— Нет, надо идти, — коротко ответил пастух, бросив взгляд поверх головы старухи — туда, где простиралось безлюдное и пустынное побережье. Гиблый край, отделивший окрестности деревни от реки Кохобот, за которой начинались Зыбучие земли. — Тарин Бекуит рассказал, что эту женщину Темарил увезли куда-то далеко за море. Как мне одолеть его?

— Ступай на север, — ответила старуха. — Пройдешь Зыбучие земли и доберешься до того места, где строят большие лодки. Там узнаешь, как переправиться через Семордрию.

— А что, действительно есть такие места?

— Да. В молодости я слыхала сказки о заморских королевствах. Там живут люди, которые отличаются от нас. Немного, но отличаются. Скорее всего ты сумеешь добраться до тех краев — кто-то же принес эти сказки, кому-то посчастливилось побывать там. Но если, — она на мгновение примолкла, — ты не найдешь дорогу, можешь с чистой совестью возвращаться домой. Тарин не вправе будет тебя упрекнуть: ты сделал все, что мог.

— Да, — закивал Этиоль, — это по-честному. Ладно, я пошел, не могу больше ждать. Пусть рассудит судьба.

Сморщенная рука старухи вдруг сильно сжала его запястье. Один ее глаз в упор смотрел на Этиоля, другой, бельмастый, надежно хранил тайну.

— Ты должен вернуться, Этиоль Эхомба. Непременно должен вернуться! Среди наумкибов нет никого выше тебя. И я не о твоем росте шучу!

— Я вернусь, Фастала. У меня семья и стадо, о них надо заботиться.

Он наклонился, чтобы поцеловать ссохшуюся, побуревшую от древности щеку, однако старуха неожиданно обхватила его за шею, повернула лицо и впилась губами в его губы. Этиоль даже отпрянуть не успел.

Старуха тут же отодвинулась, посмотрела на его удивленное лицо и засмеялась.

— Не удивляйся, красавчик. Я хоть и старая, но живая! А теперь ступай. Исполни наказ, и пусть дух Тарина Бекуита, глядя с небес, возрадуется великой удаче. Пусть воздаст хвалу за то, что в последнюю минуту ему повезло повстречать тебя, а не кого-то другого.

Этиоль зашагал прочь от камня. Добравшись до вершины скальной гряды, поросшей кривыми, изогнутыми деревьями, остановился и посмотрел назад.

Ниже в лощине еще была видна сгорбленная фигурка старухи. Прошло несколько мгновений, и она скрылась из виду. Внезапный интерес родился в душе Этиоля: неплохо было бы взглянуть на Фасталу в ее молодые годы.

Налетевший порыв ветра едва не сбил его с ног — на море штормило. Вмиг исчезли посторонние мысли. Оно и верно, какой смысл гадать о прошлом.

Морские животные принялись тявкать на Этиоля, когда он шел кромкой галечного пляжа. Крупный обезьяний самец с упоением грыз большую раковину, выброшенную волной на берег, и с опаской глянул в сторону приближавшегося человека, но добычу не бросил и с места не сдвинулся. Наконец Этиоль вышел на высокий скальный обрыв и двинулся в глубь пустыни.

Эх, что бы Тарину явиться с юга! Через Уолаб и Аскакос можно добраться до небольшого торгового городка Наркакоса, где устраивали ярмарки. За ним лежали поселения Версеба, Ланос и Осьюбен. Что располагалось далее, Этиоль не знал. Говорят, чем дальше на юг, тем обильнее становилась земля всякими плодами, товарами, городами и деревнями. Наумкибы же поселились на самой северной оконечности этой страны. Когда их предки пришли сюда, никто не ведал. Отец говаривал маленькому Этиолю: кому-то надо и эти места осваивать. Здесь бедно и пусто, зато вольно и безопасно.

Так-то оно так, если бы не близость к пустыне. К северу тянулись жуткие, гиблые места, песок да камни. Лишь кое-где коренились в расщелинах уродливые кривые деревца — единственные растения, способные выжить в этом краю. Травы здесь не было, так что никто и никогда не пытался пасти здесь стада. Да и страшно — мало ли чего случится, например, туман с моря натянет, потом костей не найдешь. И тем не менее Эхомба в любую минуту был готов к встрече: долгий опыт подсказывал, что опасность в дороге может ждать за каждым поворотом.

