Из таких агентов наиболее успешно работал некий Или Коуэн, который родился и долгое время жил в Сирии. Однажды он снова оказался в Дамаске как гражданин Сирии, долгое время находившийся за рубежом. Коуэн жил под сирийской фамилией и устраивал роскошные вечера, на которые приглашались многие высокопоставленные чиновники – как гражданские, так и военные. Гости свободно обсуждали с бесконечно щедрым хозяином самые разные проблемы. Все, что рассказали Коуэну сирийские чиновники, включая военные планы Сирии, оказалось в Тель-Авиве как раз к началу шестидневной войны. Коуэна разоблачили, пытали и публично повесили на площади Революции в Дамаске. Таких агентов очень немного, а их работа чрезвычайно опасна.
Проходили годы. Те, кто приехал в Израиль в процессе становления этого государства, постарели, их дети не знали арабского языка и не имели ни малейших шансов стать шпионами калибра Коуэна. Поэтому к 1990 году Моссад располагал куда меньшим числом блестящих арабистов, чем можно было бы предположить.
Была и другая причина ослабления израильской шпионской сети в арабских странах. Сейчас проникнуть в секреты любого арабского государства гораздо легче, находясь в Европе или Америке. Если арабы покупают американский истребитель, то все детали сделки и характеристики приобретения гораздо проще и к тому же почти без риска можно узнать в Америке. Если высокопоставленный араб по каким-то причинам кажется подходящим кандидатом для вербовки, то почему бы не попытаться его завербовать во время посещения им злачных мест в Европе? По всем этим причинам к 1990 году подавляющее число своих операций Моссад проводил в относительно безопасных Европе и Америке, а не в арабских странах, где шпионаж связан с большим риском.
Королем по части внедрения агентов был, однако, Маркус Вольф, который долгие годы возглавлял восточногерманскую разведку. У Вольфа было огромное преимущество: жителя ГДР практически невозможно отличить от гражданина ФРГ.
За годы работы в разведке «Миша» Вольф внедрил в западногерманские правительственные структуры многие десятки своих агентов, одна из которых стала личным секретарем самого канцлера Вилли Брандта. Вольф специализировался на чопорных старых девах, работавших секретарями у высших чиновников ФРГ. Со временем такие секретари становились незаменимыми для своих хозяев; тогда они могли скопировать любой проходивший через них документ, с тем чтобы копия позднее оказалась в Восточном Берлине.
При втором пути внедрения шпионов разведывательное управление выбирает среди своих соотечественников человека, который играет роль гражданина третьей страны. В том государстве, куда направлен агент, все знают, что он – иностранец, но в то же время убеждены, что он «свой иностранец», поскольку представляет дружественную державу.
Такой путь внедрения был блестяще использован Моссадом в случае агента Вольфганга Лотца. Лотц родился в Германии, в городе Мангейме, в 1921 году. Этот высокий – ростом шесть футов – голубоглазый блондин, не прошедший обряд обрезания, ничем не походил на еврея. Он эмигрировал в Израиль еще мальчишкой, здесь воспитывался и учился, принял еврейское имя Зеев Гур Ариех, боролся с подпольщиками и террористами и стал майором израильской армии. Потом его забрал к себе Моссад.
Сначала его послали на два года в Германию, чтобы он смог совершенствовать родной немецкий язык и на деньги Моссада добиться «процветания». Затем Лотц и его молодая жена-немка эмигрировали в Египет, где Вольфганг открыл школу верховой езды.
Школа пользовалась большим успехом. Офицерам египетского генерального штаба нравилось проводить здесь свободное время, они с доверием относились к немцу, не скрывавшему своих правых, антисемитских взглядов и к тому же подававшему гостям шампанское. Офицеры откровенничали с Лотцем, а тот передавал все их разговоры в Тель-Авив. В конце концов Лотца арестовали, но, к счастью, не повесили, а после шестидневной войны обменяли на египетских военнопленных.
Еще более знаменитым шпионом был другой немец, представитель предыдущего поколения. Перед началом второй мировой войны Рихард Зорге был корреспондентом нескольких ведущих германских газет в Токио. Он хорошо говорил по-японски и установил множество контактов с членами правительства Хидеки Тойо. Это правительство симпатизировало Гитлеру и считало Зорге верным нацистом; разумеется, сам Зорге говорил, что он таковым и является.
Токийским чиновникам и в голову не приходило, что Зорге не имел никакого отношения к германской нацистской партии. На самом деле он был немецким коммунистом и работал на Москву. Годами он посылал в Москву информацию о военных планах правительства Тойо. Его последнее сообщение оказалось поистине бесценным. В 1941 году армия Гитлера стояла на подступах к Москве. С востока Советскому Союзу угрожала японская армия, сосредоточившая большие силы на своих маньчжурских базах. Сталину было жизненно необходимо знать, собирается ли Япония напасть на СССР. Зорге удалось получить ответ: японская армия не намеревалась переходить границу Советского Союза. Получив эту информацию, Сталин смог передислоцировать сорокатысячную армию с Дальнего Востока на московский фронт. Эта армия помогла задержать немцев на несколько недель, а затем наступила зима, и Москва была спасена.
Зорге спас Москву, но не себя. Его разоблачили и в конце концов повесили. Но переданная им информация, возможно, изменила ход истории.
Третий путь внедрения агента в высшие эшелоны власти другого государства используется чаще всего. Он заключается в вербовке человека, уже занимающего достаточно высокий пост. Вербовка может оказаться мучительно долгим процессом, но иногда ее удается осуществить поразительно быстро. Для этой цели «искатели талантов» постоянно присматриваются к дипломатическому корпусу в поисках потенциальных кандидатов: высокопоставленных чиновников «второй стороны», которые кажутся разочаровавшимися, неудовлетворенными, обиженными, ожесточившимися или представляются подходящими для вербовки по какой-либо иной причине.
Аналогичному изучению подвергаются и иностранные делегации. Обычно «искатель талантов» только смотрит, нет ли среди членов делегации человека, который в принципе мог бы отколоться от своих соотечественников, с удовольствием вспомнить доброе старое время и в конце концов изменить свои патриотические привязанности. Если такой кандидат обнаружен, то за дело принимается вербовщик. Работа последнего обычно начинается со «случайного» знакомства, которое со временем перерастает в более сердечные и теплые отношения. В конце концов «друг» просит оказать ему небольшую услугу; как правило, ему требуется незначительная, почти ничего не значащая информация.
После этого ловушка захлопывается, и для новоиспеченного агента все пути отступления оказываются отрезанными. Чем более жесток режим на родине только что завербованного агента, тем менее вероятно, что он решится во всем признаться властям и отдаться на несуществующую милость режима.
Человеком, согласившимся работать в пользу другого государства, могут двигать различные мотивы. К измене его могут подтолкнуть денежные долги, неудачная семейная жизнь, отказ в продвижении по службе, отвращение к режиму, царящему в его стране, или просто страсть к деньгам и приключениям. Вербовщик может воспользоваться человеческими слабостями, чаще всего сексуальной распущенностью или склонностью к гомосексуализму, а иногда бывает достаточно лишь обещаний и лести.
Очень многие граждане СССР стали иностранными агентами совершенно сознательно, повинуясь «голосу совести»; достаточно упомянуть Пеньковского и Гордиевского. Но большинством шпионов руководит невероятное тщеславие, глубокая убежденность в том, что только они понимают, что в этом мире правильно, а что нет.
Самый странный из путей вербовки агентов называется «появлением». Как следует из названия, потенциальный агент просто неожиданно появляется сам, без какого бы то ни было предупреждения, и предлагает свои услуги.