Элизабет была умной и скромной, она вынесла много полезного из неустроенной кочевой жизни. Было так нелегко утверждаться каждый раз заново. Если бы отцу иногда не удавалось поправлять дела благодаря его искусству игры в карты, их и без того скудное состояние истощилось бы еще быстрее. И у барона фон Мейсенбурга было только одно желание: отправить одну из своих дочерей в постель какого-нибудь князя... Теперь осталась непристроенной еще Генриетта. В ней, юной и красивой, но ленивой, не было ничего похожего на сильный характер Элизабет. Поэтому она должна была довольствоваться тем, что заботливая гофмаршальша соблаговолит принять участие в ее судьбе.
Итак, все были довольны, а Эрнст-Август даже счастлив. Герцогиня София в своем спокойном браке скоро поняла, что любовница ее мужа соблюдает границы приличия, которые она, повелительница, установила. Таким образом, дело никогда не доходило до открытого скандала. Великодушная София хорошо знала, что безмолвные страдания с древних времен были уделом княжеских жен…
Филиппа фон Мейсенбурга вскоре невзлюбили в Оснабрюкке. Его картежные «трюки» в Париже, Лондоне и Брюсселе имели успех, а здесь, среди тяжелых на подъем, но трезвомыслящих бюргеров, чуть не стоили ему головы. Эрнст-Август загладил скандал, однако Элизабет фон Платен пришлось пережить несколько неприятных часов, пока ее покровитель не объявил ей, что, к сожалению, вынужден выслать ее отца...
Через несколько часов после этого Генриетта получила письмо и внушительную пачку банкнотов. С тихим ужасом она прочитала: «Дорогая Генриетта, попрощайся с нашим дорогим папой. Он должен покинуть Оснабрюкк. Скажи ему, что время от времени мы будем давать о себе знать. Передай ему мой прощальный привет и эти деньги, которые я прилагаю.
Элизабет-Клара»
Георг-Людвиг, старший сын епископской четы, возвратился в Оснабрюкк с рейнского театра военных действий. Ему было семнадцать лет. Он был холодным, сдержанным молодым человеком и явно не стремился расположить к себе народ. Однако оснабрюккцы воспользовались этим случаем, чтобы устроить принцу праздничную встречу. Именно в этот момент Элизабет фон Платен подумала о судьбе сестры. Георгу-Людвигу не мешало бы приблизить ее к себе...
И у Оснабрюкка появилась еще одна пикантная история. Ротмистр фон дель Бусте, постоянный спутник принца, женился на Генриетте фон Мейсенбург. Правда, не осталось в тайне, что принц нередко баловал молодую чету своими визитами.
Элизабет фон Платен сразу разобралась в отношениях между членами семьи ее повелителей.
Эрнст-Август был сыном герцога Люнебургского. В 1657 г. его брат Георг-Вильгельм, герцог Брауншзейгский и Люнебургский, был повенчан с Софией, двенадцатилетним ребенком пфальцграфа Фридриха V. София была внучкой короля Иакова I Английского. До замужества, однако, дело не дошло. В одном из путешествий за границу Георг-Вильгельм заболел сифилисом. Он попросил своего брата Эрнста-Августа вступить в его права и жениться на Софии. София принесла в приданое наследственное право на все три британские короны. В результате тягостного судебного разбирательства герцог Георг-Вильгельм отказался от всех своих прав. Он стал игрушкой в руках Софии. В одной из своих грамот он написал:
«... тогда мой брат Эрнст-Август по вышеуказанным причинам сочетается с Ее Высочеством принцессой Софией, что посредством заключения брака должно быть в кратчайшие сроки приведено в исполнение. Таким образом, я следую данному мною слову, что вытекает из этой грамоты, и я, будучи в здравом уме и твердой памяти, хочу еще раз подтвердить моему брату, что сказанное остается в силе. Я клянусь моей честью, что передаю все права на замужество с уважаемой принцессой моему брату, а если после его смерти останется наследник мужского пола, я так же ничего не буду иметь против, если он женится на ком-нибудь. Я не желаю ничего другого, как полностью принести в жертву всю мою последующую жизнь во имя процветания этой династии.
Кроме того, потомки мужского пола вполне могут быть правителями одного или обоих этих княжеств.
Настоящим подтверждаю правдивость этих строк.
Дано в Ганновере 11/21 апреля 1658 г.
Георг-Вильгельм,
герцог Брауншвейгский и Люнебургский».
После смерти католического епископа Оснабрюкка наступил черед Эрнста-Августа, в результате чего создалась преемственность между католиками и протестантами в епископстве.
