Я, оказывается, забыл выключить интерком. Кто-то в трюме номер один высказался не совсем по-военному:

— Он хочет сыграть в бридж колодой для дурака.

Хиро благоразумно проигнорировал это замечание.

— Лейтенант Линдквист, доктор Бобр, мы можем довериться Генхису? А то, если на борту не окажется всей команды, маневрировать будет довольно нелегко.

— Думаю, да, — ответил Бобр. — Для моего народа переговоры — это святое, ибо мы,!пликсси*ане, предпочитаем говорить, а не воевать, и гораздо больше занимаемся первым, чем вторым. С тех пор, как мы переняли у вас обычай вывешивать белый флаг, я никогда не слышал, чтобы он был обесчещен.

— Сомневаюсь, чтобы здесь был подвох. Вряд ли они думают, что им грозит опасность, — мрачно произнесла Катарина. — К тому же — сколько еще мы сможем отвлекать Дэр?

— Верно. Договорились, — подытожил Хиро. Катарина включила громкоговоритель. — «Немезида», оставайтесь на месте. Я пошлю к вам офицера, уполномоченного обсудить условия разоружения ваших кораблей и репатриации личного состава, — передал Хиро фон Тирпитцу.

На другом конце послышался пронзительный звук, лишь отдаленно похожий на смех.

— Ваши условия приняты! Присылайте своего офицера!

Когда я закончил сеанс связи с «Немезидой», Баки с грустью отметил:

— Должен заметить, этот фон Тирпитц — порядочный грубиян. Не знаю, где Генхис разыскивает этих своих хулиганов.

— Мичман, ты не хочешь вызваться полететь? — осведомился Хиро. — Если остается хоть какая-то надежда убедить Генхиса повернуть обратно, то наш долг, по-моему, сесть, раскурить с ними трубку мира и попытаться закопать томагавки.

Реакция Баки оказалась довольно неожиданной.

— Капитан Хиро, если мы закопаем томагавки, то надо будет как-то отметить это место, чтобы потом их найти. А если мы будем курить трубку — не вызовет ли это эмфизему?

Катарина подняла глаза к потолку. А я поспешил вежливо отказаться:

— Э-э… капитан, эти Грызуны слегка недовольны мной по личным причинам — а я что-то слышал о бытующей у них ритуальной кастрации, — так что, наверное, не стоит посылать именно меня. Это вряд ли поспособствует успешному исходу переговоров.

— Ничего не поделаешь, мичман. Я не могу командовать кораблем со шлюпки и лейтенанта Линдквист послать тоже не могу. Хотя мы и привлекли ее к ведению боевых действий, она, в конце концов, офицер разведки, и было бы грубейшей ошибкой позволить ей попасть в лапы Грызунов, если вдруг они нарушат правила ведения переговоров. В регулярных войсках космофлота это просто не принято. — Хиро говорил тем тоном, каким обычно общаются с полудурками. — Больше офицеров, кроме тебя, на борту нет. К тому же ты находишься под защитой белого флага, так что тебе не о чем беспокоиться.

— Слушаюсь, сэр, — ответил я. Катарина покусывала нижнюю губу. — Хочешь что-нибудь предложить? — с надеждой спросил я.

— Возьми шлюпку. Заверни ее в простыню. Двигайся помедленнее, чтобы они подумали, что шлюпке не хватает скорости, а обратно мчись на всех парах. Не затягивай переговоры. Как только на Втором канале заметят корабли Генхиса, они достанут Лидию хоть из-под земли. — Катарина подождала, пока Хиро отвернется, и нежно поцеловала меня. — С Богом.

— Кен, я хочу сопровождать тебя, — подал голос Баки. — Я сумею убедить своего полубрата прислушаться к сладкому голосу разума.

— Лучше не надо. На вас у них тоже есть зуб. Если вы полетите, то Кену понадобится, чтобы кто-то остался в шлюпке и последил, как бы Генхис там ничего не напакостил.

— Я полечу! Я полечу с вами! Я могу остаться в шлюпке, — тут же предложил Гарри. Хиро молча кивнул.

Долгий путь к флагманскому кораблю Генхиса в тесной шлюпке вместе с Баки и Гарри показался мне бесконечным. Даже Гарри чувствовал себя несколько подавленно. Когда лодка проходила мимо похожей на цилиндрический обрубок трубы мины, я спросил Гарри:

— Что это за штуковина у меня под сиденьем?

— Какая штуковина, сэр?

— Да вот эта коробка.

