– Китти, cherie, пожалуйста, не пытайся от меня убежать. Я твой муж, я тебя обожаю, ты это прекрасно знаешь. Давай забудем про все наши разногласия. Ты же должна знать, как я к тебе отношусь.

– Не подходи ко мне. – Китти сделала еще шаг в направлении лестницы, но Жан-Клод тоже подвинулся поближе. – Ты не мой муж, я тебя ненавижу…

– Пожалуйста, давай забудем последний месяц, cherie, я тебя умоляю. Начнем все сначала.

В мутном свете улыбка Жан-Клода показалась перепуганной Китти гримасой безумца. Лицо перемазано черной краской от маски, мокрые волосы облепили голову. Он напоминал гротескный ухмыляющийся череп.

– Не смей… не подходи ближе, Жан-Клод, – прошептала Катерин. – Я тебя предупреждаю, с нашим браком покончено.

– Но, cherie, я же тебя люблю. Ты – вся моя жизнь, пожалуйста, Китти, мы должны поговорить. – Он был уже так близко от нее, что мог дотронуться, но она сделала еще шаг в сторону. Неужели это тот человек, по которому она сходила с ума до такой степени, что плохо соображала? Это же маньяк, безумец и психопат. Ей вспомнились пророческие слова Стивена:

– Весь мир делится на людей двух типов, Китти, но Жан-Клод не принадлежит ни к одному из них. У него свой собственный тип. Он социопсихопат, и никогда нельзя знать, когда такой психопат покажет себя с худшей стороны.

Влажная рука Жан-Клода коснулась ее шеи; она испуганно вскрикнула и побежала вниз по ступенькам. Вытянув руки, Жан-Клод последовал за ней. Она прижалась к стене. Неожиданно Жан-Клод почувствовал, что хватает руками воздух, потерял равновесие и покатился по ступенькам все дальше и дальше вниз. Его крики эхом отдавались под церковным сводом. Угнездившиеся наверху колокольни голуби встревоженно взмыли в воздух. Утихнувшая было гроза снова усилилась. Гремел гром, и яркие вспышки молний освещали мрачные стены лестницы. Жан-Клод ударился о мраморный пол внизу, и крики его стихли.

Очень медленно, на цыпочках, Китти спустилась по винтовой лестнице, туда, где на мраморном полу раскинулось тело ее мужа.

– О Господи, – прошептала она. – О Господи, Жан-Клод, что же я наделала? – Но тут живот скрутила адская боль, и она упала рядом с ним.

ЭПИЛОГ

Прошел год

Красивый жгучий брюнет сидел в мягком кресле и смотрел телевизор, одной рукой поглаживая костлявое плечо расположившейся рядом рыжей женщины, а другой то и дело поднося к губам стакан с виски «Джек Даниэлс». Вот-вот должны были объявить имена лауреатов премии Эмми – лучшую телевизионную актрису в телефильме или сериале. Женщина повернулась к нему:

– Как думаешь, кто нынче завоюет Эмми, котик?

Он покачал головой и прикончил виски. До ночи он выпьет еще десяток рюмок, потому что эта женщина, его жена, была ненасытна. Мейми де Монпелье, богатая дама в годах, четко знала, что ей нужно от своего нового мужа – секса, и чем больше, тем лучше, в обмен на возможность пользоваться ее роскошным особняком в Палм-Бич и всем остальным. Она подарила ему сверкающий черный БМВ, кучу роскошных костюмов от Биджана из Беверли-Хиллз, украшенные бриллиантами часы «Ролекс», а также золотой с бриллиантами именной браслет – она настаивала, чтобы он его носил. Браслет был такой же, как и у нее: ее инициалы – МДМ – были выполнены на нем бриллиантами в пятнадцать каратов. Его инициалы были ЛДМ – Луи де Монпелье, когда-то известный как Жан-Клод Вальмер.

Жан-Клод был по уши в долгу у своей новой жены. Ему, осужденному на три года за жульничество и присвоение денег Китти и еще на два года за двоеженство, впереди светило только жалкое существование сорокалетнего инвалида. Он получил сотни писем от тоскующих по любви женщин вместе с фотографиями, цветами и подарками. Но только Мейми, вступившая с ним в контакт через своего адвоката, смогла вызволить его на свободу.

