Дорога и впрямь была большой. По счастью, их маленькая экспедиция была намечена на будний день, поэтому машины шли преимущественно в сторону города, а их половина дороги была почти незагружена. Игорь Юрьевич справедливо рассудил, что, скорее всего, нужное место будет расположено именно с этой стороны. И не ошибся.

– Да, без карты тут делать нечего, – констатировал Игорь Юрьевич, когда они, после всех перипетий наконец добрались.

Пасмурное небо стало словно еще ближе к земле, низкие облака тенями скользили над ними, потихонечку стал подниматься ветер, но лес не давал ему развернуться во всю силу и ветер лишь тихонько гладил листья осин, они отзывались печальным негромким шелестом. Что-то странное было в этом месте, странное и настораживающее. Во-первых, Саше показалось, что оно словно пряталось от них – уж больно долго они без толку кружили по каким-то проселкам, потом умудрились забуксовать в глубокой луже на почти не езженой дороге. Во-вторых, едва поняв, что они находятся где-то поблизости от искомого, они едва не угодили в покосившийся столб, на котором явственно просматривался обрывок колючей проволоки.

Потом дело пошло на лад. Игорь Юрьевич обнаружил дорогу, основательно заброшенную, но все же дорогу. И дорога эта минут через пятнадцать вывела их к тому, что Михась в своих записях называл «предприятие N3».

– Странно как-то, – протянул Саша, – что-то уж очень сильно все разрушено. Словно ураган прошелся…

– Действительно, если проект на самом деле закрыли в восемьдесят шестом году, а не на пару десятков лет раньше, – согласился Игорь Юрьевич. – За шестнадцать лет – и такое…

– Словно кто-то специально тут постарался все разломать, – заметил Саша.

– Или Михась напутал что-то с датами, – неуверенно сказал следователь.

– Это вряд ли. Косвенных подтверждений полно. Записка того же Лукича, к примеру, – возразил Саша. – Нет, с датами мы ничего не напутали, это точно…

Они замолчали, прислушиваясь невесть к чему. Только ветер и шорох листьев, ничего больше. Тишина, пустота, и…

– Саша, пойдем отсюда, а? – вдруг предложил следователь изменившимся голосом. – Я, наверное, что-то не то говорю, но мне сейчас очень хочется уйти.

Саша отрицательно покачал головой. Они прошлись, осторожно заглянули в здание через окна, но темнота не позволяла ничего толком рассмотреть. Игорь Юрьевич углядел обломки мебели, груду мусора в углу одной из комнат… сквозь полуразрушенный потолок в помещение смотрело все то же низкое тревожное небо. Въезд, он же основной вход в здание (план Михася оказался на удивление точным) закрывали железные ворота, которые, к вящему удивлению Саши и Игоря Юрьевича, оказались не заперты. Не сговариваясь, следователь и программист ухватились за створки и стали открывать. Ржавое железо сопротивлялось, потом вдруг раздался длинный скрежет, и Сашина створка стала стремительно перекашиваться. Саша попытался ее удержать, но воротина оказалась неподъемной и, слетев с верхней петли, стала проваливаться внутрь здания. Саша едва не последовал за ней, но вовремя сообразил отпустить. Лист железа, подняв тучу брызг, со всего размаха ухнул в воду.

– А вот и вход, – подытожил Игорь Юрьевич, вытирая перепачканы ржавчиной руки о траву. – Правильно мы с тобой решили тогда, помнишь? Лавочку-то действительно затопили.

– Интересно, там глубоко? – Саша подошел поближе, заглянул в воду.

– Навряд ли, – предположил следователь. – Видишь, это же пандус. Он полого уходит под воду, спуск постепенный… скорее всего, дальше будут двери, которые описывает Михась.

– Вон тот угол, – Саша поднял маленький обломок асфальта и швырнул в темноту. Раздался всплеск. – Э-э-э… вы уверены, Игорь Юрьевич, что это правильная мысль – исследовать руины?

– Уверен, – без колебания ответил следователь. – Кстати, глубина должна быть не такая уж и большая. Тут, на входе, будет около двух метров, а там, внизу… дай-ка посчитать…

– Максимум тридцать, – сказал, секунду подумав, Саша. – Скорее всего, и того меньше. Странное место. Очень странное. Боюсь, что мы тут ничего толком не найдем. Раз уж даже котельную вывезли… – он безнадежно махнул рукой.

