— Да, но скоро все будет в порядке. Возьми, это тебе к Рождеству. — Она протянула ему монету, вынутую из кармана пальто.

— Мама не велела мне брать деньги у незнакомых людей.

— Но я уже знакомая — ты же помог мне встать. — Сидония пошла прочь прежде, чем мальчик смог ответить ей.

Даже в безопасности квартиры ее смятение от недавнего события так и не улеглось. Теперь Сидония была вынуждена, наконец, признать: то, что она пыталась приписать снам или галлюцинациям, больше невозможно объяснять таким образом, что это были подлинные психические явления, в которых она видела Холленд-Хаус и его обитателей из другого века. Сама мысль об этом вызвала неподдельный ужас. Сидония не могла понять, почему ей, никогда в жизни не видевшей ни единого привидения, вдруг было позволено узреть такие чудеса, настоящее эхо прошлого.

Отчаянно стараясь взять себя в руки, Сидония взглянула на часы, чтобы выяснить, сколько времени продолжалось ее пребывание в прошлом. Она покинула квартиру через несколько минут после полудня, сейчас же на часах было уже четыре. Ей показалось, что она отсутствовала всего несколько минут, в действительности же времени прошло гораздо больше. Она сделала запись об этом с обратной стороны дневника.

Но ни собственная методичность, ни стремление принять обстоятельства не могли заставить ее успокоиться. Чувствуя себя безвольной и глупой, Сидония вновь заплакала, на этот раз скорее со смущением, нежели с явным ужасом. Слезы еще текли по ее щекам, когда в комнате прозвучал резкий и отрывистый телефонный звонок. Прежде чем она успела поднять трубку, Сидония уже догадалась, кому обязана неожиданным вниманием.

— Привет, дорогая, — проговорил в трубке голос Найджела. — Как дела?

— Спасибо, отлично. А у тебя?

— Вот решил позвонить и напомнить тебе, что сегодня — канун Нового года. Какие у тебя планы?

— Я приглашена на вечер к Роду, — солгала Сидония.

— О, какая жалость! Я хотел пригласить тебя провести этот вечер со мной. Канцлер даст прием в «Кларидже» для своих сотрудников.

— Это звучит заманчиво. Жаль, что я занята, хотя я не сомневаюсь, что тебе есть с кем пойти на прием.

— Да, я не испытываю недостатка в партнершах, — с заметным раздражением ответил Найджел. — Я только подумал, что в таком случае наилучшей спутницей мне будет жена.

— Бывшая жена, — уточнила Сидония. — Как тебе известно, мы в разводе уже целый год.

— Мне кажется, что вечность. Мне еще слишком недостает тебя.

Сам звук его голоса вызывал у нее горькие воспоминания о днях семейной жизни.

— Тебе просто недостает хозяйки в доме, вот и все.

— Не ожидал, Сидония. Твое замечание совершенно неуместно.

— Ну, так прекрати разговор! — Она внезапно потеряла контроль над собой. — У тебя нет никаких прав звонить сюда и приглашать меня. Оставь меня в покое!

Выпалив это, она бросила трубку, чувствуя, что сыта этим разговором по горло. Спустя минуту телефон вновь зазвонил, и, сорвав трубку, Сидония сразу крикнула в нее:

— Между прочим, постоянные звонки по телефону могут считаться серьезным преступлением, да будет тебе это известно!

— Я и не собирался звонить постоянно, — ответил голос Финнана, — хотя, если вы не против, я мог бы… — У Сидонии перехватило дыхание, и прежде, чем она смогла заговорить, он продолжал: — Вас кто-нибудь беспокоит?

— Только Найджел, — смущенно ответила она.

— А, этот вульгарный выскочка-министр! Но, если не считать его звонков, как дела у вас? Хорошо встретили Рождество?

— Да, замечательно отдохнула. А вы? Вы звоните из Дублина?

— Нет, из Гэтвика. Я всего лишь хотел узнать, собираетесь ли вы куда-нибудь сегодня вечером.

Сидония улыбнулась: звуки его голоса смывали все ее раздражение и усталость, она сама удивлялась, почему даже от бессодержательного разговора с ним она почувствовала себя лучше.

— Нет, никуда. А что бы вы могли предложить?

— Поужинать у «Брюнгильды». Правда, я не заказал столик, но, думаю, нас где-нибудь посадят. Вы не против?

— С удовольствием составлю вам компанию.

— Отлично. Вы не могли бы заказать такси на восемь вечера?

— Постараюсь. О, как я вам благодарна, Финнан! Мне было необходимо куда-нибудь пойти.

— Хорошо. Увидимся в шесть. — Он повесил трубку.

«Неужели это то самое серьезное чувство?» — мелькнуло в голове у Сидонии, и тут же она переключилась на более серьезную проблему одежды.

К счастью, к приходу доктора она была в ванной, поэтому смогла подавить желание выбежать на лестницу и рассказать ему сразу обо всех событиях, обрушившихся на нее сегодня. Вместо этого она занялась своей внешностью, и, когда Финнан, наконец, позвонил в ее дверь, она уже была одета в длинное платье из светло-голубого бархата, которое последний раз надевала на концерте в Вене. К платью она приколола брошь из хрусталя — недорогую, но искусной работы, преподнесенную ей ее старым поклонником из Вены.

— Вы бесподобно выглядите, — в восхищении произнес Финнан. — Я так рад, что сегодня вечером вы свободны.

— Я очень рада видеть вас! — воскликнула она, забыв обо всех условностях и бросаясь к нему. — Я не ожидала, что вы так быстро вернетесь.

— Я сам не ожидал этого, но уют семейного очага показался мне немного поблекшим. Беда с этими ирландцами — вначале они уезжают из Ирландии, а потом тоскуют по ней. Мой зять страдал об Ирландии каждый вечер в компании с бутылкой джина.

— Разве он покинул Ирландию?

— Совсем нет. Но его потрясло то, что я уехал оттуда.

— О, все понятно! И вы отправились приложиться к камню Блани, пока были там?

— Послушайте, от Дублина до замка Блани совсем недалеко, но за всю свою ветреную юность я сумел побывать там всего пару раз.

— И это, правда, что вам пришлось повиснуть вниз головой, чтобы дотянуться до него?

— Да, как летучей мыши, — сказал Финнан с улыбкой, от которой сердце Сидонии буквально начало таять.

— Я так рада, что вы вернулись! — Она искренне пожала его руку.

— Значит, вы скучали по мне?

— Разумеется. В этом доме становится довольно жутко, когда разъезжаются жильцы.

— А, так вот почему вы скучали!