Он вернется в Перипери с женою, найденной в море, с той, которую он ждал столько времени в дальних рейсах, на капитанских мостиках кораблей, ярко освещенных пакетботов, черных грузовых судов… Она явилась в луче лунного света, и вот навсегда пришел конец одиночеству и долгому ожиданию.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Немного глупая и очень счастливая, с предоставлением права посетить машинное отделение и трюм, а также при желании послать сигнал SOS

Счастлив капитан. Счастлива его Клотилде. Они встречаются то в одном, то в другом уголке судна, смеются, обмениваются нежными взглядами и робкими улыбками, незаметно пожимают друг другу руки, шепчут ласковые словечки, их души возрождаются в мимолетных поцелуях. Они строят планы.

Она романтична и много страдала. Страдание сделало ее требовательной и недоверчивой, а романтичность заставляет стремиться к тайне. И поэтому она не сказала капитану ни своего полного имени, оставаясь для него пока просто Клотилде, ни подробностей о своей семье, за исключением туманного сообщения о женатом брате, имеющем двух детей и живущем в Белеме, и о сестре с пятью детьми и мужем инженером в Рио. Кроме того, она запретила ему расспрашивать пассажиров из Пара, его любовь должна выдержать это маленькое испытание.

— Я представлю вам своего брата в порту, в Белеме. Он будет меня встречать.

— Но, Кло…

Больше двадцати лет назад он знал одну Кло, блондинку с молочно-белой кожей, он уже не помнил, то ли это было в Исландии, среди айсбергов и фиордов, то ли в Баие, в пансионе Карол или Сабины. Девственная Клотилде чем-то напоминала ту Кло из страны льдов и гейзеров; может быть, пышным бюстом или Детской манерой разговаривать. И когда он называл Клотилде Кло, он не мог отделаться от воспоминаний о прошлом, о белом теле исландки.

— Вы забыли, что я не могу сойти вместе с вами, моя дорогая. Мне придется задержаться, подписать бумаги. Это ведь последний порт, плавание кончается.

Она обожала тайну.

— В момент высадки я вручу вам записку со своим полным именем и адресом. Я уже приготовила, вот она здесь… — Клотилде указала на свое декольте, на жаркой груди хранила она бумажку, которая откроет Капитану доступ в ее семью. Эта записка — ключ к его новой, семейной жизни. — Я буду ждать вас дома, вы можете пообедать у нас и познакомиться с моим братом и невесткой… Я велю приготовить крабов. Так даже лучше, у меня будет время поговорить с братом…

— Но к чему вся эта тайна, этот секрет?

— Я хочу иметь доказательство ваших чувств.

Знать, что я вам нравлюсь сама по себе, а не из-за моей семьи…

— Неужели вы еще сомневаетесь во мне?

— Я должна вас проверить…

Что ж, пусть, раз она так хочет. Наберемся терпения. Для него все это не имеет никакого значения, ведь не на родственниках же он собирается жениться. Она права. Однако вся эта таинственность невольно заставила его призадуматься. Наверно, Кло из известной дворянской семьи, богатой и чванной, вроде семейства Мадалены Понтес Мендес. Они, конечно, принадлежат к высшему обществу Пара. К тому же, в начале путешествия, когда он только что заметил ее, он слышал, как один пассажир говорил, что ее брат очень богат.

Должно быть, они миллионеры, размышлял капитан, владельцы обширных поместий, каждое размером в небольшую страну, с огромными лесами каучуковых деревьев, с островами на Амазонке, индейцами, ягуарами и двадцатиметровыми змеями. Может быть, Клотилде боится, что братец воспротивится браку богатой наследницы с простым капитаном дальнего плавания, отсюда и вся таинственность? Ее семья может принять его за авантюриста, подумать, что он хочет наложить лапу на состояние невесты.

Но если она так богата, зачем дает уроки на рояле? Наверно, просто от скуки, чтобы убить время, или из любви к музыке. При первом же удобном случае капитан сообщил Клотилде, что его средства и состояние не ограничиваются пенсией. У него есть собственный превосходный домик в Перипери, на одном из самых фешенебельных пляжей Салвадора, и значительное количество акций, дающих ренту, которой более чем достаточно, чтобы обеспечить ему и ей спокойную и комфортабельную жизнь. Кло протянула ему руки.

