ГЛАВА 6

К тому времени как Ава вернулась, Лейф успел прикрутить куб на место.

— Нам повезло, — выдохнула Ава. — Десять минут назад в 121 палате умер некто Хельги Ингольф.

— Его направили на вскрытие?

— Да. Он умер в бреду, в смирительной рубашке. Шант собрался вскрывать черепную коробку. Подозревает опухоль мозга.

— Отлично. Смирительная рубашка, говоришь? Сними ее с Ингольфа и тащи сюда. Пока будешь в его палате, вызови следующий этаж, скажи, что наши санитары заняты, пусть пришлют двоих отвезти тело Ингольфа в патанатомию. Бирку Ингольфа — если уже повесили — сними с ноги и принеси сюда. Повесим ее на Аллу. Ты, часом, кинжал в лифчике носить не перестала? Вырежи на груди Ингольфа буквы J.С. Добавим путаницы.

— Опять J.С? — переспросила Ава.

— Шиб. Поторопись.

Пока Ава отсутствовала, Лейф осмотрел Аллу Даннто внимательнее. Результат осмотра только убедил его, что отправить тело в печь без вскрытия он позволить не может.

Вернулась Ава, неся завернутую в одеяло смирительную рубашку.

— Хочешь с ее помощью скрыть, что везешь бабу?

— Какая ты у меня умная, солнышко, — промурлыкал Лейф. — Хотя сомневаюсь, что мы кого-то обманем. Все равно что прикрыть Гималаи тряпочкой.

— Лейф, ты похабник. Имей хоть немного почтения к мертвым!

— Вот еще, — ответил Лейф. — Живая, она имела бы все уважение, на которое я способен. Первый раз в жизни вижу такую женщину — живую или мертвую. Только не ревнуй, дорогая.

Ава скривилась.

Вдвоем они натянули рубаху на мертвое тело и вновь закрыли простыней.

— Нет, бюст торчит, — констатировал Лейф. — Поверни на бок. И ногу прикрой, чтобы только бирка торчала. Кстати, ты запомнила имена двоих санитаров со второго этажа? Если будут любопытствовать, придется найти им подходящее многоложество и сдать уззитам. Или организовать несчастный случай через Зака.

— Чуть не забыл! Траусти и Палссон видели рану в эпигастрии. Когда появится сменщица Аллы, это сразу привлечет их внимание!

— Цава!

— Ну-ну, Ава, только без иврита. Особенно без нехороших слов.

— Это и к тебе относится! — огрызнулась Ава. — Да уж, привлечет внимание! Что делать будем?! Обвинить их в саботаже не получится — они запоют как птички. Слишком много случайностей.

— Что ж нам делать с пьяным морячком? — пропел Лейф немелодично.

— Тебя это что, не волнует? — взвилась Ава.

— Не волнуйся, что меня волнует, — ответил Лейф. — Я всего лишь безответственный мужик. Нет, эти двое не заговорят. Я им устроил страх Божий, то есть припугнул господним наместником в Париже, супругом госпожи Даннто лично. Они, конечно, подозревают, что что-то нечисто, но побоятся наступить архиуриэлиту на мозоль.

— Сработает?

— Если не сработает... — Лейф многозначительно провел пальцем по кадыку. — Вот что мы сделаем, Ава. Двое санитаров отвозят тело в патанатомию. Я пойду с ними, чтобы не забыли отметить Ингольфову бирку. Трогать тело я им не позволю — иначе догадаются, что не мужчину везут. Прикажу оставить каталку в морге — дескать, Шант хочет куда-то ее еще везти. Поверят как миленькие. И так уже все думают, что патанатом немного нешиб. Потом я перегружу тело в холодильник.

— И кто теперь нешиб?! — вскрикнула Ава. — Тебе приказано кремировать ее немедленно! И почему с санитарами пойдешь ты, а не я? Это им не покажется странным?

— Пойду я, — ответил Лейф, — чтобы удостовериться, что тело Аллы Даннто не будет кремировано. Тебе я не доверяю. Я хочу вскрыть Аллу Даннто, и никто меня не остановит. Что касается санитаров, я им скажу, что Ингольф умер от опухоли мозга и я хочу провести предварительное вскрытие. Я, в конце концов, церебральный хирург, забыла?

— Боже правый! — Ава кипела. — Ты ставишь под удар двенадцать лет работы КХВ ради удовлетворения собственного проклятого любопытства!

— Возможно, — согласился Лейф, прищурившись. — Но я всегда выкручивался прежде, не так ли? И разве ты сдашь начальству собственного мужа?

