И даже не подписался.
– Зоенька Александровна, а он правда уехал? – не утерпела Лена.
– Правда, – сказала Зойка.
Уехал, улетел, нуль-транспортировался – какая разница? Нет его! Плохо… Был бы не со звезды, а из Краснококшайска, может, и получилось бы что… Почему он именно ее выбрал? Потому что мимо шла? Но мимо могла пройти любая мымра, у которой желания ничуть не отличаются от остальных, не выше «уровня потребления». Одернула себя: у тебя, что ли, выше? Побывать на Канарах, окунуться в океан – ба-альшой силы оригиналка!.. Нет, не случай привел его под тополь в Девятом проезде, Зойка была ему нужна, Зойка, бумажка лакмусовая, некраснеющая. Тешь себя, тешь, Зоенька Александровна, тем более что покраснела, чуть со стыда не сгорела – за себя, за однопланетников…
Впрочем, нет, не стоит всех под одну гребенку чесать…
– Зоя Александровна, а откуда у вас кукла такая страшненькая? – Опять Лена ворвалась.
– Страшненькая? – Кукла прижималась к груди, смотрела на Зойку пуговичным глазом. – Нормальная.
Очнулась от коллапса, за коим со страхом наблюдали уже все ее девочки, перегнулась через барьер к Лене:
– Ну-ка, детенок, быстренько посмотри по регистрации. У нас должна жить одна женщина, то ли директор Дома ребенка, то ли главврач – не знаю точно. Найди мне ее.
– А фамилия как? – заныла Лена. – Без фамилии трудно.
– Не ной. Знала бы – сказала. Ищи.
А если он ни с какой не со звезды? Если он все-таки гипнотизер? Загипнотизировал ее в кабинете, навел сложную галлюцинацию – а что? так можно! Зойка читала в «Науке и жизни»… А сам в это время ее квартиру обчистил. Точно! Спер чайник со свистком и стольник из тумбочки. Богатый улов для гастролера из Краснококшайска…
– Нашла, Зоя Александровна! – обрадовано сообщила Лена. – Вот. Триста пятнадцатый. Фролова Анна Никитична, главный врач дома ребенка из… запнулась, пытаясь расшифровать каракули клиентки. – Тут неясно: то ли из Новокузнецка, то ли из Новосибирска…
– Ладно. Пустое. Набери телефон и дай трубку.
Зачем Зойке этот звонок? Для проверки реальности галлюцинаций? Спросит у Анны Никитичны, о чем она мечтает? А та все так и выложит, ждите больше. Да и что выкладывать, если мечта главврача – куда большая фантастика, чем колбасные бревна на железнодорожном составе… Да и зачем спрашивать, зачем проверять, если вот она – одноглазая кукла из придуманного Свеном мира. Выходит, непридуманного…
– Говорите, Зоя Александровна…
– Але, – сказала Зойка. – Але. Это Анна Никитична? Вас старший администратор беспокоит.
– Слушаю вас, – настороженно проговорила трубка: чем чреват звонок гостиничного начальства? А вдруг выселят?..
На кой ляд, повторим вопрос, понадобился Зойке это реальный разговор? Что она может спросить у незнакомой женщины? Нет ли в ее Доме ребенка куклы с оторванным глазом?..
– У вас есть претензии к обслуживанию, Анна Никитична? Горничная номер хорошо убирает, качественно?
Зойкины девицы смотрели на начальницу как на безвременно сошедшую с ума.
– Спасибо вам, – облегченно – не выселяют! – сказала трубка. – У меня нет никаких претензий.
Пустые, казенные, никому не нужные вопросы, трафаретно-вежливые ответы, бессмысленная беседа! Не так и не то хотела сказать этой женщине Зойка, но, как всегда, толькохотела , да не смогла .
– Если что, звоните сразу мне. Меня зовут Зоя Александровна. Всего вам доброго, удачи. – Отдала трубку Лене, та ее на рычаг брякнула. – Все, девки, живите сегодня без меня. Я умерла и ушла домой, – потянулась, как кошка, ну и что, что смотрят, пусть смотрят, есть на что смотреть! – и впрямь умерла. И ушла домой.
Мимоходом глянула на часы над лестницей: семь сорок две. Свен здесь ровно сутки, не больше, а встретила она его вчера около девяти, темно уже было. Около девяти… Час остается, всего час… На что остается? Что ты еще себе надумала, Зойка, уймись, успокойся, иди домой…
И метнулась к выходу, боком, боком скользнула в только начавшие раскрываться двери, отчаянно замахала рукой ближайшему таксисту:
– В Марьину рощу, командир! Умоляю: пулей! Плачу три счетчика.
Господи Боже ж ты мой, если ты и вправду – один на всю Вселенную, пусть успеет!..