«Ну, ладно, — подумал Шура. — Уж я тебе это вспомню». И не теряя времени, начал готовить выступление.
Запасшись фраком, цилиндром, двумя саквояжами, Шура сел в поезд и уехал за две станции от Актюбинска. Оттуда он дал телеграмму в цирк Хойцеву: «Прибываю среду. Вызываю всех борцов. Черная маска».
Телеграмма эта была вывешена у дверей цирка. Хойцев распорядился напечатать специальные афиши, расклеить их по всему городу. Стоустная молва быстро распространила новость.
Между тем Шура уже два дня жил на безымянном разъезде. Когда настала назначенная среда, он надел фрак, цилиндр, завязал лицо черным платком и отправился к поезду. Зрелище он являл собой презабавное. Фрачные брюки оказались очень длинными и узкими. Сам фрак был широк и тоже длинен. Цилиндр съезжал ему на уши.
Проклиная и свою шутовскую роль, и весь белый свет, Шура в сопровождении большой толпы подошел к поезду. До Актюбинска наш герой добрался спокойно.
В городе с нетерпением ждали «черную маску». Появление ее вносило оживление в однообразную провинциальную жизнь. Депутация городских чиновников с духовым оркестром прибыла на вокзал встречать неизвестного графа. Под восторженные крики, под гром оркестра загадочный «незнакомец» вышел на перрон.
К цирку двинулось целое шествие. Возглавлял его, сияя медью труб, оркестр, за которым вышагивал наш герой. На почтительном расстоянии от него роилась толпа чиновников в парадной форме с позументами. Простой народ замыкал процессию. Носильщик с трудом тащил два саквояжа, которые привезла с собой загадочная «черная маска». Каково бы было его удивление, узнай он, что эти пудовые саквояжи набиты камнями для придания веса их владельцу в глазах общества и хозяина гостиницы.
У цирка «маску» встречал парад борцов во главе с хозяином труппы. Шура пытался сказать речь, но из-за шумных возгласов толпы не было слышно ни одного-его слова. Когда же шум поутих, он лично передал борцам вызов, чем вызвал неудержимый смех своих товарищей. Хотя такая реакция не была предусмотрена замыслом Николаевского, она тоже «пошла в дело» — зрители неодобрительно зашумели, считая смех борцов неспортивным. Так эффект появления «черной маски» даже превзошел ожидания цирковых актеров.
Остановив смех, Сергей Николаевский вышел вперед и от имени труппы принял вызов. Затем он добавил, что «черная маска» может выбрать противника по своему усмотрению.
Александр решил хоть чуть отыграться за выдумку Сергея. Он объявил, что будет бороться с самим Николаевским.
Это было нарушением договора: Засс должен был бороться с кем-нибудь из тех, кого он мог наверняка победить. Теперь Николаевскому предстояло или пожертвовать своим престижем, или отказаться от всей затеи.
Взбешенный Сергей молчал. В толпе раздались свистки, крики: «Трус!» Наконец Николаевский выдавил из себя: «Согласен».
Встречу назначили на вечер. А пока Засс в сопровождении все тех же чиновников отправился в лучшую гостиницу города, где его уже ждал роскошный стол. Будь схватка настоящей, Шура не позволил бы себе столько съесть и выпить, но зная заранее исход поединка, он, как сам вспоминал вспоследствии, «себя не обидел».
Засс держался уверенно, пока не увидел большой толпы около цирка. А вдруг все откроется? От этой мысли мурашки забегали у него по спине, и холодный пот покрыл лоб. Но отступать было некуда.
…Представление шло своим чередом. Однако зрители скучали. Все ждали решительного поединка чемпиона хойцевской труппы и смелого «графа».
Бой начался с разведки. Они долго кружили, выискивая слабые места друг у друга. Николаевский держался не слишком внимательно, не так, как бы он вел себя с настоящим противником. Шуре удалось поймать его на «захват» и сильно бросить на ковер. Затем он молниеносно сделал двойной нельсон и стал давить Сергею на голову, стремясь согнуть ему шею. Удивленный Николаевский безуспешно старался высвободиться. Тут Шура немного ослабил захват и дал Сергею возможность быстро вскочить на ноги.
Затем еще несколько раз Зассу удалось провести приемы и броски. Сергей разозлился.
