Чессер полез первым. Марен – следом за ним. Он чувствовал, что она там, за спиной, и это чувство поддерживало его – точно так же, как Марен поддерживало присутствие Чессера.

Теперь ветер стал их врагом, непредсказуемой стихией, могучей невидимой рукой, которая толкала их в одну сторону, в другую, крутила и вертела, потом, словно устав, отпускала на мгновение – и снова хватала, еще крепче.

Дюйм за дюймом шли они по водосточному желобу, пользуясь редкими минутами затишья. Падение было равносильно смерти. Они уже не переставляли ноги, а лишь двигали, не отрывая ступней от желоба: сперва правую, потом, на то же расстояние, левую. Медленно.

Когда Чессеру осталось идти не более ярда, он ощутил желание ринуться вперед, уцепиться за что попало, спастись. Он сдержался, боясь, что Марен от неожиданности потеряет равновесие. По-прежнему передвигая ноги, он очутился на другой стороне. Тут же повернулся и протянул руку Марен. Она схватилась, и он притянул ее к себе.

Они стояли рядом, держась друг за дружку.

– Я тебя люблю, – произнес Чессер. Никогда его чувство не было так сильно.

– Я знаю, – откликнулась Марен.

Порыв ветра вернул их к действительности. Они разом опустились на колени и принялись убирать кирпичи.

Открылся коллектор, по которому проходили пять кабелей. Марен при свете фонарика нашла тот, что был маркирован розовым. Удалив оплетку, они обнажили двужильный провод. Чессер пальцами вытянул его подлиннее, схватился рукой и сильно дернул. Провод подался. Чессер выбирал его обеими руками и подавал Марен, а та сматывала. Когда показался конец провода, они увидели рыболовную леску, которую привязал Уотс. Оставалось закрепить шланг.

По плану они собирались протянуть шланг по крыше, но при таком ветре об этом нечего было и думать. Уивер сымпровизировал. Пока Марен с Чессером занимались проводом, он пошарил по комнатам дома тринадцать и обнаружил подходящую бечеву, оставленную рабочими «Марилебон». Связал вместе несколько кусков, к одному концу прикрепил шланг, а к другому – гаечный ключ. Он знал, что попытка будет единственной. Если ключ упадет на крышу дома номер одиннадцать, – сработает сигнализация.

Уивер встал, широко расставив ноги, сильно раскрутил над головой ключ и отпустил. Бечева рванулась из рук. Не задев за ближайшее заграждение, ключ пролетел над крышей дома номер одиннадцать, дюйм за дюймом, преодолевая ветер, дотянул бечеву до загородки соседней крыши и повис на ней. Чессер его снял, отвязал бечеву и стал выбирать ее, пока в руках у него не оказался конец шланга.

В это время Марен аккуратно отсоединила от провода рыболовную леску.

Чессер освободил шланг от бечевы, а Марен привязала на ее место леску.

Потом вынула из кармана маленькую медную пульку и бросила в коллектор. Сигнал для Уотса, отделенного от них семью этажами. Уотс получил сигнал. Через несколько секунд леса натянулась. Чессер засунул конец шланга в коллектор. Вопреки ожиданиям, он проскользнул внутрь очень легко. Уивер с соседней крыши передавал шланг Чессеру и Марен, а те следили, как он проходит в коллектор.

Внизу, в хранилище, Уотс методично выбирал леску. Когда из коллектора показался конец шланга, он вытянул его подлиннее и отвязал леску. Тщательно проверил, сколько понадобится шланга, и принялся вытягивать его, попутно укладывая на полу аккуратными кольцами – совсем как у себя дома, когда поливал лужайку или розарий.

Некоторое время спустя он подумал, что шланг скоро кончится, и стал тянуть осторожнее. Он не ошибся – подача довольно быстро прекратилась. Уотс надеялся, что шланга хватит, но решил убедиться и разложил его по проходу в самый дальний угол хранилища. Хватает, даже с запасом. Уотс поднес к ладони открытый конец шланга. Ничего. Он ждал, кажется, целый час, и уже начал опасаться, что все сорвалось, – теперь, после стольких усилий! Но внезапно ощутил, что насос заработал. Он снова направил шланг на ладонь; тянуло хорошо.

