Да, в подвале тоже искали, но без служебной собаки. По опыту Маквей знал, что в отчаянной ситуации человеку свойственно проявлять чудеса изобретательности. Кроме того, может просто повезти. Вот почему он решил произнести свой монолог в подвале.

Без десяти семь Маквей открыл один глаз и горестно вздохнул. Четыре с половиной часа он провалялся в постели, а спал не больше двух. Когда-нибудь он отоспится всласть. Интересно только когда?

В семь начнутся звонки. Лебрюн позвонит из Лиона, Нобл и Ричмен из Лондона. И еще два звонка из Лос-Анджелеса: от Риты Эрнандес, которой он звонил сам в два ночи, потому что факс так и не пришел, и от водопроводчика. Риты Эрнандес на месте не оказалось и никто не знал, где она. А водопроводчик должен был сообщить, во сколько обойдется замена автополива на газоне вокруг дома Маквея. Дело в том, что в его отсутствие поливка сломалась, и соседи вызвали мастера. Придется все переделывать: к старой системе – он сам ее устанавливал двадцать лет назад – теперь уж не подберешь запчастей.

И еще было бы очень хорошо, если бы позвонил Осборн. Подвал был большой, разветвленный, укромных местечек сколько угодно. Впрочем, возможно, он все-таки беседовал с воздухом.

6.52. Еще восемь минут можно отдыхать. Надо расслабиться, ни о чем не думать. Именно в этот момент и зазвонил телефон.

– Маквей? Это инспектор Баррас. Извините, что беспокою.

– Ничего. Что стряслось?

– Подстрелили инспектора Лебрюна.

Глава 64

Это случилось в Лионе, на железнодорожном вокзале, в самом начале седьмого. Лебрюн вышел из такси и входил в здание вокзала, когда какой-то мотоциклист дал очередь из автомата и был таков. Трое случайных прохожих тоже были скошены. Двое скончались на месте, третий находился в реанимации.

Лебрюн получил две пули – в горло и в грудь. Его доставили в больницу ля Пар-Дьё. Врачи сообщали, что состояние критическое, но надежда есть.

Маквей выслушал все эти подробности, попросил держать его в курсе и впредь и быстро попрощался. Потом немедленно позвонил в Лондон комиссару Ноблу.

Тот как раз пришел на работу и пил свой утренний чай. Англичанин сразу понял по тону Маквея, что тот осторожничает, взвешивает каждое слово.

Детектив уже не знал, кому можно доверять, а кому нет. Вряд ли долговязый сразу после перестрелки в квартире Веры Моннере отправился в Лион охотиться на Лебрюна – он должен был понимать, что полиция объявит розыск. Стало быть, у его хозяев под рукой имелось неограниченное количество наемных киллеров, а действия полиции сразу становились им известны. Про поездку Лебрюна в Лион не знал никто, кроме Маквея, однако для друзей долговязого секретов, похоже, не существовало – они даже знали, каким именно поездом Лебрюн будет возвращаться в Париж.

Что это за люди? Чем они занимаются? Какую цель преследуют? Но несомненно одно: если они в курсе того, что Лебрюн раскопал их лионский контакт, они наверняка знают и о Маквее. До сих пор Маквея не трогали, но уж телефон несомненно прослушивают. Поэтому в разговоре с Ноблом детектив не сказал ничего лишнего: Лебрюн тяжело ранен, находится в лионской больнице, а он, Маквей, сейчас наскоро побреется, позавтракает и поспешит в полицейское управление. Будут новости – позвонит.

Айан Нобл положил трубку и задумчиво потер пальцы. Американец явно давал понять, что его телефон прослушивается. Значит, попытается позвонить из автомата.

Звонок раздался десять минут спустя.

– В штаб-квартире Интерпола перевертыш, – сказал Маквей. Он звонил из маленького кафе. – Это связано с убийством Мерримэна. Лебрюн отправился в Лион, чтобы попытаться кое-что выяснить. Как только они узнают, что он еще жив, немедленно добьют его.

– Ясно.

– Может, забрать его в Лондон?

– Сделаю все, что в моих силах…

– Значит, можете.

