— Верно говорят: война фигня, главное — учения, — скупо улыбнулся в усы князь Григорий. И тут же нахмурил брови: — Однако я не вижу Гробослава и барона Альберта. Где эти бездельники шатаются?
Юный вурдалак заглянул в лаптоп, хотя на экране, кроме какой-то скабрезной картинки, ничего не было:
— Не извольте беспокоиться, Ваша Светлость, они вот-вот подойдут. Барон готовит для вас некую приятную неожиданность. И Гробослав — тоже, но другую.
— Ну что же, посмотрим, посмотрим, — без особой радости произнес князь Григорий. — А пока суд да дело, приступим к повестке дня. Ну, что у нас там на сегодня?
Юноша с лаптопом снова вскочил с места:
— Пункт первый. Доклад ревизиононой комиссии о финансовом состоянии клуба. Пункт второй. О расследовании ночного налета на нашу штаб-квартиру и о наказании виновных. Третье…
Тут в дверь постучали.
— Входите! — крикнул князь Григорий. Дверь робко приотворилась и пропустила барона Альберта, одетого все в тот же невыразительный плащ, и с ним еще одного господина — в зеленом костюме, с длинными вьющимися волосами и небольшой бородкой.
— Простите за опоздание, — прямо с порога принялся оправдываться Альберт, — но я выполнил твою просьбу, князь — достал-таки господина Каширского.
— Каширский — это я, — с достоинством представился человек в зеленом костюме. — Для меня огромное счастье и немалая честь вновь встать под знамя Вашей Светлости, почтеннейший князь Григорий, и возобновить бескорыстное служение нашему общему делу. Разумеется, за самое скромное вознаграждение.
Князь Григорий пристально посмотрел на Каширского, тот спокойно выдержал взгляд.
— Ну что ж, это весьма похвально, что за скромное, — с едва скрываемым удовольствием проговорил князь Григорий, когда ему надоело играть «в гляделки». — Большого узнаграждения мы вам платить усе равно не сможем. Пока что.
— Я буду доволен и малым, — обаятельно улыбнулся Каширский. И со значением добавил: — Пока что.
— Ну вот и прекрасно. — Князь пригладил остатки волос, зачесанные на плешь. — После заседания мы с вами, господин Каширский, обсудим подробности и частности, а теперь…
Но тут в дверь опять постучали.
— Введите! — повысил голос князь Григорий. — То есть, входите!
В помещение, поддерживая репортерскую сумку, ввалился Гробослав, а за ним деловой будничной походкой вошел невысокий коренастый человек с немного хмурым лицом и коротко остриженными темными волосами.
— Князь, я исполнил твое приказание, — едва переступив порог, развязно зачастил Гробослав. — Отыскал того человечка, что ты заказывал.
И Гробослав ткнул пальцем в своего спутника, который спокойно и даже как-то с ленцой разглядывал князя Григория и всю честную беседу.
— Кто такоу? — переспросил князь.
— Каширский, — представил Гробослав. Все, кто был за столом, изумленно пооткрывали глаза и рты, один лишь князь Григорий остался невозмутим.
— О-очень приятно познакомиться, — радушно промолвил он. — Только, знаете, вот какая незадача — один Каширский у нас уже есть.
— Кто, этот? — второй Каширский повернул голову в сторону «первого». — Разве вы не видите, что он — гнусный самозванец?!
Первый Каширский при виде столь скоропостижно объявившегося конкурента порядком струхнул, однако нашел в себе силы огрызнуться:
— От самозванца слышу!
— Цыц! — прикрикнул князь Григорий. — Кто из вас самозуанец, а кто нет, мы сейчас выясним. Ну-ка, господа Каширские, покажите нам свое ремесло!
Первый Каширский артистически тряхнул кудрями:
— Ну что ж, господа, приступим. Вы уж какие-то больно сегодня мрачные. Веселее надо быть, радостнее. Не пройдет и минуты, как вам будет радостно и весело.