Работы у него был непочатый край. Он начал с дальнего конца хранилища, с самого верхнего ящика. Там лежали великолепные бесцветные камни высочайшего качества, по восемь карат каждый – с разницей в десятых и сотых. Уотс это знал точно: он их сам сортировал. Алмазы лежали россыпью, так плотно, что из-под них не было видно черного бархата, выстилавшего дно ящика. Уотс поднес к ним шланг – камни исчезли. Опустошив ящик, он закрыл его и перешел к новому. Потом еще к одному, еще и еще.

Тем временем наверху Марен и Чессер придерживали шланг там, где он выходил из коллектора, а Уивер спустился на второй этаж дома тринадцать и следил за агрегатом. Установка была похожа на промышленный вакуумный насос большой мощности, за исключением того, что ее конструкция позволяла производить не только отсос, но и перекачку. Этим она скорее походила на помпу. По шлангу, который вел на крышу, в агрегат поступали алмазы. Другой шланг вел из окна второго этажа вниз, к одному из припаркованных у заднего крыльца фургонов. Через отверстие в брезентовой крыше фургона шланг был протянут внутрь, так что камни падали точно на расстеленные в кузове одеяла. Их положили там ради звукоизоляции.

Первые алмазы упали в кузов ровно в двадцать три минуты одиннадцатого.

В два часа ночи поток камней прекратился. Уивер сначала забеспокоился, но тут же решил, что Уотс попросту устал. Так оно и было. Через десять минут поток возобновился.

К шести утра Уотс едва держался на ногах. Пришлось устроить еще одну передышку. Ноги ломило, спина и плечи ныли от усталости. Глаза жгло, словно под веки насыпали песка.

Он опустился на пол. Посмотрел на пустые шкафы – их было видно по закрытым ящикам. Лег на спину, потянулся и постарался расслабиться. Но не смог – слишком велико было напряжение. Он сказал себе, что терпеть осталось недолго.

Меньше часа. А работы еще невпроворот. Давно ему не приходилось так трудиться. Он и не думал, что на это потребуется столько сил. Уотс встал, встряхнулся и начал со шкафа, в котором, как он знал, лежали редкие розовые алмазы. Их называют «фэнси». Он смотрел, как они исчезают в шланге – словно растворяются.

Уотс был намерен довести дело до конца. Он торопился, но не в ущерб аккуратности. Без пяти минут семь в шланге исчез последний алмаз из последнего ящика. Уотсу неожиданно полегчало. Он пожалел, что не может забрать и крупные камни. Все они остались. Другие ящики были пусты. Система лишилась девяноста пяти процентов своего фонда.

Уотс привязал к концу шланга лесу.

Ровно в семь Чессер и Марен вытянули шланг и спустили в коллектор провод. Уотс принял его, снял с концов изоляцию и присоединил на прежнее место. Использованную изоленту он скатал в тугой комочек, а леску смотал в клубок и засунул в карман брюк. Привернул корпус розетки и воткнул в нее штепсель осветителя. Потом надел пиджак и сел за свой рабочий стол.

А снаружи, за стенами Системы, буря внезапно стихла, точно испугалась солнца. Рассветало: восточный край неба окрасился алым.

Уивер вытянул шланг. Чессер и Марен установили на место кирпичи и пошли назад по водосточному желобу, теперь уже уверенно, как заправские канатоходцы. Они пролезли сквозь загородку, отогнули сетку в прежнее положение, спустились в люк и задвинули за собой щеколду. Затем перенесли в один из фургонов шланг и агрегат.

В каждом фургоне было по две тонны алмазов. Чессер и Марен сели в кабину передней машины, Уивер повел вторую. Они тронулись с места и скрылись за углом как раз вовремя: пятью секундами позже с другого конца переулка подъехал настоящий фургон «Марилебон» и остановился у дома номер тринадцать.

Марен указывала дорогу. По карте, которую заранее разметил Чессер. Они держались больших улиц, где грузовики не редкость даже в такую рань. Без четверти восемь они уже были на окраине Лондона. Выехав на шоссе А-2, они направились на юг со скоростью чуть ниже предельной. Покрыв шесть миль, свернули на дорогу поуже, потом на другую, которой никто не пользовался уже больше года.