— А, это запасные пайки, сэр, — сообщил Гарри. — Мало ли что — могут и пригодиться.

Когда мы причалили к борту длинного и узкого корпуса «Немезиды», я сообщил фон Тирпитцу, что у нас на борту находится Баки. Он выслушал меня с величайшим вниманием.

Едва мы взошли на борт, я понял почему. Чтобы с должными почестями приветствовать Баки, фон Тирпитц выстроил шеренгу из двадцати Грызунов. Некоторые еще застегивали пряжки на ремнях.

Командующий парадом Грызун взмахнул чем-то похожим на ритуальный хлебный нож, и гвардейцы взяли на караул. Я заметил, что все они вооружены современными винтовками. Баки подернул усиками.

— Как утомительны эти церемонии, — пожаловался он.

Румяный Грызун в непомерно больших эполетах церемонно поклонился ему.

— Я капитан фон Тирпитц, Ваша Округлость. — Он с ненавистью поглядел на меня. — Меня не известили о вашем прибытии. Разрешите показать вам незасекреченную часть корабля.

— В этом нет необходимости, — высокопарно отказался Баки. — Я должен увидеть своего полубрата Генхиса.

— Это не представляется возможным. Наш верховный главнокомандующий сообщил, что чувствует небольшое недомогание.

— Какая наглость! А где, в таком случае, Чивс? — В голосе Баки прозвучали раздраженные нотки.

— Чивс тоже себя нехорошо чувствует. Разрешите, я покажу вам корабль.

Баки наклонился ко мне и прошептал:

— Друг Кен, мое присутствие оказалось бесполезным. Мой полубрат не желает встречаться со мной. Теперь все в ваших руках.

Он позволил фон Тирпитцу увести себя. Ко мне подошел Грызун пониже с нашивками капитан-лейтенанта.

— Вы — мичман Маккей? Следуйте, пожалуйста, за мной.

Он провел меня в огромную каюту, отделанную переливающимися шпалерами, звериными шкурами и полосками легкой, прозрачной ткани. Она полностью соответствовала бы представлению сумасшедшего короля Людвига о том, каким должен быть гарем мавра. Грызун с тремя нашивками немедленно удалился, оставив меня в обществе Генхиса и охранников.

Развалившийся на диване верховный главнокомандующий был тощим и костлявым Грызуном с обвисшими бакенбардами и жадными горящими глазами. Он поднялся и потер лапы одна о другую.

— А, мичман Маккей. Разрешите мне называть вас Кеном? Я надеялся, что вы прилетите. Мне хотелось увидеть вас собственными глазами. До того, разумеется, как я уничтожу ваш корабль. — Он махнул рукой на охранников. — О, не обращайте на них внимания. Они не говорят по-английски.

— Неплохая берлога, — похвалил я, оглядываясь по сторонам.

— Да, премилое местечко, не правда ли? Оно имеет налет этакого варварского великолепия. Декоратор честно заработал те деньги, что я ему заплатил.

— Не сомневаюсь. Давайте перейдем к делу. Надеюсь, Чивс рассказал вам о том, как Адольф ухитрился запустить ракету в свой собственный корабль, когда пытался уничтожить нас? Так что, строго говоря, мы тут ни при чем.

— О, Чивс действительно говорил о чем-то в этом роде. Чивс — просто клад. И к тому же такой покладистый. — Генхис оскалился. — Извините за каламбур.

— Э-э… Ничего-ничего.

— В общем, Чивс — Грызун поистине дальновидный. Когда я приду к власти, то сделаю его своим главным визирем. Может, мне не стоит вам этого говорить, но, если бы не его помощь в организации финансовой поддержки, я бы не смог осуществить эту экспедицию. У меня большие планы, Кен, большие планы.

Он фальцетом затянул «Ибо я король пиратов». Эту песню гораздо лучше исполнять басом.

— Вернемся к Адольфу, — предложил я.

— Вы хотите обсудить Адольфа? Моего слабого, корыстолюбивого и на редкость глупого полубрата? Я использовал его, ведь после того, как я взойду на трон, он был бы мне очень некстати. Я, собственно, очень вам благодарен за то, что наконец-то избавился от него. Лично мне совершенно безразлично, останетесь ли вы в живых, но я обещал папочке разнести вас на кусочки, так что этот предмет обсуждению не подлежит. Надеюсь, что мне удастся сохранить ваше тело в неприкосновенности и содрать с него шкуру. По-моему, она весьма подойдет к драпировкам, как вы думаете?