По-моему, у меня даже вырвался вздох облегчения: наконец-то можно лечь и расслабиться… В те несколько мгновений, пока электронные часы над стойкой и морды грабителей в масках с дырками еще вертелись у меня перед глазами, я успела услышать какие-то вопли и звон разбитого стекла. А потом сразу стало очень темно и очень тихо.

Когда я открыла глаза, то первое, что увидела, был Жора Овсянников в белом халате внакидку, склонившийся над моей постелью. И только после разглядела, что сама я, оказывается, лежу в постели, а справа и слева от меня на железных кроватях лежат какие-то незнакомые женщины, накрытые белыми простынями. Вообще белого цвета здесь было так много, что это навеяло определенные ассоциации.

– Жора… – улыбнулась я. – Ты похож на ангела!

– Оленька, наконец-то! – Бывший зять сжал мою руку, бессильно протянутую вдоль тела под простыней. – Я так рад, дорогая, так рад… Как ты себя чувствуешь?

Голос Овсянникова дрожал, и это было чертовски трогательно. Но совершенно не понятно!

– Спасибо, я, кажется, хорошо выспалась. Только почему-то голова болит… Где это мы, Жора?

– В «Склифе». Ты только не волнуйся, Оленька… Я хотел сказать – в институте скорой помощи имени Склифосовского. У тебя было подозрение на черепно-мозговую травму, но, слава Богу, обошлось легким испугом! Доктор сказал, завтра встанешь на ноги. Ты помнишь, что произошло?

– А что произошло?… О, Господи!!!

Внезапно я со всей отчетливостью вспомнила свои приключения у Никитских ворот: будто кто-то заснял их на кинопленку и теперь прокручивал передо мной в замедленном темпе.

– Жора, какой ужас! И это ты называешь – «легким испугом»?! Да я никогда в жизни такого страха не переживала, и больше уж точно не переживу! Ведь эти бандиты могли нас всех перестрелять, как перепелок! А может, кого-то и подстрелили, Боже мой… Ты знаешь, чем там закончилось, в сберкассе? Поймали грабителей? Как ты меня нашел?!

– Те-те-те, не все сразу! – перебил меня Овсянников.

– Врач сказал, чем меньше ты будешь волноваться, тем быстрее пройдут головные боли. Как я тебя нашел – это особый разговор. Если б не однокурсники с Петровки, наверное, рыскал бы сейчас по столичным больницам да моргам… Пока я тебе только о главном доложу. В сберкассе все обошлось, слава Богу. Никто серьезно не пострадал, если не считать твоей шишки на голове, да разбитого стекла. «Фантомасов» тех взяли через полчаса, далеко они не ушли. Оказалось – старшеклассники одного из московских лицеев. Кстати, хочу тебя успокоить: перестрелять они никого не могли – из учебного оружия сделать это довольно затруднительно.

– Ты хочешь сказать, пистолеты были игрушечные?!

Жора кивнул.

– Муляжи, хотя – очень похожие на боевое оружие. Эти парни прихватили их в кабинете военной подготовки у себя в школе. Однако, как бы там ни было, ограбление они задумали самое настоящее. Очень точно рассчитали место и время: к шести часам основная масса жителей микрорайона уже возвращается с работы, на тихих улочках пустынно… Перед закрытием в сберкассе почти всегда пусто, а деньги еще в сейфе. Главная трудность заключалась в том, чтобы убрать с дороги охранника, у которого в кобуре настоящий «макаров». Но и тут «вундеркинды» нашли выход. Минут за пять до твоего появления к охраннику прибежал мальчишка и сказал, что его отца сбила машина на Малой Никитской – парень живет там поблизости. Ну, тот и помчался как угорелый, забыв про свой пост… Что было дальше – ты знаешь. И, главное, дельце могло бы выгореть, если б не решительные действия кассирши. Она успела нажать кнопку сигнализации и спугнула «джентльменов удачи». Вот такие дела, Ольга Андреевна.

Я молча качала головой, потрясенная услышанным до глубины души. О времена, о нравы!..

Майор воровато оглянулся на дверь и наклонился к самому моему уху.

– А теперь, пока доктор не выставил меня отсюда, скажи-ка мне, дорогая: за каким чертом тебя понесло в эту сберкассу?! Я же просил дождаться меня в гостинице! Возвращаюсь, а мне передают твою сумбурную записку: «Еду к Никитским воротам по нашему делу. Буду к ужину, не волнуйся». Маразм какой-то!

Я подскочила как ужаленная, но тут же со стоном упала на подушку: боль ударила в голову десятком маленьких молоточков.

– Овсянников, на твоем месте я подбирала бы выражения! Когда я тебе скажу, что мне удалось выяснить у Никитских ворот, ты будешь валяться у меня в ногах, умоляя о прощении!

Жора недоверчиво хмыкнул. По его глазам я видела, что эти слова он относит на счет моей несостоявшейся черепно-мозговой травмы, и поспешила выложить «козырного туза».

– У Палискиене был билет валютной лотереи «Сбербанка», который выиграл двадцать тысяч долларов! За несколько дней до смерти она проверила его в этой самой сберкассе, в которой я сегодня чуть не умерла. Но предъявлять к оплате не стала: наверное, хотела сделать это дома, в Тарасове. Если ты покажешь работницам банка фотографию Айседоры – я уверена, они ее опознают…

Теперь уже подскочил майор. И подскакивал еще несколько раз, пока я излагала ему про телефонный разговор с Полиной, про свои душевные метания и детективные соображения и про подробности моей «сбербанковской эпопеи». А когда я закончила, Овсянников развел руками.

– Ну, сестры Снегиревы… У меня просто нет слов! Оленька, ты была права: я у твоих ног! Черт побери, теперь, по крайней мере, ясно, что искать. А то я чувствовал себя полным идиотом, не имея в деле приличного мотива убийства!

– Что ты, Жора! Ясно не только что искать, но и – кого искать! Асю убил Роман, это очевидно как дважды два. Только я думала, что мотивом были ревность и психическая неуравновешенность, а на самом деле это – деньги. Много денег! Он знал про выигрыш и надеялся прибрать денежки к рукам. А когда Айседора дала ему отставку, решил одним ударом убить двух зайцев: разделаться с бедняжкой и разбогатеть. Двадцать тысяч долларов, Овсянников! Это же целое состояние…

– Да, состояние, – задумчиво повторил майор. – И «железный» мотив для убийства… Ты права, Оленька!

Он хлопнул меня по руке и выпрямился.