– Странные у тебя друзья. - Он присел на собственный хвост - поза, которую он обычно принимал, когда хотел подумать, - и тут же подскочил, шипя и ругаясь от боли, поскольку забыл о плачевном состоянии своей задней конечности.

Я подул ему на хвост, что как будто помогло и несколько его успокоило.

Он сказал:

– Потребуется механическое антигравитационное устройство, и я, конечно, его для тебя достану, но требуется еще содействие от центральной нервной системы твоего друга - если у него таковая имеется.

– Я думаю, что имеется, - ответил я, - но как именно он должен содействовать?

Азазел замялся:

– Понимаешь, он должен верить, что может летать. Через два дня я посетил Бальдура в его скромной квартирке. Протянув ему устройство, я сказал:

– Вот.

Устройство не производило впечатления. Было оно величиной с каштан и, если поднести его к уху, довольно странно жужжало. Не знаю, каков был у него источник энергии, но Азазел заверил меня, что он не иссякнет. Еще он говорил, что устройство должно соприкасаться с кожей летуна, и потому я прикрепил к нему цепочку и сделал медальон.

– Вот, - повторил я, и Бальдур в сомнении отступил назад. - Наденьте цепь на шею и носите под рубашкой. И под нижней рубашкой, если вы ее носите.

Он спросил:

– Джордж, а что это?

– Антигравитационный прибор, Бальдур. Последняя модель. Крайне научно и полностью секретно. Не говорите никому ни в коем случае.

Он осторожно протянул руку.

– Это дал вам ваш друг? Я кивнул:

– Наденьте это на шею.

Он нерешительно просунул голову в цепочку и, ободряемый мною, расстегнул рубашку, пропустил медальон внутрь и снова застегнулся.

– А теперь что?

– А теперь расставьте руки и летите.

Он расставил руки, но ничего не произошло. Он насупился, и его маленькие глазки остро взглянули из-под кустистых бровей.

– Издеваетесь?

– Нет! Вы должны поверишь в то, что полетите. Вы смотрели "Питера Пэна" - диснеевский мультик? Вот и скажите себе: "Я могу летать, я могу летать, я могу летать".

– Так в мультике их еще посыпали волшебным порошком.

– Это ненаучно. А то, что на вас надето, крайне научно. Скажите себе, что можете летать.

Бальдур окинул меня долгим, тяжелым взглядом. У меня, как вы знаете, храбрость льва, но мне стало слегка не по себе. Я добавил:

– Бальдур, это требует времени. Вам надо научиться.

Все еще глядя на меня, он неуклюже расставил руки и произнес: "Я могу летать. Я могу летать. Я могу летать".

И ничего не произошло.

– Прыгайте! - сказал я. - Дайте затравку!

Я сильно забеспокоился, знает ли Азазел на этот раз, что он делает.

Бальдур, по-прежнему с расставленными руками и устремленным на меня недружелюбным взглядом, подпрыгнул. Он взлетел примерно на фут, провисел, пока я посчитал до трех, и медленно спустился.

– Ого! - красноречиво сказал он.

– Ого! - ответил я, не уступая в красноречии.

– Я вроде бы там плавал.

– И очень ловко, - заметил я.

– Ага. Эй, я умею летать. Давайте еще попробуем. И его волосы оставили на потолке ясно различимое жирное пятно. Он, потирая макушку, вернулся на пол.

– Вам не следует подниматься выше четырех футов, - сказал я.

– Это здесь, в комнате. Давайте-ка пойдем наружу.

– Вы с ума сошли? Вам что, надо, чтобы видели, как вы летаете? Так у вас тут же заберут на изучение антигравитационный прибор, и вы его уже никогда не увидите. Сейчас этот прибор и его секрет известны только моему другу.

– Ладно, так что же мне делать?

– Летайте по комнате для собственного удовольствия.

– Не так уж это много удовольствия.

– Не так много? А сколько у вас его было пять минут назад?

Моя несокрушимая логика, как всегда, победила.

Должен признать, что, глядя на его свободные и ловкие движения в пустом пространстве не слишком большой гостиной, я ощутил сильный порыв попробовать это самому. Однако я не был уверен, что он пожелает отдать прибор, а главное - у меня было сильное подозрение, что для меня прибор не сработает.

