Волосы почему-то были белыми, как будто опять мои подружки из Школы снова решили поэкспериментировать над ними с помощью гламарии. Я вскочила с кровати, и в одной ночной рубашке подбежала к висящему на стене зеркалу. Увидев свое отражение, я тихо взвыла — волосы сверкали белоснежной сединой. Цвета свежевыпавшего снега стали даже брови, и только ресницы сохранили свой прежний, темно-русый цвет. Зеркало, видимо не выдержав жуткого вида моей перекошенной физиономии с ореолом белоснежных волос, треснуло и неровными осколками осыпалось на пол. Витала вжался в подушки, не рискуя подавать голос в опасной близости от внезапно поседевшей адептки с полубезумным взглядом.

— Витала… — кое-как выдохнула я. — Что… Со мной… Случилось?!!!!..!!!!..!!!!!!!!

— Алена… Это… — Витала медленно поднялся с постели и сделал пару неуверенных шагов по направлению к окну. Так, на всякий случай.

— А на гхыра ты задействовала ауру? — раздался ехидный Вольхин голос от двери. На этот раз мне пришлось выслушать большую часть Полного сборника ругательств, используемых троллями. Высказав все, что наболело, Вольха непринужденно уселась в недавно занимаемое Виталой кресло и начала свою версию происшедшего.

— Хорошая из тебя магичка получится, Алена. Когда ты задействовала ауру, я сначала посчитала, что у меня зрительные галлюцинации. Резерв у тебя, по моим расчетам, уже давно закончился, но тем не менее ты продолжала генерировать заклинание. — Вольха развела руками.

— Честно говоря, в первый раз такое вижу. Связалась с Учителем, так он от удивления отсоединился. Потом признался, что у него обруч от телепатофона с головы свалился. Короче, тебе сказано не использовать эту способность, разве что в очень крайних случаях.

— Интересно, почему же это? — нет, мне правда было интересно. Выходит Учитель, едва разглядев уникального мага, старается впихнуть его в стандартные рамки. Вольха посерьезнела и пристально посмотрела на меня.

— А потому, что это опасно. Ты использовала ауру всего один раз, и вот тебе результат — шесть суток на грани жизни и смерти, хорошо еще, что жива осталась. Плюс по всему — поседела добела. А что будет в следующий раз? Со сколькими годами жизни ты готова расстаться ради своей уникальности?

Я замолчала и надолго задумалась. Действительно, использовать ауру в качестве дополнительного резерва — это конечно, здорово, но рисковать каждый раз своей жизнью и здоровьем не было ни малейшего желания. К тому же — сейчас организм отреагировал наиболее безвредно для здоровья — у меня всего лишь полностью поседели волосы. Раз и навсегда. Добела. Краем глаза я заметила, что Витала отошел от окна и, подойдя ко мне, легонько сжал мне плечо. Как ни странно, но мне полегчало. Я глубоко вздохнула и немного успокоилась. Потом перевела взгляд с Вольхи на Виталу и ехидно спросила.

— А одеться-то без свидетелей мне можно?

Вольха фыркнула, а Витала развернулся и, не говоря ни слова, вышел.

Я же, оставшись в гордом одиночестве, села на кровать и глубоко задумалась. Следовало разложить по полочкам все произошедшие события, но сей процесс оказался слишком напряжным для моих разнесчастных наполовину сгоревших за последние сутки нервных клеток… И вообще, в голове крутился типично гоголевский (Или грибоедовский? Леший разберет этих русских классиков!) вопрос — а что, собственно, теперь делать? Промучившись с ним (вопросом) минут десять, я решила, что на голодный желудок думается крайне невесело. К тому же в наличии имеются намного более опытные существа — те же Повелители или эльфы. И вообще — можно заставить думать их, поскольку у самой это получается из рук вон плохо.

