Я начал переводить «Пнина» зимой 1976 года в Москве. Спустя полтора года мне удалось переслать со сложной оказией первые три переведенные главы в Монтрё. Собственно, в то время я вовсе не думал об издании перевода; к тому же весной 1978 года я одновременно узнал о публикации журналом «Америка» анонимной русской версии первой главы «Пнина» (потом я выяснил, что автором этого довольно странного переложения как будто был г. Георгий Бен) и сообщении радио «Голос Америки» о том, что г-жа Набокова одобрила для издания чей-то перевод книги. Вследствие этой неслучайной, как мне казалось, комбинации совпадений (имелись и другие, тоже забавные) я совершенно уверился в том, что русский «Пнин» вот-вот будет напечатан, может быть, в переводе автора журнальной версии.

Тем не менее я закончил свой перевод в 1979 году, и незадолго до эмиграции из С.С. получил, тоже окольным путем, письмо от В.Е. Набоковой, в котором упоминалась возможность издания моего перевода, что было для меня, конечно, полной неожиданностью.

В итоге последовавшей за тем трехлетней переписки с г-жой Набоковой и г-жой Сикорской и недельной сессии в Монтрё и Женеве в августе 1981 года текст перевода был несколько раз совершенно переработан, так что вариант, предлагаемый теперь читателю, представляет собой седьмую или восьмую полную редакцию первоначального.

Я хочу воспользоваться этой возможностью, чтобы выразить мою глубокую признательность В.Е. Набоковой и Е.В. Сикорской за бесчисленные улучшения и чудесные решения некоторых трудных мест, подсказанные ими, и за их любезное согласие несколько раз прочитать и поправить мой манускрипт. Безусловно, без чрезвычайно важного участия В.Е. Набоковой перевод никогда не мог бы быть напечатан.

Это последняя и окончательная редакция перевода позволяет, кажется, сказать, что «Пнин» переведен настолько честно, т. е. буквально, насколько это было в силах переводчика. (Я допустил только одну сознательную вольность, изменив ради сохранения важного каламбура имена и фамильи профессоров-двойников из шестой главы.) Тут, однако, нужно объяснить одну существенную черту книги, которой этот перевод не мог удовлетворительно передать.

Английская речь профессора Пнина полна характерных и часто забавных дефектов. Он постоянно ошибается в произношении многих слов. Он неизменно переносит сравнительно свободный порядок расположения слов в русской фразе на куда более строгое в этом отношении английское предложение. Он любит и все время употребляет только что приобретенные идиомы и изобретенные каламбуры (опасное для иностранца пристрастие) и часто попадает впросак, неправильно пользуясь первыми или переоценивая эффект последних. Он делает и множество других ошибок.

Все эти особенности составляют весьма заметную тематическую линию романа, и почти все они полностью отсутствуют в переводе. В первых его редакциях была сделана безнадежная, но всегда соблазнительная попытка условно передать нескладный язык Пнина ломаным русским (у этого наивного приема в русской литературе имеется длинная история, всем известная, но никем, кажется, не изученная). Потом, однако, от нее пришлось отказаться почти совершенно, хотя бы потому, что р у с с к и й язык Пнина, конечно, безупречен, и сознательное искажение его прямой речи, которое должно было означать перевод его перевода на английский язык его правильного русского речевого потока, было бы втройне громоздко и неоправданно комично.

Не мог я воспользоваться и объяснительными сносками в каждом таком случае, так как считаю, что им не место в романе, где всякое инородное вторжение в текст грубо прорывает оболочку (идеально герметическую у Набокова) фикции. Поэтому читатель русского «Пнина» должен все время помнить, что перевод этих мест обесцвечивает оригинал.

С другой стороны, только англо-русский читатель узнает в начале письма Пнина к Лизе Боголеповой (и в вводной фразе сразу перед ним – глава 7) пушкинский рифмованный ямб (шестая глава «Онегина»), или расслышит поступь чудесного русского языка Пнина в его хромающей английской речи, или оценит некоторые русско-американские литературные и нелитературные пародии, встречающиеся там и сям. Такому читателю, повторяю, ничего кроме оригинала не нужно.

Однако я знаю, что между русскоязычными читателями есть, может быть, несколько внимательных «перечитывателей», для которых этот перевод будет не лишен интереса и смысла.

Я хочу здесь выразить благодарность Карлу Профферу за его редкое между издателями неизменное терпение и понимание сложностей этого трудного проекта.

Наконец, несколько экстравагантный салют посылается отсюда тому безымянному чекисту, который 7 ноября (нового стиля) 1979 года мучительно долго и уныло рассматривал толстую рукопись перевода в таможенном отделении Московского аэропорта, едва слушая мои быстрые, абсурдно-логические, настойчивые комментарии, чтобы, поддавшись вдруг внушению какого-то явно заинтересованного духа (покровителя Пнина и дословных переводчиков), махнуть, наконец, «разрешающе-уступительным» жестом в сторону каменного таможенника и тотчас скрыться среди горок разложенного на столах для осмотра однообразного скарба моих случайных попутчиков.

Геннадий БАРАБТАРЛО

23 апреля 1983 г.

Урбана, Илл.

Геннадий Александрович Барабтарло (род. в 1949 г.) по окончании курса в Московском университете на кафедре русской филологии служил в Музее Пушкина в должности научного сотрудника и ученого секретаря и изредка печатал статьи и переводы под своим настоящим именем и под чужими. Тридцати лет эмигрировав в Америку, получил в 1984 г. докторскую степень по русской литературе в Иллинойском университете и место доцента, а потом и ординарного профессора на кафедре германской и русской словесности главного университета Миссури (в городе Колумбия), которой теперь заведует. Большая часть его научных трудов, опубликованных почти исключительно в американских изданиях, посвящена Пушкину и Набокову. Роман последнего «Пнин», равно как и все его английские рассказы, были переведены Барабтарло на русский язык в сотрудничестве с вдовой Набокова. «Пнин» издан в 1983 г. «Ардисом» и перепечатан, с неисправностями, «Иностранной литературой» (1989, № 2); переводы рассказов появлялись в разных эмигрантских повременных изданиях. Работы Барабтарло о Набокове собраны в двух его книгах: «Тень факта. Путеводитель по „Пнину"» («Phantom of Fact. А Guide to Nabokov's "Pnin"» Ann Arbor: Ardis, 1989) и «Вид сверху. Очерки художественной техники и метафизики Набокова» («Aerial View. Essays of Nabokov's Art and Metaphysics». N. Y. – Bern, 1993). Комментированное им издание рассказов Солженицына («Как жаль») недавно вышло в Англии в серии «Бристольские классические тексты». Время от времени Барабтарло помещает в русских зарубежных журналах свои стихи и прозу.