Екатерина Белецкая

История с продолжением

ЧАСТЬ I

Явь

Первый год

Темнота за окном – как проклятье. Непонимание происходящего и темнота. Сколько времени они здесь? Дзеди на секунду задумался. Уже больше месяца, почти сорок дней. А он, вместо того, чтобы хоть что-то понять, ощущал, что запутывается всё больше и больше. Он закусил губу, наморщил лоб и подошёл к чёрному пустому окну, забранному внушительной решеткой из толстых некрашеных железных прутьев, выглядевших настолько недвусмысленно, что хоть плач. Это – плен. И ничто другое. Вот только… как же так? Неужели они и впрямь совершили нечто такое, за что заслужили то, что имеют сейчас? Похоже, что заслужили. Он ощущал во всём присутствие какой-то страшной, древней и огромной силы, это место, да и вся страна была, похоже, буквально пропитана этой силой; её отпечаток лежал на лицах людей, он читался в разрывах тяжёлых облаков, его повторяли в своём узоре камни и стволы деревьев, неподвижные стены и унылые пейзажи… Понять природу этой силы не составляло для них никакого труда, но вот осознать её масштаб сумели лишь Арти и Дзеди. И осознав – ужаснулись. Нигде, никогда доселе они не видели такого, не ощущали столь сильного и постоянного давления… и не ведали, что им может стать жутко от одной только мысли, что подобное возможно. Страна называлась Россия. То есть она называлась так раньше, сейчас её звали весьма странно и неблагозвучно – СССР. Почему – никто из них так и не понял.

Говорили тут на русском языке, его, по счастью, правда, с грехом пополам, но знали Дзеди, Арти и Дени. Из отрывочных фраз, подслушанных под дверью, они установили, что по местному летоисчислению здесь сейчас идёт 1967 год и что сейчас – осень. Это им ни о чём не говорило, только неугомонный Лин всё время шутил, что они из конца столетия вдруг попали в середину. Лин за то время, пока они находились в этом странном месте, освоил пару сотен слов и теперь при каждом удобном (и не удобном) случае забавлялся с новой игрушкой – языком. Его выверты приводили охрану и персонал в состояние нервной дрожи – фразы типа: “А ну-ка, вы, идите ты сюда!”, систематически оглашавшие коридор, почему-то раздавались столь неожиданно, что люди пугались, хоть и старались не подавать вида…

Это было невероятно, но это происходило. Дзеди понимал, что по отношению к Айкис они поступили нечестно, конечно, можно было бы предупредить её… но Дзеди тогда это и в голову не пришло. Ведь только отправив людей домой, они сообразили, чей это был бункер. Только тогда они осознали, что не худо бы было применить к спасённым хоть какое-то внушение, что они своим импульсивным поступком на самом деле подвергли Дом немалой опасности. Но всё это было осознано позже, много позже. Тогда, когда менять что-либо стало уже бесполезно. Теперь же они находились в полном замешательстве – им с трудом верилось, что Айкис могла так поступить с ними. Какое жуткое место! Дзеди и помыслить не мог, что подобные бывают. Неужели это и есть то самое наказание, что уготовано им советом? Но, чем дольше они здесь находились, тем лучше он понимал – это оно самое и есть. Он ещё не придумал, как это можно назвать – наказание, испытание, проклятье?… Но он чувствовал, что от них теперь зависит очень многое. Это был стан врага, извечного врага, и Дзеди понял, что придётся сопротивляться этой силе. Правда, он ещё не разобрался – как. Остальные же (кроме него и Арти) пока ещё не восприняли ситуацию всерьёз – слишком легко было уйти, детекторы у них не сняли – считай координаты и иди, куда хочешь. Поначалу Лин с Ноором развлекались тем, что ходили друг к другу в гости через стену, разделявшую их камеры. Позже к ним присоединился Дени и вакханалия с хождениями взад-вперёд достигла прямо-таки хулиганских масштабов. Это безобразие прекратил Арти. Он несколько дней следил за перемещениями, прислушивался к смеху Лина, периодически доносившемуся то из одной камеры, то из другой… а потом, вечером четвёртого дня приказал всем придти к нему.