Более он ничего не сказал, лишь доброжелательно улыбаясь глядел на присутствующих. И точно — лица господ вурдалаков понемногу делались светлее, губы сами собой раздвигались в улыбку, в глазах зажигались огоньки. Кто-то даже неуверенно рассмеялся, но, обернувшись на князя Григория, резко замолк. Однако этого хватило, чтобы через миг все собрание, включая председателя, уже зашлось в одном общем и как бы беспричинном хохоте. Каширский сделал легкое движение плечами, как бы обозначая «цыганочку», и молодой вурдалак, схватив в охапку лаптоп, вскочил с места и пустился в пляс. Остальные тут же последовали его примеру, а князь Григорий даже вспрыгнул на стол и, сшибая «Нарзан» и «Колу», не совсем прилично откинулся назад и затряс воображаемыми грудями с золотыми украшениями (тоже воображаемыми). Не участвовали в этом безобразии лишь двое: второй Каширский взирал на пляску с презрительной ухмылкой, да барон Альберт, на которого сеанс его протеже отчего-то не подействовал, лишь головой качал, глядя на столь неподобающие действия своих соратников.
— Довольно! — крикнул князь Григорий. Каширский провел ладонью перед лицом, словно бы снимая чары, и дикие пляски тут же прекратились. Князь Григорий спрыгнул со стола и как ни в чем не бывало занял свое председательское место.
— Да-а, — отдышавшись, проговорил князь, — это вам, понимаете ли, не хухры-мухры. Только у другой раз, любезнейший, вы таких шуток с нами не шутите… Ну а вы, сударь, чем нас порадуете? — обратился он ко второму Каширскому.
— Я не какой-нибудь там шарлатан и на вякую дешевку не размениваюсь, — заговорил второй Каширский приятно-обволакивающим бархатным голосом. — Я психотэрапэут высшей категории и действую на сознание и на организм пациентов посредством установок. Сейчас ваши глаза закроются, но уши и другие органы будут воспринимать мои устаноуки…
Гробослав включил диктофон, и оттуда полилась медленная успокаивающая музыка. Каширский-второй чуть поморщился — очень уж низким было качество воспроизведения — но продолжал вещать:
— Даю вам устаноуку на добро. Все ваши тревоги улетучатся, болезни отступят, швы рассосутся, телесные и душевные раны затянутся, микробы разбегутся, будто черти от ладана…
«Психотэрапэут» говорил и говорил, а все честное собрание во главе с князем Григорием погружалось в спячку, даже «первый» Каширский начал клевать носом. Бодрствовал один лишь барон Альберт — он с немалым удивлением взирал на «сонное царство», устроенное этим невзрачным на первый взгляд человеком.
Насладившись видом спящих вурдалаков, Каширский скомандовал:
— Все, сеанс окончен, подъем.
— Ну что ж, любезнейший, вы тоже не хухры-мухры, — похвалил князь Григорий. — Теперь дело за малым: установить, кто из вас обоих настоящий Каширский, а кто самозванец. — Князь окинул взором соратников. — Какие будут мнения?
Соратники молчали — обычно они предпочитали не иметь своего мнения, полагаясь на мнение князя Григория. Первым отважился юный секретарь. Зачем-то еще разок заглянув в лаптоп, он с важностью прокашлялся:
— Ваша Светлость, а что если оба — настоящие?
Князь насмешливо глянул на него, но ничего не сказал.
— Или оба — самозванцы, — предположил кто-то из старших товарищей.
Тут взор князя Григория упал на обоих Каширских, которые смиренно стояли в сторонке, ожидая решения своей участи.
— А вы, достоуважаемые, побудьте покаместь там, — он указал на дверь, ведущую в соседнее помещение. Каширские безмолвно повиновались. — Ну, господа, какие еще будут мнения нашчет этих обоих кудесникоу?..
Место, куда «сослал» князь Григорий обоих соискателей должности Каширского, оказалось небольшой подсобкой, где хранили офисную технику, которая морально устарела, а выкидывать жалко. Были там и несколько кресел на колесиках, одно из которых тут же оседлал второй Каширский.
— Ну что, дорогой коллега, так кто из нас настоящий Каширский? — насмешливо спросил он.
— Вы, Анатолий Михалыч, — вздохнул первый Каширский. — Не пойму только одного — как это вы, с вашей мировой известностью, сюда угодили?
— А это из книжки «Гипнотизеры шутят», — ухмыльнулся Анатолий Михалыч. — Ну а ежели серьезно — меня пригласили. А я, дурак, «купился», думал, что встречу тут саму Абаринову. Больно уж хотелось дать ей какую-нибудь «установочку» за то, что меня в своих глупых книжках так расписала, пасквилянтка!