Георг-Вильгельм через несколько лет жалел, что поспешил с отречением. Он сочетался законным браком с придворной дамой герцогини Тарентской, Элеонорой д'Ольбрез. Герцог добился у австрийского императора признания законных прав своей дочери Софьи-Доротеи и произвел свою супругу в графское звание.
Позже Элеонора стала герцогиней Брауншвейгской.
Георг-Вильгельм официально обвенчался с ней и спокойно жил в кругу семьи.
В 1679 г. умер герцог Иоганн-Фридрих Ганноверский, брат епископа Эрнста-Августа. И Эрнст-Август занял герцогский трон в Ганновере. Элизабет фон Платен была вне себя от счастья. Наступил небывалый расцвет. Эрнст-Август получил невероятную возможность для осуществления своих самых честолюбивых и смелых планов в Оснабрюкке.
Герцогиня София увидела в этом возвышении значительно большее. Ее болезненное честолюбие подсказало ей, что ее мечты о золотом троне Великобритании теперь могли осуществиться. Эта тема живо обсуждалась в Оснабрюкке. А человеку, принесшему одновременно печальную и радостную весть, капитану фон Илтену, были пожалованы титулы генерал-адъютанта и кригсрата, «верному Платену» – обергофмаршала, он стал министром иностранных дел.
И Ганновер ожил и пришел в движение, как до этого Оснабрюкк. Весь двор жил по французскому образцу. Говорили только по-французски. Все было устроено с небывалой роскошью, Эрнст-Август и София соперничали друг с другом в своей любви к ней. Их расходы на удовлетворение своих потребностей были безграничны. Герцогиня лелеяла весьма честолюбивый план: ее любимый сын Георг-Людвиг должен был жениться на юной принцессе Анне Английской. София уже задумывалась о своем будущем. В Англии еще правил Карл V, и у него не было наследников. После него должен был взойти на престол Иаков, герцог Йоркский. У герцога тоже не было сына, а только две дочери. После его смерти взойти на трон должна была его старшая дочь принцесса Анна. Правда, ганноверские министры ни в коей мере не были уверены в успехе этого английского предприятия. Как бы там ни было, если повелительница приказывает, о возражениях не может быть и речи...
Этот день принес радостные вести для Элизабет. Через своего мужа она узнала, что из матримониального путешествия в Англию наследный принц возвратился неожиданно быстро и безрезультатно. Элизабет радовалась. Герцогиня будет вне себя, когда она, куртизанка, предложит свой, более тонкий план...
Курьеры сновали туда и сюда. Платен вела длительные переговоры с министром Отто фон Гроте. В то же время она вступила в контакт с Берншторфом, министром в Целле, завела с ним секретную переписку.
Необходимо было сгладить немало противоречий между династиями, предпринять определенные дипломатические шаги, прежде чем план Элизабет удался. И тогда герцогиня Брауншвейгская написала своему брату:
«Наконец-то, дорогой брат, моя дочь повенчана с самым прекрасным и богатым принцем Германии».
24 октября 1692 г. был подписан брачный контракт. Невеста, принцесса Софья-Доротея, получила ежегодную ренту в 50000 талеров, а в перспективе еще 150000 талеров в течение шести лет, а кроме того, ей предназначались все долги, которые будут выплачивать Испания и Голландия.
Куртизанка была заинтересована в этом браке только потому, что в Ганновер поступали значительные денежные средства. Именно поэтому она занялась этим делом, так как золото всегда действовало, безусловно, очень «вдохновляюще».
Однако вскоре после замужества юная Софья-Доротея поняла, что ее так высоко оцененное счастье было только миражем.
Вскоре ее покои в левом крыле замка были изолированы. Крошечная свита не могла облегчить безрадостное существование в этих мрачных стенах. Единственным лучом света в этой безотрадной жизни стала ее доверенная придворная дама Элеонора фон дель Кнезебек. От всех других посетителей наследная принцесса была с самого начала ограждена. Элизабет фон Платен, внезапно прозрев, почувствовала в юной прекрасной Софье-Доротее будущую сильную соперницу. И ей было необходимо как можно скорее свести на нет влияние этой молодой женщины. Впрочем, отношение Георга-Людвига к своей жене облегчало ей задачу. Этот суровый принц видел в навязанной ему женщине врага. К тому же герцогиня София всегда с таким высокомерием отзывалась об этой «выскочке» замка Целле, что воспоминание о жене вызывало у него постоянно только отрицательные эмоции.