— Даже если бы вы были бедны, как Иов…

В Форталезе в те времена не было гавани и пароходы не причаливали к берегу. Пассажиры прыгали с опущенного над водой трапа на маленькие парусные баркасы, что представляло собой весьма любопытное зрелище. Испуганные крики, смех, бронзовокожие гребцы с мускулистой грудью, удерживающие свои суденышки около лестницы. Адвокат из Пара стоял, расставив ноги, на корме одного из баркасов; он продемонстрировал свою силу — взял стоявшую на последней ступеньке лестницы дрожавшую от страха метиску Моэму за талию, поднял ее на воздух и поставил рядом с собой. В течение минуты оба твердо стояли на корме, которую поднимали и опускали красивые высокие волны. Капитан не мог совершить подобного подвига; конечно, силы у него хватило бы и желания тоже, несмотря на то что Клотилде весила порядочно и дело представлялось несколько рискованным, но от качки он чувствовал себя так скверно, что об этом нечего было и мечтать.

Еще раньше дона Домингас пришла к нему на капитанский мостик проститься и поблагодарить.

— Вы, сеньор, отличный капитан, с вами приятно путешествовать.

Она протянула ему руку с поблескивающим кольцом.

Затем она попрощалась с первым помощником и другими офицерами, сказав им:

— Вам, сеньоры, повезло, что у вас такой способный командир, как капитан Васко.

— Придет день, и он получит свое… — ответил первый помощник.

Эта несколько странная фраза объяснялась, несомненно, его напряженным состоянием в тот момент, так как судно маневрировало, высаживая пассажиров.

Пришел также проститься атлетически сложенный банковский чиновник. Он провел весь остаток путешествия за писанием писем пернамбукской девушке, в Натале он заполнил ими почтовый ящик.

— Весьма достойная сеньорита… — похвалил капитан, обнимая влюбленного юношу.

К берегу плыли весело. Брызги летели с весел на пассажиров; укрываясь от них, Клотилде прижалась к груди капитана. Они отправились осматривать город, побывали на пляже Ирасемы, где Клотилде купила кружев для «новых ночных сорочек», как она объяснила, стыдливо пряча лицо в шаль. Васко, неожиданно вспыхнув страстью — он вспомнил другую Кло, ее грудь, выглядывающую из кружевной сорочки, — принялся безумно целовать ее, к изумлению рыбаков и кружевниц. Когда они вернулись в центр, Кло захотела пойти в церковь. Склонив головку, она сосредоточенно молилась. Капитан воспользовался этим, чтобы исчезнуть. Молитва кончилась. Клотилде оглянулась по сторонам — капитана не было. Ей показалось, что сердце у нее останавливается. На глаза ее навернулись слезы, беспокойство все росло, она опять огляделась и наконец увидела торопливо подходившего к ней капитана.

Она сурово спросила:

— Где вы были? Покинули меня здесь одну…

Но он взял ее за руку и заставил вернуться в опустевшую церковь. Они остановились под витражом, через который падал луч света, и капитан достал из кармана коробочку с парой только что купленных обручальных колец. В этот час безмолвия в церкви они скрепили свою помолвку. Но поцеловать ее он смог только на улице: в храме она ему этого не позволила, назвав его атеистом и еретиком. А капитан был попросту счастлив.

В предпоследний день путешествия — на следующий день в три часа «Ита» прибывала в Белем, где ей полагалось простоять ночь и отправиться в обратный путь к вечеру следующего дня, — каприз Клотилде вызвал переполох и смятение на корабле. Она объявила о своем желании увидеть внутренность парохода, спуститься в машинное отделение, в трюмы, осмотреть все служебные помещения. Ведь корабль был домом Васко в течение сорока лет! Это романтичное желание вполне понятно и естественно для невесты, которая интересуется всем, что связано с жизнью ее будущего мужа.

Капитан поцеловал ее и обещал показать судно.