогда я буду отвечать за свои ошибки. Вы отдадите распоряжение или нет?

– Нет.

– Ах, вот как!

– Вы же отстранили меня только что от исполнения моих обязанностей. Мои распоряжения с этой минуты недействительны. Распорядитесь сами.

Это звучало не только как издевательство, это звучало как вызов. Морозов, не ожидавший прямого сопротивления, ответил не сразу. Глаза таджика светились упрямством и злобой.

«Вот так местные кадры!»

Морозов взял со стола ключ и отпер дверь.

– Хорошо, я сам отдам это распоряжение. А с вами мы поговорим в партийном комитете.

Уехать в тот же день Морозову не удалось: обнаружились неисправности в моторе. На следующий день, с утра, когда Морозов садился уже в машину, пришло известие, что в пятнадцати километрах от пристани затонула баржа с частями от двух экскаваторов. Пришлось немедленно перебросить туда всех рабочих и спасать потонувшие части, пока не утащила их вода и не исковеркало камнями.