На следующий день самолетом Катуков вернулся «домой» – в штаб 3-го механизированного корпуса. На «раскачку» времени не было. Формирование армии было приказано завершить к 17 февраля в ближайших тылах Северо-Западного фронта.

Дело это оказалось невероятно мучительным – другие слова подобрать трудно. Бушевала метель, дороги были покрыты огромными сугробами и оказались абсолютно непроходимыми для колесных машин. Пришлось использовать в качестве тягачей и снегоочистителей танки. Прибывший на место представитель бронетанкового управления категорически запретил это как противоречащее инструкции. Потребовалось распоряжение Г. К. Жукова, чтобы отменить запрет. И все же части и соединения по снежному бездорожью двигались крайне медленно.

Ко всему этому выявилась другая беда: в районе формирования не было ни горючего, ни боеприпасов, ни продовольствия. Ближайшая же база снабжения находилась в 250 километрах. К ней вели лишь проселочные дороги, тоже занесенные снежными сугробами. Пришлось и тут для расчистки дорог пустить в дело танки.

– Не знаю, как мы будем воевать, но формирование армии я всю жизнь буду помнить, – досадовал Катуков в разговоре с Попелем. – Метель вот только и выручает.

– Метель? – изумился Попель. – Она же главная наша мучительница.

– И спасительница. Представь, как выглядела бы сверху местность, если бы следы прохождения войск сразу не заметались и авиация противника могла бы действовать.

– Да. Живая карта для бомбежек, – встревожился Попель.

– Все возможное для ускорения движения войск к местам сосредоточения и маскировки этих мест делается, – продолжал Катуков. – Но нужно… невозможное, что ли… Сосредоточь, Николай Кириллович, всю партполитработу на этом. Много пота потребуется, зато не будет крови. Метель – штука коварная. Вдруг прекратится, а там, глядишь, и небо прояснится. Тогда жди бомбежек.

С Попелем Катуков сошелся быстро и высоко ценил его умение работать с людьми, способность находить действенные способы мобилизации войск на решение сложных конкретных задач. Как и всегда, огромную помощь в эти дни оказывал Катукову Дынер. До войны инженер одного из киевских предприятий, Павел Георгиевич оказался весьма незаурядным военным инженером-организатором. Вместе с Катуковым, будучи его неизменным помощником по технической части, он всегда быстро осваивал новый объем деятельности.

Оба они – Попель и Дынер, каждый на своем месте, – проделали огромную работу в период формирования армии, взяли на себя решение многих организационных и хозяйственных вопросов, дав Катукову возможность более обстоятельно заниматься знакомством с командными кадрами и прибывающими войсками.

Включенные в состав армии соединения и их командование производили отрадное впечатление. За 3-й механизированный корпус Катуков был спокоен. Тем более что назначенного вместо него командиром этого корпуса генерал-майора танковых войск С. М. Кривошеина он знал и ранее, часто встречался с ним по служебным делам. До войны Кривошеин командовал механизированным корпусом, а в начале ее принял участие в первых боях с фашистскими захватчиками. С августа 1941 года он был начальником управления боевой подготовки бронетанковых и механизированных войск Красной Армии.

Мощным соединением был 6-й танковый корпус. Он уже имел некоторый боевой опыт: участвовал в летне-осенних боях в составе войск Западного фронта. Командовал корпусом генерал-майор танковых войск А. Л. Гетман. После окончания в 1937 году Военной академии механизации и моторизации РККА А. Л. Гетман служил в танковых войсках, в должности командира танковой дивизии участвовал в битве за Москву.

3-й механизированный и 6-й танковый корпуса составляли главную ударную силу 1-й танковой армии, и оба они возглавлялись грамотными, с боевым опытом, решительными, волевыми генералами-танкистами. С удовлетворением знакомился Катуков с командным и политическим составом отдельных частей, прибывавших в армию.

Правда, первоначально не все ладилось в управленческом аппарате армии. Некоторым ее работникам так и не удалось перестроиться, понять специфику танковых войск. И это все больше тревожило Катукова.

Вскоре поступил приказ, согласно которому 1-й танковой армии предстояло стать главной ударной силой во фронтовой наступательной операции, имевшей целью разгромить 16-ю немецкую армию и полностью ликвидировать блокаду Ленинграда. И сразу началась неимоверная по напряженности работа: завершалось формирование армии, усилилась боевая учеба в войсках, а штаб и все службы сосредоточились над составлением расчетов и других документов, необходимых для разработки плана будущей операции. Тут-то и сказалась некомпетентность некоторых работников штаба армии в танковых делах. Катуков срочно отозвал из 3-го механизированного корпуса на должность начальника оперативного отдела армии своего старого боевого соратника Никитина. Неувязок стало меньше. Но нужны были кардинальные меры. И Катуков обратился к приехавшему для ознакомления с ходом подготовки операции Г. К. Жукову с просьбой заменить начальника штаба армии. Он порекомендовал на эту должность начальника штаба 22-й армии генерал-майора М. А. Шалина, которого хорошо знал и был уверен, что он быстро освоит специфику танковых войск.

Г. К. Жуков тут же дал указание произвести замену: через несколько часов Шалин, прилетевший самолетом, доложил Катукову о своей готовности приступить к работе. Человек дела, энергичный и решительный, Шалин быстро вник в замысел предстоящей операции. Все планы, приказы, расчеты были сделаны быстро и как надо.

Несколько раньше на должность заместителя командующего войсками армии прибыл генерал-майор Е. В. Баранович. За плечами у него был богатейший боевой опыт трех войн – русско-японской, первой мировой и гражданской. Человек немолодой, Ефим Викентьевич с завидной энергией увлекся разработкой плана операции, оказывал Катукову весьма ощутимую помощь в подготовке войск армии.

За управленческий аппарат армии Катуков был теперь спокоен: он быстро превращался в слаженный, четко, инициативно работающий коллектив. Таким же оказался и коллектив политотдела армии во главе с начальником генерал-майором А. Г. Журавлевым. Вообще кадры руководящих политработников в армии, по выражению Попеля, были «что надо».