На море, похоже, разыгрывалась буря. Поднялся холодный злой ветер, в лицо били мелкие камушки. Этиоль вынужден был обмотать голову длинным шарфом, только узкие щелочки для глаз оставил. Отшагав некоторое время, он решил, что дальше такие наскоки терпеть нельзя. Взобравшись на холм, Этиоль повернулся в сторону огромной и холодной Семордрии и крикнул ветру:

— Возвращайся в открытое море! Оставь меня в покое!

Ветер впал в ярость, что-то грозно и страшно проревел в ответ. По темно-зеленым волнам, сотрясавшим водную гладь, водоворотом побежал смерч. Вал, поднятый игрой вскружившего смерч вихря, обрушился на берег. Внизу отчаянно затявкали и завыли обезьяны, взревели тюлени.

Однако на следующее утро погода установилась тихая. Этиоль, переночевавший в укрытии из одеяла и нанесенного волнами дерева, с удовлетворением отметил про себя, что, видно, ветру крепко досталось за буйство и беспечность. Теперь с моря тянул прохладный спокойный бриз. Зато на берег наполз густой туман. Чтобы не сбиться с пути, приходилось время от времени останавливаться и прислушиваться, ориентируясь на шум прибоя.

В полдень, отмерив долговязыми ногами положенное расстояние, Этиоль решил сделать привал. Развел костерок, вскипятил воду, заварил чай. Потом долго сидел, закутавшись в одеяло, размышлял, как быть. Отец рассказывал, что как раз туманы, часто наползавшие с моря, и остановили продвижение наумкибов дальше на север. Нередко непроглядная холодная мгла неделями висела над побережьем, а то, случалось, подобная марь проникала вглубь, покрывала дальние пастбища. Пастухи тогда спешили вернуться поближе к деревне и к морю, потому что заблудиться в ледяном липком месиве было раз плюнуть. Стоило только поддаться страху или потерять шум прибоя, и человек мог плутать в сероватой беспросветной жути, пока не кончатся припасы. Возможно, эта напасть, не позволившая людям с юга кочевать дальше на север, помешала и северянам добраться до южных поселений. В таком случае лучше идти вперед, чем греться у огня.

Этиоль скатал одеяло, привязал его поверх мешка. Об огне можно было не беспокоиться — вокруг ни травы, ни леса.

Туман словно встрепенулся, принялся хватать путника льдистыми лапами, старался задержать. Этиоль прибавил шаг, на ходу внимательно прислушался — верно, шум прибоя доносится слева.

Еще посмотрим, кто кого.

III

Земля вокруг на глазах зеленела, все чаще начали попадаться кусты, а то и заросли, редкие островки травы скоро увеличились до размеров лужков. Когда же пастух добрался до рослых, напоминавших прибрежные деревья сосен, округа уже приобрела приятный для глаз вид. Некоторые растения были знакомы, например, ореховые пальмы или сосны; другие были в новинку. Одно из деревьев, обильно покрытое цветками и багрового цвета фруктами, привлекло особое внимание путника. На его ветвях ползали яркие жуки, в воздухе порхали огромные бабочки, лакомившиеся нектаром цветков.

Дойдя до обширной светлой рощи, Этиоль решил сделать привал, попить воды из лесного озерка, которое он там нашел. Правда, отдохнуть вволю не пришлось — встревожил странный шорох, прокатившийся по верхушкам деревьев. Спустя несколько минут его сменил ритмичный стойкий рокот.

По кронам деревьев двигались полчища обезьян. Ладно бы животные скакали по веткам — нет, обезьяны шли в ногу, шеренга за шеренгой. Впереди вожак, на голове которого была водружена каска, сделанная из половинки тыквы. Одет он был в подобие человечьего наряда, на шее болталось ожерелье из орехов и раковин — по-видимому, знак высшей власти. Удивительно, но все обезьяны несли с собой оружие. Передние ряды держали маленькие луки, за спинами воинов болтались колчаны, полные стрел. Следующий за лучниками отряд был вооружен дротиками, выструганными из крепких тонких сучьев. Не было ни женщин, ни детей — должно быть, те прятались в лагере, устроенном где-нибудь в чаще.

— Стой! — громко провозгласил вожак.

Обезьяньи воины тут же замерли, приняли боевую стойку. Лучники, расположившиеся на нижних ветвях, натянули луки.