– Это не показатель, – отмахнулся следователь. – По косвенным признакам тоже можно очень многое понять.

– А если мы тут ничего не отыщем? – поддел Саша.

– Значит, будем продолжать искать дальше, – пожал плечами следователь. – И потом, кто из твоих знакомых может похвастаться тем, что исследовал настоящие катакомбы?

– Никто. Только это не катакомбы. Это просто… – Саша замялся, подыскивая нужное слово, – это…

– Пустота, верно?

– Может, я просто что-то не понимаю? – пробормотал Саша. – Вы ведь тоже чувствуете беспокойство, Игорь Юрьевич? Почему?

– Это место, наверное, на меня так действует, – следователь облокотился о капот машины. – Кстати, Саша, а ты умеешь плавать с аквалангом?

– Я? Нет, конечно… а что?

– Помнишь тот план, который мы нашли у Михася? – спросил следователь.

– Естественно, помню. У него там были коридоры, верно? Потом то, что он называет «залами», и какие-то «тимы». Кстати, это отчасти объясняет его фразу о том, что «налево нельзя». Помещения, которые он называет «тимы» расположены только слева.

– Все так. Еще Михась упоминал о каких-то люках, к которым оно боялся подходить… Что-то мне подсказывает, что это важно, понимаешь? И вам нужно будет это «что-то» найти.

– Нам? – удивился Саша. – Кого вы имеете в виду?

– Тебя и Стаса, вероятно. Я уже стар, чтобы примерять акваланг.

– А вы представляете себе, сколько он может стоить? – спросил Саша ехидно.

– Не представляю, – честно ответил следователь. – Наверное, много. Но ведь должен же существовать какой-то вариант, верно? Прокат, к примеру…

– Насколько я помню, курсы дайвинга стоят, по меньшей мере, двести долларов, а сам акваланг с гидрокостюмом тянет на пару тысяч, – заметил Саша.

– Долларов? – изумился следователь.

– Долларов. Сами курсы идут две недели, – Саша присел на обломок асфальта, закурил.

– Наш пострел везде поспел, – восхитился следователь. – Когда ты об этом узнал?

– Как только мы нашли план. Собственно, я просто сходил в интернет, полюбопытствовал… тихо выпал в осадок, потом выяснил еще кое-что. Прокат есть, но без подготовки лезть в такое место равносильно самоубийству. Две недели – это минимум.

– Научитесь. Две недели – это начало сентября, нормально. Погода в тим летом была, мягко говоря, не холодная… разберемся. Саш, у тебя сейчас записки Лукича с собой? – вдруг спросил следователь.

– Копии с собой, – Саша вытащил с заднего сиденья свою сумку. – А что вы такое вспомнили?

– Ну-ка дай мне их сюда, – попросил следователь. – Вот это место: «Теперь – о том, что было дальше. Их всех через год перевели на третье, и началось то, о чём ты осведомлена не хуже, чем я. Прошло четыре года. Ноор и Дени решили бежать. Дени был убит при попытке к бегству, его просто расстреляли около машины, прямо на стоянке. В тот же день Ноор повесился в камере на…» Саша, я только что подумал, не та ли это стоянка?

Саша огляделся. Действительно. Машина следователя сейчас находилась на заасфальтированной площадке, прилегающей к зданию. Асфальт потрескался, порос травой, но все же, если приглядеться, можно было заметить, что простирается этот асфальтовый двор почти до остовов вышек. Скорее всего, машины оставляли где-то неподалеку от рассыпавшихся ворот…

– Возможно, – кивнул Саша. – Если бы еще какие-нибудь ориентиры…

– Сомневаешься? – спросил следователь.

– Есть немного, – признался Саша. – Или просто побаиваюсь.

– Чего? Все вроде бы давным-давно быльем поросло.

– Быльем? – со странной улыбкой спросил Саша. – Хорошее былье… Михась убит, Мельников мертв, звонки эти странные… Не очень это все похоже на былье. Я предлагаю следующее. Выждем пару недель, затаимся… мы со Стасом за это время как раз поучимся плавать с аквалангом и провентилируем вопрос о том, где такую технику можно достать на короткий срок. Идет?