— Пора мне тебя положить, малыш, — шепнул Николаевский, когда их головы достаточно сблизились и можно было говорить без риска быть услышанным.
— Я то же самое думаю о тебе, — ответил Шура.
— Какая муха тебя укусила? — прохрипел Сергей, пытаясь «прожать» мост противника.
Засс не ответил. Счастливо увернувшись, он снова кинулся в атаку. Схватка приняла ожесточенный характер. На арене соревновались два первоклассных спортсмена. Напрасно Хойцев что-то пытался сказать то одному, то другому. Их захватил азарт поединка.
Шура не надеялся положить Сергея — тот был сильнее и опытнее. Он только хотел «помучить» его, отомстить за необходимость играть дурацкую роль. Но в пылу боя сам забыл об этом, так же, как и Сергей забыл о необходимости своевременно «лечь».
Прошло 10 минут. Преимущества не было ни у одного из противников.
Рефери прекратил бой и объявил, что по условиям договора денежный залог выиграл борец под черной маской: он выстоял 10 минут против чемпиона цирка Хойцева.
Цирк неистовствовал. Засса дважды пронесли на руках вокруг манежа, а он думал об этом; хватит ли у Хойцева денег от сбора, чтобы выплатить залог, или нет. Конечно, дело было не в Шуре. Все равно эти деньги он возвратит труппе, но, если в кассе не окажется денег, публика разнесет цирк…
На счастье, денег хватило. В гостинице победителя ждал пир, который окончился только утром. Хозяин гостиницы выставил угощение за свой счет. Сильно опьяневший Николаевский говорил на ухо Шуре: «Вот так вся наша жизнь, врешь — тебе не верят, не врешь — тоже не верят. А потом вдруг задумываешь потеху, и оказывается — настоящий бой… Ничего не поймешь в цирке».
НАСТОЯЩАЯ РАБОТА
До самого отъезда из Актюбинска Засс не выходил на манеж, дабы никто не узнал в «черной маске» профессионального циркового борца. Хойцев отстранил его от выступлений.
Теперь цирк мог позволить себе такую роскошь, как содержать неработающего актера: публика, заинтересованная таинственным незнакомцем, нашла вдруг обычную борьбу, без масок и прочих загадочных атрибутов, зрелищем увлекательным Сборы были полные. Хойцев благодушествовал и гнал Шуру с манежа: «Иди занимайся».
Александр начал усердно тренироваться. Бродячая жизнь после банкротства Юпатова, заранее расписанные победы и поражения в цирке Хойцева сказались на его спортивной форме. Бицепсы стали твердыми, неэластичными, брюшной пресс ослаб, спина горбилась. Словом, надо было серьезно браться за дело, если Александр не хотел превратиться в цирковой баласт.
Размышляя над своей судьбой, подумал Шура и о Сергее Николаевском. Видно, и он был не в лучшей своей форме. Ведь год назад Засс и мечтать не мог о том, чтобы устоять против Сергея, а теперь они боролись на равных.
Шура поделился своими мыслями с другом. Сергей горько вздохнул и только рукой махнул: «Ты прав, малыш. Я выдыхаюсь, чувствую это. Разве так можно бороться? Ты — иное дело. Поел ты или не поел, поспал или не поспал — молодость берет свое, силу накачиваешь, матереешь. Время, брат, да и стаканчик опять же… Ты держись, не поддавайся. Хочешь, с Хойцевым поговорю, чтобы пустил тебя на силовой номер? А то с такой борьбой совсем закиснешь».
Хойцев идеи Сергея не одобрил. Он был старше Николаевского, так же, как Николаевский был старше Засса. И много опытнее в цирковых делах.
— Если бы под стать Зассу у нас были еще номера, — убеждал он Сергея, — ну, наездники, акробаты, укротители, вот тогда бы его выступление гляделось. А на одной силе не уедешь, не пойдет народ. И знаешь почему? В Российской империи много людей сильных. Чтобы убедить зрителей, что Засс делает действительно необыкновенные вещи, а не жульничает, публику надо сначала ошарашить чем-нибудь. Нужно, чтобы всякий поверил — в цирке все возможно, и летающие люди, и говорящие куры. Вот тогда пускай силача, будет аншлаг. А у нас?