Азазел решительно отказывался делать что бы то ни было непосредственно для меня. Как он говорит в своей идиотской манере, его благодеяния должны приносить благо ближним. Я бы хотел, чтобы либо у него не было подобных дурацких идей, либо чтобы они были у моих ближних. Мне никогда не удавалось убедить облагодетельствованных мной отплатить мне достаточным количеством звонкой монеты.

Наконец Бальдур спустился на один из стульев и самодовольно спросил:

– Вы говорите, у меня получается, потому что я верю?

– Совершенно верно, - ответил я. - Это полет фантазии.

Мне понравился этот каламбур, но Бальдур, к сожалению, был лишен юмористического слуха - если ввести этот термин по аналогии с музыкальным. Он сказал:

– Видите, Джордж, насколько лучше верить в науку, чем во всю эту фигню насчет неба, ангелов и крыльев.

– Совершенно верно, - согласился я. - Не пойти ли нам куда-нибудь пообедать и чего-нибудь выпить?

– Непременно, - ответил он, и мы превосходно провели оставшийся вечер.

Но дальше все почему-то пошло не очень хорошо. На Бальдура, похоже, опустилась туманная завеса меланхолии. Он оставил свои прежние места охоты и нашел новые источники живой воды.

Мне это было все равно. Новые места бывали не в пример лучше старых, и в них подавали отличный сухой мартини. Но из любопытства я спросил почему.

– А я не могу больше спорить с этими болванами, - уныло ответил Бальдур. - Меня все подмывает их спросить: вот я умею летать, как ангел, так собираются ли они мне молиться? И поверят ли они мне? Они верят во все эти волшебные сказки насчет говорящих змеев и обращенных в соляной столб дам - это пожалуйста. Но мне они не поверят - можете голову давать на отсечение. Потому я и держусь от них подальше. Даже в Библии сказано: "Не шатайся с придурками и не сиди в совете недоумков".

Время от времени он срывался:

– Я не могу это делать у себя дома. Там просто нет места. Я не чувствую полета. Я должен подняться в открытое небо. Я хочу взлететь в воздух и полетать как следует.

– Вас увидят.

– Я могу ночью.

– Ночью вы врежетесь в холм и убьетесь.

– Я поднимусь повыше.

– А что вы тогда увидите ночью?

– Я найду место, где нет людей.

– Где, - спросил я, - где в наше время нет людей?

В этот день снова победила моя неопровержимая логика, но он становился все несчастнее и несчастнее и, наконец, не показывался мне на глаза несколько дней. Дома его не было. В его гараже мне сказали, что он взял двухнедельный отпуск, на который имел право, и где он сейчас - они не знают. Не то чтобы мне не хватало его щедрости - если и да, то не очень но я был обеспокоен мыслями о том, на какие необдуманные поступки могла подвигнуть его тяга к парению в воздухе.

В конце концов он вернулся к себе домой и позвонил мне. Я еле-еле узнал его потерянный голос, и, конечно же, когда он сказал, что я ему очень нужен, я немедленно поспешил к нему.

Он сидел у себя в комнате, надломленный и печальный.

– Джордж, - сказал он. - Джордж, мне не следовало никогда этого делать.

– Чего, Бальдур? И тут его прорвало.

– Помните, я говорил вам, что хочу найти безлюдное место?

– Помню.

– Мне пришла в голову мысль. Я выбрал время, когда по прогнозу ожидалось несколько ясных дней, и поехал нанимать самолет. Знаете, есть такие аэропорты, где можно нанять самолет за деньги - как такси, только летающее.

– Знаю, знаю, - подтвердил я.

– Ну, я попросил этого парня отлететь за пригороды и полетать над сельской глушью. Сказал, что хочу полюбоваться пейзажами. На самом-то деле я хотел найти по-настоящему безлюдное место, а когда найду, узнать, как оно называется, чтобы потом вернуться туда одному и полетать всласть.

– Бальдур, - сказал я, - с неба нельзя это распознать. Место сверху покажется вам пустым, а на самом деле там полно народу.