Изменить стиль страницы

— Я в этом не уверен. У них наверно уже имеется дело на вас, по меньшей мере, в фут толщиной. Бьюсь об заклад, они только и ждут, чтобы вы где-нибудь дали промашку.

— Вон отсюда! Убирайтесь! — взвизгнул Дас.

— Не раньше, чем вы мне выложите то, что я хочу знать, — сказал Брейди. — Вы подговорили Вильму Саттон убрать меня с дороги, желательно к сегодняшнему дню. Мне хотелось бы знать, почему.

— Подите к черту! — угрюмо сказал Дас.

Брейди пожал плечами и встал. Он прошел через комнату к стеллажам, где индиец держал свою коллекцию, взял прекрасный алебастровый сосуд и швырнул его о стену. Тот разлетелся на мелкие осколки; Дас вскочил на ноги с отчаянным криком.

— Я не шучу, — сказал Брейди. — Мой следующий номер будет еще лучше.

Он взял вазу династии Мин и медленно поднял над головой; Дас вскрикнул от ужаса.

— Нет, ради Бога, Брейди! Я вас умоляю.

— Тогда говорите, да поживее, — ответил Брейди. — У меня мало времени.

— На прошлой неделе ко мне пришел один человек, — торопливо начал Дас. — Он приехал из Лондона — венгр по имени Энтони Харас. Он сказал, что вас нужно во что бы то ни стало отправить на тот свет, и он хорошо заплатит, если я смогу это устроить.

— Кто послал его? — спросил Брейди.

Дас, казалось, заколебался, и Брейди опять поднял вазу.

— Нет, пожалуйста, я скажу, — залепетал индиец. — Это один мой знакомый в Лондоне. Время от времени мы с ним имеем общие дела.

— Как его имя?

— Сомс — профессор Сомс. Он натуропат. У него дом на Делл-стрит, рядом с Риджент-парком. Я никогда не встречался с ним лично. Это просто деловое знакомство, которое я использую, когда нужно провернуть какую-нибудь торговую сделку.

Брейди взмахнул вазой, и Дас выскочил из-за стола, протягивая к нему руки.

— Я говорю вам правду, клянусь!

Мгновение Брейди пристально вглядывался в искаженное страхом, потное лицо, потом отдал вазу индийцу.

— Надеюсь, что так, — сказал он.

Дас, глубоко вздохнув от облегчения, прижал драгоценную вазу к груди, и Брейди прошел через комнату к двери, мимо Шона, который уже сидел, негромко поскуливая, точно раненое животное; лицо его было синевато-багровым.

Когда Брейди уже открыл дверь, Дас злобно пробормотал:

— Кто-то желает вашей смерти, Брейди. Я не знаю, почему, и даже не знаю, кто. Но я надеюсь, что он доберется до вас прежде, чем полиция.

Брейди молча закрыл за собой дверь и вернулся по крытому переходу в храм. Женщина стояла в вестибюле перед маленькой статуей, задумчиво склонив голову в созерцании. Она обернулась, заслышав его шаги, и улыбнулась.

— Ну как, помог вам Учитель?

— Пожалуй, да, — оказал Брейди.

— Мы, кому указан истинный путь, должны неустанно благодарить его.

— Он, без сомнения, исключительный человек, — серьезно согласился Брейди и вышел на улицу, в ночь.

Дверь бесшумно затворилась за ним; он на мгновение задержался на верхней ступеньке. Очевидно, Лондон должен стать его следующим шагом, но как ему добраться туда? Он уже истратил половину из тех пяти фунтов, что взял в ящике кассы в лавчонке; билет на поезд стоит дороже, в этом он нисколько не сомневался.

Добираться на попутках слишком опасно, но где-нибудь на выезде из города, на главной дороге, обязательно должна бить забегаловка для водителей. Такое место, где шоферы грузовиков, ведущие машины на юг, могли бы перекусить и отдохнуть. Если бы только ему удалось забраться в кузов грузовика, так, чтобы его не заметили, он мог бы поспеть в Лондон к завтраку, и никто бы ничего не пронюхал.

На улице не было ни души; только одна машина стояла чуть дальше с включенными фарами. Когда он вышел через главные ворота, автомобиль отъехал и двинулся в его сторону.

Это был черный «мерседес», тот самый, который обдал его грязью. Брейди все тем же уверенным шагом шел по направлению к шоссе. Мотор позади него внезапно взревел, и «мерседес» вылетел на тротуар с явным намерением вдавить его в стену, словно муху.