Благодаря ее огромному богатству и широким связям в нужных и ненужных местах, а также ненасытному сексуальному аппетиту и любви к красивым мужчинам, она сумела устроить так, что он отсидел всего два месяца из своего пятилетнего срока. Но сделала она это на определенных условиях, так что Жан-Клод знал – один его неверный шаг, и Мейми бросит его не задумываясь. А ее адвокаты позаботятся, чтобы у него не осталось ничего, кроме «ролекса», браслета с инициалами и роскошных костюмов.

Жан-Клод все еще кипел от гнева на Стивена Лея, выяснившего всю его подноготную; не менее сильно он мучился из-за Китти. За эти изматывающие душу два месяца в тюрьме он неожиданно понял, насколько она была ему дорога. Хотя он и строил козни и использовал ее в своих целях, как он всегда поступал с женщинами, он на самом деле ее любил. Теперь он ждал, когда она появится на экране. Он впервые увидит ее почти что год спустя.

Мейми крепко ухватила руку мужа своими, разукрашенными бриллиантами и коричневыми старческими пятнами.

– Как думаешь, она победит? – возбужденно спросила Мейми.

Китти ждала, пока объявят пятерых претенденток на премию Эмми, и снова вспомнила события того ужасного утра.

Когда священник нашел их утром, и она, и Жан-Клод лежали без сознания у каменной лестницы. У Китти случился выкидыш, и она истекала кровью, у Жан-Клода, помимо ранения головы, оказались множественные переломы рук и ног и разбитая коленная чашечка. Просто чудо, что он остался жив, хотя Китти иногда казалось, что для него же было бы лучше умереть.

Последующее судебное дело о двоеженстве потрясло даже видавший виды Голливуд, но Китти пережила его с помощью Стивена, Томми и Веры. Она все больше стала на них полагаться, особенно на дружбу Стивена. После его развода с Мэнди они стали встречаться все чаще. Китти уже начала подозревать, что их теплое отношение друг к другу, юмор и полная совместимость начали перерастать в любовь. Нет, Стивен на нее не давил. Он был слишком мудр и слишком уж давно втайне любил ее, чтобы торопить события. Зато у ее матери не было никаких сомнений.

– Выходи за него замуж, – твердо заявила она. Ее астма таинственным образом исчезла, после того как она переехала в Лос-Анджелес, чтобы присматривать за дочерью и внуком. И настроение у нее всегда было бодрое.

– Дай мне время, мама, – настаивала Катерин.

– Не заставляй его слишком долго ждать, он – удачная партия, Кит-Кэт, а в твоем возрасте найти мужа будет все труднее и труднее.

Катерин повернулась, чтобы улыбнуться напряженному Стивену, который сидел рядом, и снова сосредоточилась на сцене, где Билл Косби оглашал фамилии претенденток.

Стивен сжал ее руку и прошептал:

– Ты победишь, детка, я знаю.

Китти засмеялась. Приятно было бы победить, но большого значения это не имело, потому что она понимала, что в Стивене она нашла нечто более драгоценное, чем известность, более надежное, чем популярность.

Билл раскрывал конверт с именем победительницы:

– Премия Эмми в номинации – лучшая актриса телефильма или мини-сериала присуждается… – громко произнес он и сделал театральную паузу, – Катерин Беннет за сериал «Все, что блестит»!

Аудитория взорвалась аплодисментами. Томми испустил боевой клич и обнял Катерин.

– Молодец, мам. – Он ухмыльнулся. – Я знал, что ты победишь.

Поцеловав ее, Стивен сказал:

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты самая восхитительно талантливая женщина во всем Западном полушарии?

– Да, боюсь, что я это уже однажды слышала. – Она приблизила к нему лицо и хитро произнесла: – Но хватит лести. Пора забирать награду.

Она изящно прошла по проходу под приветственные крики и аплодисменты. К ней были повернуты радостные лица, тянулись руки. Это было признание не фанатов, а равных ей людей, продюсеров, режиссеров, агентов, актеров, людей вроде бы искренне радующихся, что она завоевала столь желанную премию.

Но никто, разумеется, не был в большем восторге, чем Вера, которой удалось добыть себе место в первом ряду. Когда дочь проходила мимо, она схватила ее за руку.