Видимо, многие еще с понурым фатализмом цеплялись за родные очаги, продолжали сеять на прадедовских пажитях и гонять скот на прадедовские пастбища, рассчитывая, что на их век спокойной жизни хватит, а в крайнем случае можно успеть сбежать. Растянутая на полтора столетия, неспешно продвигающаяся опасность незаметно становится привычным злом, сопровождающим с колыбели и оттого обыденным. И все равно это была агония, обезлюдевшие края, когда-то процветающие околицы Лорана, которые Лоран отсек, как загнивший палец. Края, живущие ныне без всякой власти, законов, подданства и управления, где полагаться приходится только на себя. В других местах, как мимоходом просветил боцман, еще сидели сеньоры, но отсюда благородные господа убрались.

Судя по немаленькой ширине дороги, обозначенной с обеих сторон каменными столбиками с лоранским гербом, она в лучшие времена была оживленным торговым трактом.

Солнце уже клонилось к закату, когда они встретили человека, который никуда не спешил и на диковатого крестьянина ничуть не походил. Он бросался в глаза издали - из-за полосатой желто-красной одежды, щедро разукрашенной нашитыми там и сям маленькими зеркальцами. Сначала, издали, они и увидели одно мелькание солнечных зайчиков на обочине. Капитан Зо вытащил из-под кафтана подзорную трубу - он ее держал за пазухой, как предмет, безусловно неуместный в экипировке бродячего купца, всмотрелся, тщательно запрятал трубу обратно и покачал головой:

– Странствующий циркач. Похоже, один. Публика это обычно придурковатая - попробуй-ка годами глотать огонь и разбивать кирпичи о темечко, но шляется везде и знает много. В оба смотреть у меня!

Он подстегнул коня, и остальные рысью потянулись за ним, держа руки поближе к оружию. Конек Сварога припустил вместе со всеми без всякого понукания со стороны ездока. Спасибо тебе, добрая скотинка, одна ты понимаешь, каково нам приходится на чужбине.

В который раз Сварог подивился превратностям судьбы: совсем недавно он, майор воздушно-десантных войск, безысходно жрал водку в загнивающей воинской части в монгольской глуши - а вот теперь он, благородный лорд и высокочтимый граф, бодро рассекает верхом инопланетные просторы в компании джентльменов удачи… и без тени сомнения готов вступить в бой с любой нечистью, которая попадется им на пути…

Человек, разбрасывавший вокруг себя солнечные зайчики, мельком стянул на них и вернулся к прежнему занятию - он заботливо перебирал и вытирал тряпкой разложенные на пустом мешке атрибуты фокусника: ярко раскрашенные палочки, какую-то посуду, блестящие шары и тому подобную чепуховину.

– Эй, если вы грабители, брать у меня нечего, - сказал он, глядя на подъехавших дерзко и весело. - А если честные купцы, ничего у вас купить не могу - не на что, братва…

– Мы в розницу и не торгуем, - сказал капитан Зо с хорошо сыгранным небрежным презрением, приличествующим серьезному купцу. - Идешь из Фиортена или в Фиортен?

– Из, - лаконично ответил тот, ничуть не смущенный холодной отповедью.

– Что там слышно?

– Там суматоха. Нагрянул отряд харланцев, молотит в ворота бревном и требует кого-то им выдать. Отряд большой, сотни три. Сплошь конница, причем гвардейская, - все в черном с белым.

– Интересно, - сказал капитан Зо. - Расскажи-ка поподробнее. Я как раз еду туда за товаром, оставил там повозки и людей, но если такая заварушка…

– Это точно, лучше переждать, - кивнул циркач. - Под шумок почистят вашу милость от лишнего добра и хорошо еще, если душу не вытрясут… А они могут. Законов в этих краях никаких не наблюдается, равно как и властей.

– Это точно, - в тон ему сказал капитан Зо. - Ну совершенно никаких, ты совершенно верно подметил, наблюдательный ты парень, я смотрю, приятно с таким встретиться на дороге и побеседовать о всяком разном, потому как бывает, неделями нового человека не встретишь, не поболтаешь о том о сем, а тем более такого смекалистого, ведь в округе людей почитай что не осталось, а если и попадаются, так тати или кто почище бывает, того и гляди, ограбят или прирежут, ушки надыть держать на макушке, и оружие чтоб всегда под рукой…

Он продолжал плести словесные кружева, небрежно, с застывшей улыбкой, выплескивая этакий шизофренический поток сознания, и это не могло не преследовать какую-то цель. И Сварог наконец понял. Капитан попросту ждал, когда у встречного сдадут нервы, чтобы посмотреть, как он себя поведет. А циркач, слушая идиотскую болтовню, явно занервничал…

– И скажи ты мне, друг любезный… - Капитан вдруг замолчал и несколько мучительно долгих мгновений смотрел сверху вниз на собеседника, меряя его взглядом. - А что это у тебя в мешке живое ворочается?

Циркач молниеносно присел на корточки, протянул, не глядя, руку к мешку, но в воздухе свистнуло короткое копье, с противным хрустом вошло ему в шею, отбросило назад, и, пока он падал, в груди у него появились две стрелы. Боцман Блай перекинул ногу через седло, спрыгнул и обрушил на мешок страшный удар топора, принялся рубить, так быстро, что топор превратился в туманную полосу. Раздалось шипящее мяуканье, тут же оборвалось, от мешка плеснули зеленые брызги, он разлетелся под ударами на кучу лохмотьев, перемешанных с кусками кого-то непонятного, истекающими густой зеленой жидкостью: вот вроде бы ящеричья лапа, кусок перепончатого крыла, чешуйчатый хвост, еще конвульсивно свивавшийся в кольцо…

Только теперь Сварог догадался выхватить меч. Но вмешательства уже не требовалось: Циркач лежал неподвижно в нелепой позе, подогнув колени к подбородку, а от мешка и неведомого живого существа остались одни ошметки.

– Тьфу ты, - с некоторой даже скукой сказал капитан Зо, разглядывая остатки твари из мешка. Сварог пригляделся. После атаки Блая понять, кто это, было невозможно, но он уверился, что таких бестий ему пока встречать не приходилось: крупная, больше варана, ящерица с крыльями, как у летучей мыши, и вылупленными зенками, рыбья чешуя, тонкие лапы с тремя длинными пальцами, увенчанными изогнутыми когтями, пасть щерится двумя беспорядочными рядами кривых, разной длины зубов. Короче говоря, помесь неизвестно чего неизвестно с чем… - василиск. Ничего интересного, тем более необычного. А говорили, василиски окончательно перевелись.