Брейди подпрыгнул, ухватившись за поручни ограждения, и поднял ноги. Что-то будто дернуло его за пальто, затем «мерседес» снова выехал на дорогу и притормозил. Когда он стал разворачиваться, Брейди спрыгнул на мостовую, повернулся и бросился бежать.

Шины за ним пронзительно заскрипели, и широкий луч света выхватил его из темноты, так что исполинская тень упала на кирпичную стену. Он в отчаянии оглянулся, заметив слева узкий проход. Брейди едва успел туда втиснуться, как машина затормозила.

Он стоял в начале узкой, мощенной булыжником дорожки, шедшей между высокими каменными стенами; где-то посредине ее освещал старомодный газовый фонарь, подвешенный на кронштейне к одной из стен.

Дверца машины хлопнула, Брейди отступил в полумрак и ждал. Мужчина вышел и остановился в нескольких футах от него; свет от газовой лампы, освещавший начало дорожки, блеснул на толстых стеклах очков под фетровой шляпой.

Воротник его плотного, тяжелого пальто был поднят, прикрывая лицо, но зубы его сверкнули в довольной усмешке, и он произнес своим странным шепелявящим голосом:

— Давайте посмотрим на вещи разумно, Брейди.

— Я готов, — сказал Брейди. — Кто вы, черт побери, Энтони Харас?

Мужчина резко хохотнул и вскинул правую руку. Брейди мгновенно пригнулся, и яркая вспышка пронзила ночь. Раздался приглушенный щелчок, и пуля рикошетом отлетела от стены у него за спиной.

Однажды, сидя в одном из кафе в Гаване, еще до режима Кастро, Брейди видел, как за соседним столиком убили человека. Убийца стрелял из «маузера» с круглым глушителем, и звук был такой же. Брейди повернулся и побежал, глядя на газовый фонарь посредине дорожки.

У него за спиной по булыжникам тяжело грохотали шаги, эхом отдаваясь от стен; снова послышался приглушенный щелчок, и что-то просвистело у него мимо уха.

Брейди присел и схватил большой камень. Вскочив, он запустил его в газовую лампу, и вся дорожка погрузилась во тьму.

Он выбежал в узкий проулок рядом со зданием театра, задыхаясь, не чуя под собой ног. Дальше от него, слева, находился служебный вход; над ним горела маленькая лампочка.

Когда Брейди подбежал, дверь отрылась и показалась какая-то женщина. В руке у нее был небольшой саквояж; она повернулась, собираясь запереть дверь на ключ. Брейди поскользнулся на мокрых булыжниках и налетел на переполненный мусорный бак, крышка с грохотом упала на землю.

Девушка тотчас же обернулась, и он увидел перед собой белое испуганное лицо Энни Даннинг.

— Не бойтесь, — выдохнул он.

Крик замер у нее в горле, она смотрела на него, широко раскрыв глаза.

— Но я не понимаю, мистер Брейди. Они что, выпустили вас?

«Маузер» опять кашлянул, и лампочка над дверью разбилась вдребезги. Брейди мельком заметил Хараса; тот стоял в начале прохода.

Он ногой открыл дверь и втолкнул Энни Даннинг внутрь и дальше по коридору.

— Некогда объяснять, — сказал он. — Там, на улице, мужчина, он вооружен и из кожи вон лезет, чтобы убить меня.

Они как раз завернули за угол в конце коридора, когда дверь распахнулась, и Харас устремился за ними. Брейди замер, сжимая локоть девушки.

— Что там?

— Гардеробные, — ответила она.

Он потащил ее по лестнице наверх и налево, и они оказались за кулисами сбоку от сцены. Харас не отставал от них; он бегал удивительно быстро для человека своей комплекции. Единственная лампочка освещала сцену, и Брейди с девушкой перебежали на ту сторону, найдя себе временное укрытие в полумраке.

Брейди хотел было спуститься по маленькой лесенке, но Энни потянула его назад.

— Туда не стоит, там запертая дверь. Сюда!

Там оказалась еще одна дверь, полускрытая за какими-то декорациями, девушка распахнула ее и втащила Брейди внутрь. Она быстро задвинула засов; они стояли в темноте и ждали.

Харас вбежал за кулисы и остановился. Через мгновение он спустился по лесенке и попытался открыть дверь — яростно дергал за ручку, потом отошел и вернулся на сцену.