– Тебе скучно, что ли? – весело спросил Лин, когда все уселись. – Заняться нечем?

– Нечем заняться тебе, – ответил Арт. Он один остался стоять посреди камеры, лицом к зарешеченному окну. – Пока кое-кто бегал, я думал. Позвольте мне предоставить вам некоторые из выкладок. Время есть?

Дзеди, а за ним и Дени кивнули.

– Итак, пункт первый, – продолжил Арт, – прежде всего – о мерах предосторожности… не стоит улыбаться, Лин. Ты пока не понял, во что мы влипли.

– А ты понял? – ехидно поинтересовался Лин. – Интересно, как?

– Сопоставил факторы.

– Какие? – спросил Дзеди.

– Всё, до чего смог дотянуться. Итак. Айкис отправила нас в ловушку. Зачем?… Сложно сказать, но, по-моему, мы сильно её разозлили. Вероятно, через некоторое время она может сменить гнев на милость и вызволит нас отсюда. Но этого может и не произойти.

– Как? – не понял Дени. – Она что – навсегда нас здесь оставила?

– Это утверждение верно на девяносто восемь процентов, – кивнул Арти.

– Но детекторы! – вмешался Лин. – Их же не сняли! Мы же можем вернуться в любой момент!

– Присутствие детектора плюс отсутствие совести – самая короткая дорога обратно, – согласно кивнул Арти. Дзеди поднял на него изумлённый взгляд. – Лин, дорогой мой, пойми, что мы не можем вернуться. Не имеем права.

– Но почему? – Лин был удивлён до крайности.

– Ты хочешь этим… можно сказать, что людям… показать дорогу домой? К нам домой?… – в голосе Арти звучало ехидство. – Может, отведёшь их туда за руку?! Ты имеешь представление о том, какой след в энергетическом поле оставляет детектор? Это тебе не Дом, мой милый. Это в Доме всё пронизано такими полями, поэтому отдельное поле фактически невозможно выделить из фона. А здесь? Здесь оно спокойное, нетронутое, понимаешь? Кстати, в коридорах я не раз засекал людей, чувствительных к подобным возмущениям и способных их распознать. Удивительно, что до сих пор ещё…

– Постой, – прервал его Дзеди, – значит детектором пользоваться нельзя?

– Ни в коем случае, – кивнул Арти, – ты правильно меня понял. И думать об этом забудьте. Ходить только пешком.

– Ты прямо как Айкис, – обиделся Лин. – То – нельзя, это – нельзя…

– Я только начал, – ответил ему Арти. – “Нельзя” ещё очень много.

– И что ещё? – обречено спросил Лин.

– Отвечать на любые вопросы, которые касались бы Дома. Ни на какие, вы поняли? Они и по намёкам поймут всё, что им нужно. Кстати, не отвечать никому, то есть даже если человек, задающий вопрос, вам симпатичен.

– А если – очень? – спросил Лин.

– Даже если “очень”. Особенно – если “очень”. Ты удовлетворён?

– Вполне. Продолжай.

– Спасибо. Следующее. Не говорить ни с кем о нашей работе.

– Подумаешь, секрет, – отмахнулся Дени, – чего там интересного?…

– Для тебя – ничего, но для местных жителей… для них ты – клад, сокровищница знаний. Ты скоро в этом убедишься, мой дорогой. Я уже видел некоторые предпосылки.

– Это почему это их заинтересует наша работа? – спросил Лин.

– Да потому, что их уровень несоизмеримо ниже нашего. Понятно?

– Понятно, – Дзеди кивнул. – Но может и не заинтересовать, ведь так?

– Так, – легко согласился Арти, – но посмотрим. Не будем торопить события. И ещё. В присутствие посторонних говорить только на русском.