Через два часа и семнадцать минут транспортный реактивный самолет королевских ВВС приземлялся на лионском аэродроме Брон. Навстречу ему с включенной сиреной уже мчалась «скорая помощь». В ней находился некий британский дипломат, сраженный внезапным инфарктом.

Еще четверть часа спустя Лебрюн вылетел в Англию.

В начале восьмого у дома № 18 по набережной Бетюн остановился автомобиль. Из него вылез Филипп, еле державшийся на ногах после бессонной ночи, на протяжении которой он тщетно изучал фотографии преступников. Высокого мужчины среди них не было. Филипп кивнул четверым полицейским, дежурившим у подъезда, и вошел в вестибюль.

– Привет, Морис, – поздоровался он с ночным швейцаром и попросил его посидеть еще часок – надо побриться и хоть немного отдохнуть после такой ночки.

Затем Филипп спустился по черной лестнице в полуподвал – там находилась его скромная квартирка. Когда он доставал ключ, сзади кто-то окликнул его по имени. Швейцар испуганно обернулся, ожидая увидеть у себя за спиной убийцу с пистолетом в руке.

– А, это вы, месье Осборн, – облегченно вздохнул он.

Американец стоял за дверью, которая вела в квартиру.

– Зря вы здесь разгуливаете, – сказал Филипп. – Повсюду полицейские.

Его взгляд упал на туго перемотанную бинтом руку Осборна.

– Где Вера? – нетерпеливо спросил тот. – Дома ее нет. Где она?

Вид у него был такой, словно он тоже в эту ночь не сомкнул глаз. И еще американец явно был напуган.

– Прошу вас, войдите, – пригласил его Филипп.

Он повернул ключ, и они вошли внутрь.

– Полицейские отвезли мадемуазель на работу. Она велела мне проведать вас. Я только хотел зайти в туалет. Она тоже о вас очень беспокоится.

– Мне нужно с ней поговорить. Где у вас телефон?

– Думаю, ее номер прослушивает полиция. Они сразу узнают, что звонили отсюда.

Швейцар был прав.

– Тогда позвоните ей вы. Скажите, что тревожитесь за нее, боитесь, что ее найдет убийца. Пусть полицейские, приставленные к ней для охраны, отвезут ее к бабушке, в Кале. Пусть остается там до тех пор, пока…

– Пока что?

– Не знаю… Пока опасность не минует.

Глава 65

– Включаю антипрослушивание, – сказал Маквей, нажимая на красную кнопку громоздкого «безопасного телефона», установленного в кабинете Лебрюна. Зажегся огонек, свидетельствуя, что линия чиста. – Вы меня хорошо слышите?

– Да, – ответил Нобл, принявший аналогичные предосторожности у себя в центре связи Скотленд-Ярда. – Итак, Лебрюна доставили в Лондон сорок минут назад. Спасибо ВВС. Он помещен в Вестминстерскую больницу под вымышленным именем.

– Говорить может?

– Пока нет. Но он приходил в себя и накарябал на листке бумаги два имени: «Класс» и «Антуан». Последнее с вопросительным знаком.

Хуго Класс, специалист по дактилоскопии, работающий в штаб-квартире Интерпола!

– Это означает, что досье Мерримэна из Нью-Йорка затребовал доктор Класс, – объяснил Маквей. – А второй – это Антуан Лебрюн, брат нашего инспектора, шеф службы безопасности Интерпола.

Что может означать вопросительный знак? То ли Антуан замешан в этой истории, то ли раненый предупреждает, что брат в опасности.

– У меня тоже есть для вас информация, – сказал англичанин. – Удалось идентифицировать голову.

– Неужели?

А Маквей уже начал было думать, что удача отвернулась от него на вечные времена.

– Тимоти Эшфорд, маляр из Клэфем-Саута. Это такой рабочий район в южной части Лондона. Жил один, постоянной работы не имел. Единственная родственница – сестра в Чикаго, но они между собой не общались. Исчез без малого два года назад. В полицию сообщила квартирная хозяйка. Несколько недель не видела своего жильца, а он задолжал за квартиру. Вещи его она вынесла, квартиру сдала, но не знала, как поступить с барахлом бывшего квартиранта. Металлическая пластина в черепе – последствие пьяной драки. Получил в пабе кием по голове. К счастью, перед этим успел стукнуть полицейского, в результате чего эпизод попал в наши архивы.