С этой мыслью, достойной самого великого халявщика нашей Школы, то есть Веньки, я бодренько соскочила с кровати и принялась рыскать по комнате в поисках того, что могло называться одеждой… К слову о халяве… Венька — из тех людей, для которых слово халява звучит слаще меда и звона золотых кладней. Как-то раз по Школе пошел слух, что Магистр Родомир, преподающий магию стихий, ставит зачет НА ХАЛЯВУ. Но было одно условие — неделю поухаживать за кабинетом Неестествознания, где жила мелкая нечисть типа малых буерачных стрыг, домовят, болотных огней и прочей шушеры. Так вот. Венька, услышав волшебное слово, рванул со всей возможной скоростью в кабинет Родомира… Когда через неделю похудевший и побледневший, с кругами от постоянного недосыпа, но абсолютно счастливый адепт продемонстрировал нам зачетный свиток с отметкой, удивлению нашему не было предела. Дело в том, что для того, чтобы усмирить болотные огоньки требовалось применить маги земной стихии, чтобы кикиморы не шумели — заклинания водной стихии… Смеху было…А все потому, что Венька, пойдя на поводу у любимого слова, сдавал зачет… целую неделю! Именно поэтому в его зачетном свитке красовалась пятерка по магии стихий… Которую, кстати, большая часть адептов в том семестре завалила…

Одевшись и кое-как причесав спутанные пряди волос, напоминающие сейчас не волосы, а особый вид белого мха, растущего на деревьях и бородами спускавшегося до самой земли, я выскочила из комнаты.

И тотчас влетела в объятия незнакомого вампира, честно охранявшего дверь от всевозможных посягательств. Узрев чудо, угодившее в его руки, он шарахнулся на добрые пять локтей, при этом умудрившись не отпихнуть меня, а всего лишь деликатно отодвинуть. Я же решила, что пора капитально менять внешность, а то от меня уже вампиры шарахаются, словно упыри от огня. Вампир же, придя в себя от жуткого зрелища, кое я представляла после возвращения с того света, подтянулся и вполне официальным голосом сообщил мне, что Повелительница уже ожидает меня в Зале совещаний, и что он почтет за честь проводить меня до места. Я зловеще улыбнулась, представив, какую реакцию я вызову у Лереены, и, подцепив вампира под локоток (бедняга вздрогнул, но мужественно выдержал испытание), дала свое согласие на сопровождение моей драгоценной персоны до Зала совещаний.

Довел меня вампир на удивление быстро, видимо, сказалось желание избавиться от меня побыстрее. Оставив меня у дверей, мы взаимно раскланялись и я, приоткрыв дверь, вошла внутрь…

Н- да, увиденное впечатляло. Гордая и надменная Лереена восседала во главе длинного стола, по бокам которого располагались мои друзья — Вольха с Леном по правую руку, эльфы — по левую. Когда я вошла, тихий разговор прекратился, и все как по команде уставились на меня. Лереена высказалась в своей обычной манере.

— И это и есть знаменитая магичка? — Повелительница усмехнулась. — Наша НАДЕЖДА?…

Сказано было так, будто бы я — какое-то насекомое. Я медленно пересекла зал и подошла к столу.

Встала напротив Лереены и посмотрела на нее сверху вниз.

Сразу скажу, что смотреть ей в глаза было совершенно невыносимо. Взгляд ее фиолетовых глаз сочился презрением. Так смотрят на нищего, вымаливающего у вас мелкую монетку. Смотрят с ощущением своей полной и абсолютной власти над этим человеком. С ощущением совершенного превосходства. На миг я опустила глаза, но потом решилась посмотреть ей в глаза еще раз.

Вообще-то это напоминало мне время, когда я, студентка первого курса московского института, впервые пришла на занятия по экономике. Так вот, препод, профессор с немыслимым количеством регалий, смотрел на нас точно так же — как будто он царь и бог таких же, как и я, зеленых студентов. Он считал, что мы — всего лишь мягкая глина в его руках, и он вправе лепить из нас все, что ему вздумается. Было море конфликтов и все закончилось тем, что мы написали ректору заявление, и царя и бога у нас заменили на более благодушно настроенного профессора. Гораздо позже мы узнали, что у профессора, которого сместили благодаря нам, на самом деле был огромный комплекс неполноценности, поэтому он самоутверждался за наш счет. Не вышло…

Поэтому на Лереену я смотрела точно так же, как я в свое время смотрела на того профессора. С жалостью и пониманием. Видимо, она прочитала это в моем взгляде, потому что ее фиолетовые глаза потемнели, и она процедила ледяным тоном.