Аннотация:

… у бездомной собаки Динки родились щенки. Все ребята нашего двора приняли участие в устройстве их судьбы…

Мама всегда говорила, что она, прежде чем встать с постели, мысленно составляет план на день и строго ему следует, несмотря ни на что. Она вообще у нас человек очень методичный и собранный — так папа говорит, он говорит, что нам всем у нее еще поучиться нужно. Наверное нужно, а то у меня никакие планы никак не составляются. Просыпаешься утром, а план уже кто-то за меня составил как-будто, потому что, что бы я себе не намечала сделать — все происходит иначе… несут меня за собой какие-то события и происшествия, а я только по сторонам оглядываюсь и стараюсь не пропустить самое интересное. Наверное это потому, что я еще столько всего в жизни не знаю, или я такая невнимательная, что не умею делать правильные выводы. Папа говорит, что со временем это придет, жизненный опыт накапливается, чтобы я не переживала. А как тут не переживать, если не могу я ждать этот самый жизненный опыт — хотя и не очень-то я поняла что это такое, живу же я сейчас!

Эти мысли бродили в моей голове после того, как я получила наглядный пример своего «разгильдяйства» — мамино слово. Ведь хотела же маме Динку давно уже показать, не нравилось мне что толстеет она странно, ест неправильно. Только у меня все не получалось — только захочешь сделать что-нибудь… а день по-другому разворачивается. То мы с этим «кино» на крыше застряли, то потом за дворником следили, пытались понять — видел он нас или нет? Узнает ли он нас, если увидит? А если узнает, то что он будет делать? Это больше недели заняло. Я Динку только кормить бегала, посидеть мне с ней было совсем некогда, а уж тем более о здоровье поинтересоваться. Вот и пропустила что-то очень важное, не заметила, когда это она так разболелась, бедняжка!

Скорее бы уже мама пришла домой со своих занятий. Наташа ее во дворе караулит, прибежит за мной сразу, как ее увидит. А я вот только и могу теперь, что сидеть рядом с Динкой и гладить ее по горячей голове, по раздувшемуся невероятно животу. Нос у нее горячий, дышит она тяжело, а в животе, похоже, «газы ходят» — так Галкина бабушка про себя говорит, если съест что-то вредное для ее здоровья. Они, «газы» эти, могут «больно ходить и мучить», если их не «унять». Я вот только всегда мимо ушей пропускала, чем же она эти «газы унимает». Ведь сколько раз они с мамой при мне разговаривали на эти медицинские темы, а я не слушала, сейчас бы вон как и пригодилось! Нет, надо в моей жизни что-то менять! Прямо завтра же и начну — план буду не только на день составлять… да я его на всю жизнь составлю! И разговоры нужные начну слушать… только как их от ненужных отличить? Только решишь, что он ненужный, а он самый нужный и окажется…

— Потерпи немножко, Диночка, мама скоро уже придти должна. Она тебе обязательно поможет. Она у нас знаешь какая… она никогда не теряется, она всегда знает, как должен каждый себя вести и что когда делать нужно, тоже всегда знает!

Динка тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Не поверила, наверное. Не слишком-то хорошо люди себя вели в ее жизни. Вот и я тоже… нет, реветь я не буду, тут слезами горю не поможешь, действовать надо!

— Наташа бежит, руками мне машет… я быстро, только за мамой сбегаю, потерпи немножечко, ладно?

Так быстро я еще никогда не бегала, наверное, разве что от дворника с крыши.

— Мама!… скорее… там Динка… а тебя все не было… а я план… навсегда потом… и посуду всегда… только скорее, мамулечка…

Вот тут уже я не выдержала и разревелась к полному своему стыду. Плакала я редко, настолько редко, что мама поняла сразу — случилось нечто страшное. Она посмотрела мне в глаза, молча ощупала мои руки и ноги — цела! Про Динку она, конечно же, знала. Все знали, уши я всем прожужжала, какая она замечательная. Мама ей даже еду теперь собирала, хотя явное расположение не выказывала, просто кивала мне по утрам на мисочку с едой для Динки и требовала мыть миску потом как следует. А я и так ее мыла, что мне трудно, что ли… не всегда вовремя, конечно… но уж перед маминым приходом обязательно!

Мама взяла меня за руку и мы с ней очень быстро пошли, почти побежали к ящикам за магазином. По дороге она меня обо всем расспросила. По мере моего рассказа лицо у нее стало еще даже более озабоченным.

Динка лежала в той же позе, как я ее оставила, даже мух не замечала, которые ползали по ее милой мордочке. Открыла она глаза только тогда, когда мама положила руку ей на живот, а потом стала его тихонечко ощупывать и поглаживать. Я смотрела на них во все глаза, казалось, что они были давно знакомы и сейчас, в мамином присутствии, Динка как-будто успокоилась, глубоко вздохнула и даже легла поудобнее.

— Ну вот, — сказала мама, — похоже, что сегодня к вечеру у нас щенки появятся…

— Какие такие щенки? Откуда они вдруг появятся?

— У Динки твоей появятся, она… она их ждет…

— Ничего не понимаю! Динка что же, береееееменнаяяяя?!!!… Как же это… что ж она мне-то… мы ж с ней каждый день!…

— Да, подружка у тебя скрытная оказалась. Впрочем, некоторые вещи не для детских ушей, — смеется мама.

— Как чего вкусненького — так ко мне, а как секреты — так тебе, — обиделась я.

— Не было у нее от тебя секретов, просто ты невнимательная, все у тебя впопыхах получается!

Возразить на это было мне нечего, я и сама себя за это сегодня ругала и обещания давала жизнь свою изменить. Хорошо, что мама другая, Динка в надежных руках теперь. Вообще-то беременных собак мне в моей жизни видеть еще не приходилось. Рыжуху со щенками уже готовыми кто-то к нам во двор в картонной коробке подкинул. Кошек я, правда видела, такое впечатление, что у них очередь на беременность установлена и они ее аккуратненько соблюдают. А вот Динку же я видела каждый день и получается, что совсем не видела!

— Давай ей место получше устроим, а то ей под ящики эти уже не залезть.

Мы переместили ящики, огородили просторное место, осторожно переложили туда Динку.

— Мама, ты ведь ей поможешь, правда?

— Ну что, ж, акушерство с гинекологией я сдала на пятерку, думаю, что нам с Динкой это пригодится.