— До вечера. Буду ждать вашего звонка.

Опустив трубку, он погрузился в глубокое раздумье, и когда в дверь постучал Лофтон, он даже не сразу понял, чего тот от него хочет.

— Разговор с Сан-Ремо состоялся, инспектор?

— Разговор? А, да, конечно.

— Узнали что-либо новое?

— Нет.

— Жаль, — вздохнул Лофтон. — Значит, вам придется возвращаться в…

— Нет-нет. В Лондон я пока возвращаться не намерен. Буду благодарен, если вы сможете зарезервировать еще один билет для вашей группы. Я тоже отправлюсь в Сан-Ремо!

За обедом Дафф вновь и вновь обводил пристальным взглядом сидевших рядом с ним туристов. Теперь, когда он точно знал, что убийца находится среди них, неотвязный вопрос «кто?» буквально сжигал его. Лофтон? Вполне возможно. Звонок в Сан-Ремо его несомненно встревожил… Тэйт? Тэйт с его внезапным приступом тоже дает немало поводов к размышлению… Кеннавэй? Молод, слишком молод. Бенбоу? Более, чем сомнительно. А вот Кин — от этого можно ожидать чего угодно… Макс Минчин? Ликвидация неугодных людей, это, разумеется, типично гангстерская сфера, но чем глухой старик мог быть неугоден чикагскому гангстеру, да еще удалившемуся от дел? Росс? Вивиан? Фенуик? Дафф тихо чертыхнулся — Фенуик успел от него ускользнуть. Впрочем, что с того? Если нужно, он отыщет его хоть в Питтсфилде, штат Индиана, хоть на краю света. Отыщет и доставит в Лондон…

Поезд отошел от главного перрона Ниццы точно в четыре тридцать. Дафф убедился, что никто из группы не уклонился в последний момент от продолжения путешествия, и только тогда вернулся в свое купе, где молча сидели друг против друга Тэйт с Кеннавэем.

— Ну, что ж, — весело заметил Дафф, — самая волнительная часть переезда окончилась, и можно спокойно наслаждаться видами за окном! После нервотрепки со сборами…

— Если вы о моем слабом сердце, то можете не тревожиться, — буркнул Тэйт. — С ним пока что все в порядке.

— Рад это слышать, — улыбнулся Дафф. — Такой уж у меня характер, что я всегда беспокоюсь обо всем и обо всех.

С минуту он сидел в молчании, всматриваясь в поросшие лесом холмы, мягко переходящие в лазурную морскую гладь.

— Красиво, — рискнул он продолжить разговор.

— Декорация, — так же холодно бросил Тэйт, не отрываясь от парижского издания «Нью-Йорк Геральд».

Дафф обратился к Кеннавэю.

— Это ваше первое дальнее путешествие?

— Нет, — покачал головой Кеннавэй. — В университетские годы я уже порядочно побродил по свету. Правда, без больших денег, но и без больших хлопот — только теперь начинаю понимать, что это было за удовольствие…

— Да, мир, к несчастью, состоит не только из удовольствий…

— Вот именно — к несчастью, — подтвердил Кеннавэй, взглянув на своего мрачно настроенного патрона.

— Я действительно рад слышать, что с вашим здоровьем все в порядке, — снова обернулся к Тэйту инспектор. — Когда я увидел вас в тот раз на полу, то уже не надеялся вновь беседовать с вами!

— Тем не менее, вы только этим и занимаетесь, — огрызнулся Тэйт. — Хотя даже вам должно стать очевидным, что подобные беседы не вызывают у меня особого энтузиазма.

— Даже мне? — поднял брови Дафф. — Гм, вероятно, вы правы. Я заслужил вашу шпильку, поскольку так и не смог выяснить целый ряд вещей. Например, что из увиденного в салоне заставило вас потерять сознание.

— Ничего, мой дорогой инспектор. Ничего! Я уже говорил вам это.

— И впрямь говорили, — добродушно развел руками Дафф. — Я становлюсь забывчивым. Ну, а той ночью, когда был убит Хью Дрейк, до вас не донеслись какие-то стоны, хрипы, шум борьбы?

— Как я мог что-то услышать, если был отделен от номера Дрейка номером Хонивуда?

— Если были отделены, то не могли. Но дело в том, уважаемый адвокат, что Дрейк был убит в номере Хонивуда.

— Что?! — вскрикнул Кеннавэй.

Тэйт слегка побледнел, но продолжал молчать.

