Пульсирующие звуки,

Которые бьют в упор,

Прыжки, воздетые руки –

Короче, полный набор.

Плюю на ваши ужимки,

На драйв дурацкий плюю.

Как на размытом снимке

Я вижу душу мою.

В молочных пятнах тумана

Там всё застыло навек –

Уж так я устроен странно,

Такой уж я человек.

Фигуры женщин в тумане

И плоский берег морской –

Не вашей гитарной рвани

Нарушить этот покой.

Прости мне, Боже, презренье,

Но поздно в мои года

Никчемное оживленье

И ясность вносить туда.

Чуть шевельнусь я – и кричу от боли.

Всему виной избыток алкоголя.

Не рассчитал движение одно –

И вот лежу на койке, как бревно.

В боку при всяком выдохе недобро

Похрупывают сломанные ребра,

И только захочу вздремнуть чуток –

Боль прошибает, как электроток.

Я сам немыт, и все смердят в палате,

А сетчатые шаткие кровати

Придумал, верно, кто-то из СС –

Мы спим на них, согнувшись буквой “С”.

А при кормежке весь кипишь от злости –

С такой-то дряни как срастутся кости?

Но ведь управы не найти нигде –

Вот так и жрешь перловку на воде.

Ты полагал, что ты – крутая птица,

Однако есть районная больница,

Пусть там леченье – пытка и страда,

Но там гордыню лечат без труда.

Пойду в сортир я мелкими шажками,

С курящими там встречусь мужиками

И, уловив их взгляды на лету,

Во всех глазах смирение прочту.

Известно, что мы все играем роль –

Кому какая в жизни выпадает,

Но ежели за нас возьмется боль,

То всё наигранное с нас спадает.

Ты в роли избранной стяжал успех,

Но это только внешнее отличье,

И боль, придя, уравнивает всех,

Но тех – в ничтожестве, а тех – в величье.

Амбиции, претензии – пустяк

Перед нуждой в спасительном уколе,

И остается лишь простой костяк

Из мужества, терпения и воли.

Куда трудней не в спорах побеждать,

Не в бегство обращать чужие рати,

А до утра ни стона не издать,

Чтоб не будить соседей по палате.

Ожидание выпивки может из всякого вытянуть душу,

Человек изнывает, словно кит, занесенный на сушу.

Все красоты Земли у него вызывают зевоту,

Он скорей предпочел бы тяжелую делать работу.

Он качает ногой, озирается, чешет затылок,

А ведь где-то в подвалах стоят миллионы бутылок,

Кто-то цедит из трубки первач у себя на квартире,

Но гонец затерялся в огромном и яростном мире.

И невольно в мозгу нехорошие встанут картины:

Вот в пивную гонца красноглазые кличут мужчины,

Вот кричит он в ответ: “Кореша дорогие, здорово!”

Так бы в глотку и вбил ему это дурацкое слово.

Ну куда он идет, козыряя деньгами спесиво?

Жажду этих людей не залить и цистернами пива.

Сбережения наши он вздумал безжалостно ухнуть,

Чтобы эти уроды смогли еще больше опухнуть.

Надели же посланца ты резвыми, Боже, ногами,

Проясни его ум, научи обращаться с деньгами,

Пусть он помнит, как нам в ожиданье приходится туго,

И будь проклят гонец, обманувший доверие друга.

Не много в творчестве веселья –

Пока до неба не дорос,

Ты сам и все твои изделья

Не будут приняты всерьез.

Когда же дорастешь до неба,

Где только тучи и орлы,

Не будет там вина и хлеба –

Одни пустые похвалы.

И сколько крыльями ни хлопай,

Напрасно с голодом борясь,

Но вскоре отощавшей жопой

Ты плюхнешься в земную грязь.

Чтоб слиться с племенем орлиным,

Сперва в грязи поройся всласть –

И сможешь снова взмыть к вершинам

И снова с чавканьем упасть.

Наведываясь на высоты,

Я ценный опыт приобрел:

Поэт порой способен к взлету,

Но он, однако, не орел.

Орлы способны пропитаться

Лишь вольным воздухом высот,

А я уже устал пытаться

Подняться выше всех забот.

В себе я вижу сдвиги те же,

Что и поэты прежних дней:

И воспарения всё реже,

И персть земная всё родней.

Вы, для кого мы в молодости пели,

Рассеялись – и нам вас не созвать.

Вы от наживы легкой отупели,

Теперь нет смысла с вами толковать.

Чем больше денег, тем их больше надо.

Казалось бы, абсурд, а вот поди ж!

Вас одурманил впрыскиваньем яда

Коварный гад по имени Престиж.

Увы, как низко цените себя вы,

Платя за уважение толпы!

Теперь поэтов милые забавы

Для вас малопочтенны и глупы.

Мы – птицы невысокого полета,

Но склонны оставаться при своем.

Мы будем жить без всякого расчета

И, вероятно, раньше вас умрем.

И я с небес когда-нибудь увижу,

Окинув взором дольние миры,

Как вы в объятьях жирного Престижа

Провалитесь, гремя, в тартарары.