— Еще как! — отрезала Ава. — Я тебя ненавижу!

— А я тебя люблю! — Лейф хохотнул и игриво шлепнул супругу по бедру.

Смуглое лицо Авы исказилось от ненависти.

— Погань! Только попробуй сделать это еще раз, и я убью тебя.

— Спокойно, спокойно, малышка. Как тебе идет гнев! Очень соблазнительно. Ладно, поехали. А то Кандельман заявится сюда, прежде чем мы избавимся от тела.

Ава забыла о злости мгновенно.

— Сюда едет Кандельман?

— Да. Если двойник Аллы не появится немедленно, она может не приходить вовсе. И как нам тогда объяснить кремацию Аллы?

— Должно быть, пластические хирурги над двойником изрядно потрудились, раз она собирается провести Даннто, — заметила Ава. — Или они близняшки.

— Возможно, — согласился Лейф. — Мне интереснее, как она сможет добраться сюда так быстро. У них там что — двойники за каждым углом ждут?

— Откуда я знаю? — Ава пожала плечами. — Лучше выноси Аллу.

Лейф приоткрыл дверь и выглянул. Никого.

— Выкатывай, — приказал он.

Двое парней в белых халатах показались в конце коридора сразу после того, как Ава вывезла каталку из палаты. Лейф подозвал санитаров.

— Тело Ингольфа отвезите в морг, — приказал он. — Я сейчас спущусь, буду делать вскрытие черепной коробки, так что на стол не перекладывайте, так и оставьте на каталке.

Объяснять подробнее он не стал. Распинаться перед санитарами в его роль не входило.

— Ава, как только двойник Аллы придет, укладывай ее в постель, — сказал Лейф, стоило санитарам скрыться вместе со своей ношей в лифте. — Если я задержусь в патанатомии, позвони. И скажи санитарам с первого этажа, чтобы оттащили тело Ингольфа в морг. Бирку с ноги Аллы я сниму, чтобы они не заметили и не начали много думать.

— Да мы с тобой заговорщики, — фыркнула Ава. — Так влипли, что непременно поскользнемся.

— Веди себя нагло, — посоветовал Лейф. — В этой стране потомственных трусов иначе не прожить.

— Ну-ну. По тебе-то не скажешь, боишься ты или нет. У тебя характер ангела -—или беса, в тебе стража нет. А я, честно сказать, от ужаса потом исхожу.

— Ава, ты слишком много болтаешь. Обычный женский порок.

Лейф рассмеялся при виде готовой взорваться Авы и быстро вошел в лифт.

В подвале он натолкнулся на выходящих из морга санитаров.

— Все шиб? — спросил он.

— Шиб, абба.

— Постойте. — Он вытащил из кармана пачку «Благой жатвы». — Сам я, конечно, не курю, — он дотронулся до сияющего на груди ламеда, — но для склонных к пороку имею при себе.

Санитары закурили. Им было неловко и в то же время приятно оттого, что такой важный человек тратит на них время. Лейф поболтал с ними о мелочах — большей частью обсуждая слухи о скором Конце Времен и явлении Предтечи. Мельком он упомянул и Ингольфа, сказав, что хочет провести вскрытие сам. Имен санитаров Лейф не спрашивал — он и так помнил всех, кто работал в огромном госпитале больше недели. К тому времени как беседа закончилась, он убедил санитаров в полной своей верносущности — и в том, что тело на каталке принадлежало именно Хельги Ингольфу. И в том, и в другом они поклянутся даже на допросе у уззитов.

Когда санитары скрылись в лифте, Лейф зашел в патанатомию. Заперев дверь изнутри, он сдернул с трупа простыню, стянул смирительную рубашку и запихнул ком ткани в печь. Каталку он подтащил к столу и перевалил тело на каменную плиту. Натянув халат, маску и перчатки, Лейф выложил на столик несколько скальпелей и ножницы Мейо. С ловкостью, свидетельствующей о большой практике, он рассек кожу от надключичной впадины до лобкового симфиза, отодвинул мышцы и, перекусив ножницами ребра, откинул переднюю стенку грудной клетки, как подъемный мост.

Прежде чем закрыть лицо покойной, Лейф внимательно посмотрел на нее. Даже мертвенно-синюшное и вялое, оно сохраняло долю прижизненной красоты.

Лейф вздохнул про себя, подумав о прошедшей славе мира, о том, что совсем недавно эта плоть была живой и теплой, эти губы смеялись, целовали и пели, а затем, обругав себя за опасную сентиментальность, отпустил ребра и вновь взялся за скальпель.