Плавно рассасываюсь
Расплываюсь
В жадном настойчивом пламени
А надо мною лишь звёздное стылое небо
И чьи-то сосредоточенные
Внимательные
Лица.
май 86
Гречневым чавканьем сильной личности
Словесного поноса рьяной кавалерией
Ты забейся в сочные ямочки
В мягкие дырочки
Пулями оставленные.
Ведь лучше стучать, чем перестукиваться.
Анонимная философия продавшихся заживо
За колоссальный бесценок
Заживо погребённых
В летнюю резину изношенных прокламаций
Обильно смоченных психоанализом.
Единым фронтом опочил всуе
Снулой рыбкой растраченной потенции
Ты, ведущий, бля, на новые подвиги!
Мёрзлой веточкой опьянения
Ковырни, ковырни в мыльном вареве
Невыносимого невинного прошлого.
В мыльном вареве хлеба съеденного.
А небо всё точно такое же
как если бы ты
не продался.
лето 87
Он, стиснув в зубы, смотрел мне вслед
Всё было словно на самом деле
Но приглядевшись он сразу понял
Что я не оставляю следов на свежем снегу.
Свои подумали, что я — чужой
Чужие заподозрили, что я ебанулся
И все они решили, что я опасен
Ведь я не оставляю следов на свежем снегу
А мёртвая мышь в кармане гниет
А мёртвая мышь гниет в кармане
И теперь никто никого не найдет
Ведь я не оставляю следов на свежем снегу
Меня давно бы уж зарыли в снег
Меня давно бы уж загнали в яму
Меня давно бы уж нашли по следу
Но я не оставляю следов на свежем снегу
Не оставляю снегов на снегу.
1986
Ещё один стукач стоит за спиной
Мой день путан проволокой и зимой
На каждом говне отпечаток лица
На каждом лице ожиданье конца
Опухшая мякоть внутри нас гниет
Внутри плесневеет змеей пулемёт
Стаканы полны ядовитым дождём
Давай посмеемся давай подождем, ведь похоже что это надолго
похоже что это повадка
похоже что это уловка
похоже что то нехватка
КОГО-ТО ЕЩЁ.
1986
Вчера
Когда я пытался заснуть
В одежду завёрнутый в одеяло
И тупо давился ночной тошнотой
Кот впился когтями в мои откровенные очи
И я ослепленный метался по стенам
И белой петлёю висела слюна.
4.12.84
Вспыхнуло в полночь кромешное солнышко
Дедушка умер — задохся во сне
Семья его стонет стоит вкруг него
И волосы рвет на себе и на нем
А дедушка мёртвый, былинный, лукавый
Лежит коромыслом, течёт восвояси
Обут в деревянные грозные валенки
Словно великий пещерный святой.
Стань бревном колос
Стань червем волос
Стань земля пухом
Стань, земляк, мясом.
Слышишь, любезный земляк,
Отныне
Песенки самому себе напевай.
1985
Полные дома розовых людей
Мокрая мозоль, скользкая сопля
Потные подробности обнажённых тел
Я стреляю наповал
сквозь дыру в моей голове.
Твёрдые шаги, медленный пинцет
Вязкая слюна, лестница в подвал
Кто-то ищет верный повод запретить меня
Он пытается пролезть
сквозь дыру в моей голове.
Кто умеет в дрожь, кто умеет в кайф?
Кто умеет вдрызг, кто умеет вскачь
Кто умеет на свободу, кто умеет в плен?
Кто умеет наблюдать
сквозь дыру в моей голове?
1987
В кладбищенской конторе выпекали гроб
В общественной столовой пожирали хлеб
В трамвае пробивали проездной талон
В подъезде экономили электросвет
На стройку успевали завозить раствор
В больнице успевали принимать больных
Ну а после успевали покупать товар
Громыхая сапогами и цепями правоты
Один день Ивана Михайловича
Один день Ивана Гавриловича
Один день Ивана Ивановича
Один день Ивана Денисовича.
1987
Стой и смотри, стой и молчи
Асфальтовый завод пожирает мой лес
Мое горло распёрло зондом газовых труб
Мои лёгкие трамбуют стопудовым катком
Стой и смотри, стой и молчи
Асфальтовый закон затыкает мне рот
Социальный мазут заливает мне глаза
Урбанический хохот в мой искусанный мозг.
Стой и молчи, стой и смотри
На распухшие норы промышленных труб
На раскалённый зевок рациональных вещей…
Асфальтовый завод пожирает мой лес.
1987
Я бы облако я бы дерево
Я бы рыба в болотной слякоти
Я бы ветер летел по ступенькам
Я бы мышка-норушка в снегу
Да только вот извинений я ваших не приму
Извините, никак не могу
Мои храбрые добрые мои друзья.
1987
От всей души желаем вам
Счастья, благополучия и глобальности
Глобальные лампочки
Глобальные девочки
Будьте вы бдительны
Будьте вы внимательны
Будьте вы счастливы
Будьте вы здоровы.
1987
Трижды удостоенный
отзывчивой дубиной по гранёной башке
Продолжал настойчиво
стучаться в ворота пока не задохнулся
От собственной дерзости
а птички застревали кусочками в горле
А в камере смертников
заключенным снился один и тот же сон.
1988
А злая собачка
Умерла восвояси
Безусловно являясь
Тринадцатым апостолом
А народ расходился
Укоризненно цокая
Справа — налево
Слева — наоборот
И никто не боялся
До дрожи до сумерек
Только злая собачка
И дырявая форточка
Черно-белая карточка
И финальная точка
Монетка упала третьей стороной
Армагеддон-попс
А хозяева жизни
Убежденные жители
По ночам помогали
Воровать друг у друга сон
О бумажных цветочках
И проколотых мячиках
Новогодних открытках
И прочем одиночестве
Монетка упала третьей стороной
Армагедон-Попс.
1988
Возлюби свою похоть
Возлюби свою слабость
Возлюби свою подлость
Возлюби свою вонь
Возлюби свою зависть
Возлюби свою мерзость
Возлюби свою ничтожность
Возлюби свою мразь
Умирай от жажды
Умирай от страха
Умирай от силы
Умирай от себя
По мозгам и мозолям
По глухим антресолям
По утрам и вагонам
Неуклонно грядет
Новая правда
Новая вера.
Ян Палах
Сгорал в витрине
Истошная кукла
Нелюбимый сыночек
Напрасное детство отражённое в кафеле
Напрасное детство потаённое в кафеле
Кому не похуй?
Кому не насрать?
Кому не похуй?
Кому не насрать?
Жадного мяса панический хохот
Кромольной невинности достойный итог
Горящего мяса пожизненный хохот
Зарёванный холод — а на каждый итог
Свой повод
СВОЙ ПОВОД
И это новая правда
Новая правда
Так умирай от жажды
Умирай от страха
Умирай от силы
Умирай от себя.
1988
Вырванная с корнем, вырванная с мясом
Пойманная рыба постригает воздух
Раздирая жабры, истекая слизью,
Потому что рыба, потому что надо.
Комариный писк
Лучезарный блеск
Гарантийный крест
Ритуальный плач
Непосильный грех
Терпеливый бог
Терпеливый я
Так и есть -
Заплата на заплате.