— Вы поняли меня, уважаемый адвокат? Дрейк был убит в номере Хонивуда, — терпеливо повторил Дафф.

— Все-таки докопались, — Тэйт с раздражением отбросил газету. — Готов допустить, что в таком случае ваши способности несколько выше моих первоначальных предположений.

— Допускайте. А я в связи с этим допускаю, что вы согласны несколько изменить свои первоначальные показания.

Тэйт помолчал, затем губы его тронула улыбка.

— Идет. Я расскажу вам то, что знаю, хотя вряд ли вы поверите мне. Впрочем, мне это абсолютно безразлично. В ту ночь на седьмое февраля до меня и вправду донеслись из соседнего номера отголоски чего-то, напоминавшего потасовку. Это, как я точно знал, был номер Хонивуда. Думаю, что шум не был слишком долгим, потому что когда я окончательно проснулся, все было уже тихо. Я задумался над тем, что мне следует предпринять. В путешествие я отправился, чтобы обрести покой, и самая мысль, что я окажусь втянутым в споры, которые меня никак не касаются, казалась мне ужасной. Но, разумеется, я и предположить не мог, что рядом произошло убийство. Далее тишина была полной, и я решил, что ничто не мешает мне продолжать спать с чистой совестью. Проснулся на рассвете и вдруг почувствовал искушение выпить где-нибудь в уличном кафе чашечку крепкого кофе. Кофе мне вообще-то строго-настрого воспрещен, но — в конце концов, никто из нас не будет жить вечно, правда? После кофе я в отличном настроении прогулялся по туманному Сент-Джсймс парку, а когда вернулся в отель, то портье приветствовал меня последней новостью: наверху был убит ночью американский турист. Имени туриста портье не знал, но меня тут же осенило — Хонивуд! Ночная потасовка! Я слышал, как убивали моего соотечественника, и ничего не сделал, чтобы помочь ему, чтобы схватить преступника. Поверьте, для меня это был страшный шок. И почти сразу после этого еще более страшный — переступая порог салона, я знал, что никогда уже не увижу Хонивуда живым, но первым, на кого упал мой взгляд, был именно он! Живой и невредимый. Этого мое сердце не смогло выдержать.

— Конечно, — согласился инспектор. — Как жаль, что всего этого вы не рассказали мне в то же утро…

— Жаль, вы правы. Но когда вы заговорили со мной тогда, я чувствовал себя таким слабым и больным… Моим единственным желанием в тот момент было держаться от этой истории как можно дальше. Покой — вот все, о чем я мечтал. Больше мне сказать нечего. Вы, конечно, имеете все основания мне не верить. Как хотите…

— Хочу верить, — усмехнулся Дафф. — А что до оснований, то будущее покажет.

— Могу только повторить, — голос адвоката утерял былую сухость, — что ваши способности несомненно выше моих прежних предположений. И я искренне этому рад, инспектор!

— Спасибо… Что это? Уже Сан-Ремо?

Пока автобус доставлял группу в отель, доктор Лофтон методично знакомил туристов с планами на ближайший день, завершив инструкцию словами:

— А, главное, не вздумайте опаздывать. Выезд из отеля в порт завтра ровно в полдень. Чтобы не возиться лишний раз с багажом, распаковывайте сейчас только то, что вам действительно необходимо. Понимаю, что это может причинить вам некоторые неудобства, но уходящий из Генуи лайнер не станет нас ждать.

Через несколько минут все они уже находились в холле отеля «Палас». Дафф выбрал себе номер на первом этаже, почти рядом с уходившей ввысь цилиндрической клеткой лифта, забранного не слишком плотной сеткой. При виде лифта сердце инспектора забилось чуть быстрее: пройдет совсем немного времени, и этот лифт доставит его к разгадке тайны лондонского убийства… Он осмотрелся. Отель «Палас» явно не принадлежал к числу ультрасовременных туристских гигантов, снискавших славу Сан-Ремо, но его малые размеры ничуть не портили общего впечатления комфорта и благополучия. До ужина оставалось еще около получаса, и повсюду в коридорах царила тишина, характерная для фешенебельных курортных отелей в те минуты, когда постояльцы готовятся появиться к столу в безукоризненных вечерних уборах от лучших портных старого и нового континентов.

Убедившись у портье, что Сибил Конвей находится в своем номере на четвертом этаже, инспектор прошел к себе и снял трубку телефона. Ему казалось, что диск крутится мучительно медленно. Наконец он услышал уже знакомый ему мелодичный голос, не раз вызывавший аплодисменты у бесчисленных театральных зрителей.