Я так виноват перед телом своим,

Ведь я заливал в него черт знает что,

И стало оно постепенно худым

И кровь пропускающим, как решето.

Я здесь под худобой имею в виду

Не маленький вес, а наличие дыр.

Протечки имеются в деснах, в заду;

Богемная жизнь - это тот же вампир.

Как крейсер, который сумели подбить,

Плыву, своим топливом воды кропя;

Врачебных услуг не могу я купить,

Поэтому сам конопачу себя.

В себя я немало затычек ввернул,

Но все же размеренно кровоточу;

С лица я довольно заметно сбледнул,

Но все же уняться никак не хочу.

Излишнею кровью никто не богат,

А я постоянно теряю ее

И сделаюсь скоро холодным, как гад,

Повсюду внедряющий жало свое.

Мой холод приятен для теплого ню,

Но ежели, к центру его подползя,

Я жалом летучим ему причиню

Восторги, забыть о которых нельзя,-

То мне это будет занятно слегка,

Но вскоре, своим иссяканьем томим,

Исчезну,- останется только тоска

По полным презрения ласкам моим.

Ко мне подруга охладела

И не звонит, как обещала.

В былое время это дело

Меня бы очень удручало.

Когда-то женские демарши

Могли добавить к жизни перца.

Теперь я стал мудрей и старше,

Иное трогает за сердце.

Сменились жизненные цели,

Я для любви уже потерян.

Стеклянных дудочек апреля

Теперь я слушать не намерен.

Теперь хожу я по конторам

И там потею от волненья.

Не вижу неба я, в котором

Скворцы и облачные звенья.

Весенних далей акварели

Теперь к отплытию не манят.

Я не мертвец - на самом деле

Я просто беспросветно занят.

Мои волненья непритворны

Из-за конторской канители,

Но для меня теперь бесспорны

Лишь собственнические цели.

И я к ним движусь неустанно,

Любовь же с ними несовместна.

Когда я собственником стану,

То для любви еще воскресну.

Теперь я не читаю строки

Поблескивающей капели:

Весны прозрачные намеки

Грозят отвлечь меня от цели.

Должны опять под лед убраться

Пространства, что в тепле раскисли,

Чтоб от конторских операций

Мои не отвлекались мысли.

Хочу, чтоб в ворохах метели

Москва по-прежнему огрузла,

Хочу, чтоб вновь окаменели

Во льду проточенные русла.

Чтоб я воды не слышал ропот,

Не устремлял бы в небо взоры,

Чтоб неуклонно, словно робот,

Мог семенить в свои конторы.

Я прошу вас, люди: не волнуйтесь,

Никогда не надо волноваться,

Если очень тянет что-то сделать,

То сперва расслабьтесь, успокойтесь,

И откроется вам непременно,

Что разумней ничего не делать.

Все проблемы уладятся сами,

Сами разрешатся все конфликты,

Ведь такого в мире не бывает,

Чтоб проблема никак не решалась,

Ибо с философской точки зренья

С объективным бытием Вселенной

Положенье такое несовместно.

Я, к примеру, долго волновался,

Как пойдут события в Анголе,

Даже, помнится, пожертвовал что-то

На поддержку ангольского народа,

Но неблагодарные ангольцы

Продолжали истреблять друг друга,

Нравилось им больше партизанить,

Чем работать в жаркую погоду.

А потом СССР распался,

И плевать всем стало на Анголу.

Я, к примеру, долго волновался,

Кто футбольным станет чемпионом,

А потом Судьба меня столкнула

В жизни с целым рядом футболистов.

Ужаснувшись их идиотизму,

Я себя из-за собственных волнений

Вдруг почувствовал тоже идиотом

И футбол мне стал неинтересен.

Все его проблемы смехотворны,

Ибо что футболисты ни делай -

Никогда такого не бывает,

Чтобы кто-нибудь не стал чемпионом:

Так Судьба решила изначально.

Я, к примеру, долго волновался,

Наблюдая шныряющих мимо

Многочисленных девушек прелестных

И давая опрометчивое слово

Всех склонить к любовному соитью.

Но однажды в момент любовной драмы

Бог вложил мне в руку калькулятор,

И путем нехитрого подсчета

Выяснилось, что для этой цели

Должен я прожить два миллиарда

Двести двадцать девять миллионов

Девятьсот одиннадцать тысяч

Триста сорок девять с половиной

Средней продолжительности жизней.

И с тех пор я стал к любви и сексу

Равнодушен, как кот холощеный.

Хоть по-прежнему мимо шныряли

Взад-вперед прелестные девицы,

Я уже не провожал их взором,

Ибо мне было точно известно,

Что Судьба все девичьи проблемы

Разрешит без моего участья:

Все девицы падут непременно,

На спину падут перед мужчиной,

Все падут - устоявших не будет,

Как и прежде их тоже не бывало;

Значит, и не стоит волноваться.

Волноваться вообще не стоит,

Потому что всякая проблема

Собственным решением чревата.

Важно только ее не беспокоить,

Чтоб она спокойно разродилась

Без нелепых судорог и воплей

И без суматохи акушерок.

Бытие по своему определенью

Так устроено, что если что-то было,

То оно уж как-нибудь да было,

Ибо так вовеки не бывало,

Чтоб никак не было на свете.

А отсюда ясно вытекает,

Что всегда все как-то разрешалось,

Все всегда улаживалось как-то,

Утро вечера всегда мудренее.

На пути Судьбы не возникая,

Перейми бесстрастье у рептилий.

Пусть душа будет словно гладь морская

С наступлением полного штиля.

А коль жизнь ее все же раскачала

И в душе ты почувствовал волненье,

Сорок раз перечитай с начала

До конца мое стихотворенье.