- Во что душа вложена, то незавершенным остаться не может, - говорит ему донья Маня. - Душа - она только в целостном предмете обитает, в недоделках души нет.
- Да? - задумался великан. - Правда?
- Правда, - говорит оруженоска. - И все эти недопеченные злодеяния вытягивают из вас душу, потому что хочется им одушевиться за чужой счет. Вот вам пример: наш педагогический коллектив въехал осенью в новое здание, а школу ту сдали с недоделками! Так дети в ней учиться не могут, учителя учить не могут, розги вянут, завхоз заведовать не в состоянии! Все друг другу душу выматывают, а почему
- потому что это не школа, а полуфабрикат! Вот и получается, что недоделка - сама по себе уже есть злодейство. Кстати, и недоделанный подвиг - это чистой воды злодейство.
- А недоделанное злодейство, стало быть, подвиг? - удивляется великан. - Так выходит?
- Может, и так, - говорит донья Маня. - Хотя это не факт.
- Эй, погодите, - встревает в разговор рыцарь. - Я что-то уже ничего не понимаю. - Про что вы говорите? Дети-то здесь при чем? Вы лучше скажите мне, кому победа-то засчитывается? Кто бой выиграл? Или мы не закончили еще?
- Ничья, - объявляет оруженоска. - Когда двое встретились, из которых ни один закончить не может, то побеждает дружба. Так что подайте друг другу руки и скажите так: «Мирись, мирись и больше не дерись, а если будешь драться…»
- А Вентиль? - не унимается рыцарь. - Руку подать мне не жалко, но как же с Вентилем-то быть?
- Да отдам я тебе твой Вентиль, успокойся, - говорит великан, забирая рыцарскую ручонку в свою великанскую лапищу. - Легкая у тебя рука, парень! Мне бы такую руку, я б давно все начинания закончил… На складе он у меня лежит, цел и невредим, сейчас пойду принесу.
Ноги у великана Псевдонимова длинные - шустро он обернулся. Как обещал, принес Золотой Вентиль в целости и сохранности, даже в какую-то промасленную бумагу завернутый, даже и прокладка на нем почти новая, но не золотая, а просто резиновая.
- Распишитесь, - говорит, - в ведомости.
- Это зачем? - удивляется рыцарь.
- Для злодейской отчетности, - отвечает великан. - Хоть это и ерунда, все равно носом чувствую, попрут меня скоро из злодеев за разбазаривание награбленного, попрут - и даже злодейской пенсии не дадут!
- А вы тогда к нам приходите, - говорит оруженоска. - Мы вас в рыцари примем, экстерном; оруженосочку вам найдем. Мужчина вы статный, с руками, с головой. Опять же поболтаем - о подвигах и злодействах.
- Точно, - поддакивает барон Николай. - У меня замок есть, малогабаритный, но трехкомнатный, он сейчас пустой стоит. Я-то вот теперь с доньей Маней в спартанских условиях закаляюсь… Забрасывай, браток, свои недоделанные злодейства - и айда к нам. У нас с тобой, Аноним Имярекович, общего много: будет, о чем речи вести.
Великан свою большую голову почесал, глянул куда-то за леса, за горы, в сторону города и говорит:
- Подумаю, ребята. Подумаю. Заманчиво…
Обратная дорога вроде как вдвое короче показалась - донья Маня сразу компас себе взяла, барону Николаю восьмерки на пересеченной местности выписывать не позволила. В пути о многом говорили: оруженоска рыцарю в основном все о школе да о средневековой педагогике, а тот ей все про футбол да про оружие всякое.
- Кстати, - говорит донья Маня, - линейку, выходит, я зря брала; не понадобилась она в бою-то.
- Ну как же! - возражает рыцарь. - Если б ты меня в дороге линейкой не закалила, я бы тех дубинных ударов не выдержал.
Прежде чем домой вернуться, заехали в котельную. За бутылку «Круглостольной» гномы-водопроводчики вставили Золотой Вентиль куда следует и пустили воду горячую.
- Ну вот, - говорит донья Маня, - и поставлена в твоем подвиге точка. Теперь и зарубку делать можно. Только это подвиг - не подвиг еще, а так, подвижок. Подвиг, сдается мне, впереди еще. Но все равно: с почином тебя, бой-рыцарь мой, барон Николай.
- Первый подвиг комом, - соглашается барон Николай, - но все-таки…
Как приехали домой, первым делом рыцарь в теплую ванну залег. Оруженоска тоже ванну приняла, насладилась всеми прелестями завершенного ее рыцарем подвига. После водных процедур сели в халатах кофе пить. И все бы хорошо, да только донья Маня уже о следующих подвигах толкует, строит героические прожекты, намечает объекты будущих опасных сражений и смертельных схваток. У нее этих подвигов на уме - ну просто не перечесть, готова сразу после кофе собираться в следующую экспедицию. Барона Николая такая ретивость несколько огорчила, но поскольку он очень доволен был в этот момент собою и всем вокруг, то позволил себе не сердиться на ору-женоску, а ограничился небольшим порицанием.
- Дорогая… - начал он было это порицание, но осекся, смутился и поспешил поправиться: - Дорогая оруженоска, разве не заслужил я после всех свершений хотя бы вечер отдыха? Так сказать, для тех, кому за сорок. Сегодня, видишь ли, «Лангедок» с «Гасконцем» играют, четвертьфинал, очень хочу посмотреть. А?
- Ну ладно уж, - махнула рукой донья Маня. - Отдыхай до завтра, но помни: еще много подвигов у нас впереди. Враги не дремлют - то воду отключат, то подъезд загадят, то еще чего, у меня целый списочек составлен. Всем им теперь житья не дадим, не будь я оруженоска славного рыцаря! Смотри свой дурацкий футбол, а я пока за яйцами схожу, неплохо бы нам учинить праздничный ужин.
И пошла за яйцами. Едва успела: старушки-торговки палатки свои сворачивают, домой торопятся.
- Ой, милая, - говорят, - давай скорее, а то там воду горячую дали, бежим мыться!
А еще спрашивают:
- Как там наш бой-рыцарь поживает-то? Что-то его не видно, небось выкинуть пришлось?
- Да нет, неплохо поживает, - отвечает донья Маня. - Я из этого боя второй сорт сделала.
- Ну! - удивляются старушки. - А первый сорт из второго сможешь сделать?
- А что, попробую. Все в наших руках.